Лазутчики, о которых рассказывала предыдущая глава Торы, стремились оградить еврейский народ от грубой реальности естественной деятельности, дать ему возможность жить духовной жизнью в чудесном единении с Творцом, не тратя себя на противостояние с материальным миром. Ответом на это, без преувеличения, возвышенное намерение, является, переданное через Моше повеление Всевышнего завоевать Ханаан, с тем чтобы жить там на земле, со всеми духовными издержками, которые несет с собой образ жизни оседлого земледельца, возделывающего свой участок.

Миссией человека является не его личное духовное возвышение, как самоцель, а практическое воплощение в материальном мире воли Всевышнего, путем исполнения Его заповедей, преображая его духовно, превращая таким образом нижний, материальный уровень бытия в обитель Творца. Несомненно, для надлежащего исполнения подобной задачи, как и для противостояния соблазнам и испытаниям, действительно необходимо обрести высокий духовный уровень, но сам по себе, без реализации в практической плоскости, он не представляет самостоятельной ценности ни для кого, кроме самого носителя.

Как результат подобного подхода и появились претензии Кораха. Все то время, пока не было показательно и недвусмысленно показано преимущество практических заповедей, он вынужденно мирился с неоспоримым превосходством Моше и Аарона. Но когда превосходство практических заповедей было однозначно и безапелляционно провозглашено во всеуслышанье самим Моше, очевидность преимущества действующих глав народа перестала быть неоспоримой в глазах Кораха – чем ваши заповеди лучше и ценнее наших?

В свете нового понимания смогло появиться требование равенства, демократизации иерархии, точнее – принципов ее формирования! Если целью Исхода является жизнь в Земле Обетованной, где главное – это действие, практическое исполнение заповедей, в котором все равны, то и назначения руководства должны быть обусловлены практическими соображениями, внятными параметрами, а духовное превосходство, тем более – не отслеживаемое наблюдателями, перестает быть легитимным. Почему Моше должен быть высшей из земных инстанций в вопросах, касающихся тем, в которых все евреи равны, и тем более в бытовых вопросах, казалось бы, к духовным сферам вообще никакого отношения не имеющих?

Подобное понимание подоплеки позиции Кораха может дать ключ к разгадке явного парадокса – почему за демократизацию назначений столь яростно выступают привилегированные и без того занимающие главенствующее положение в обществе люди, которых сама Тора называет “знатные из общины”, то бишь элита? Их требования включали не отказ от привилегий, не отмену института священства как такового, как можно было бы предположить исходя из их лозунгов, а права и возможности распределения их самостоятельно, получение таким образом дополнительных льгот!

Под демагогическими лозунгами о равенстве всегда проталкиваются возможности для личного роста протестующих. Равенство возможно только при ориентировании на низший из уровней, и даже теоретически оно достижимо только при полной отмене понятия льгот и привилегий вообще. Ибо эти понятия, по определению, и состоят в наделении кого-либо правами и возможностями, недостижимыми для получателей преференций иным путем, и их распределение всегда идет за счет всех остальных, на которые подобные льготы не распространяются. Только так, и никак иначе! Так о каком же равенстве говорили заговорщики, выбивающие для себя повышение статуса?!

Наша глава позволяет понять, что, оставляя демагогию на потребу жадной на такие вещи толпе, Корах сотоварищи требовал совсем даже не теоретически недостижимого абстрактного равенства, а принципиальной возможности добиваться своего места в иерархии за счет конкурентной борьбы между своими. Поэтому для него было неприемлемым единоличное правление руководствующегося пророческим видением Моше, при котором соревновательная конкуренция невозможна, а назначения неоспариваемы. Корах сотоварищи протестовали не против наличия иерархии как таковой, а против тех принципов, на которых ее строил раб Б-жий Моше.

Первоисточник: ru.chabad.org »