Военный обозреватель «Йедиот» Алекс Фишман уверен, что «затишье испустило дух. Обе стороны гигантскими шагами идут к широкомасштабной схватке – такова оценка положения израильской системой безопасности.

ХАМАС воспользовался передышкой, чтобы вооружиться дальнобойными ракетами разного типа – от 8.000 до 10.000, причем некоторые из них могут долететь до Беэр-Шевы; а также создать линии обороны по всему сектору Газы, за которые отвечают восемь бригад, 16.000 вооруженных боевиков, имеющих в своем распоряжении зенитное и противотанковое оружие. Кроме того, ХАМАС построил систему подземных бункеров и тоннелей (порой до 50 км), воспользовавшись опытом Хизбаллы.

А пока настоящей войне предшествует война нервов, взаимные угрозы и выкручивание рук. И там, и тут ждут, какая из сторон сломается первой и слезет с дерева. Но шансов на новое затишь мало, а схватка уже за углом. Она может быть немедленной или поэтапной, завтра или через две недели.

Вывод: то, что ЦАХАЛ мог сделать полгода назад, сегодня во много раз сложнее. Теперь уже некуда торопиться. Как говорит министр обороны, война от нас не убежит».

Амит Коэн из «Маарив» пишет, что «затишье продолжит существовать де-факто. Но ХАМАСУ важно довести до сознания его сторонников мысль, что он не отказался и не откажется от обстрела Израиля».

Ури Мисгав из «Йедиот» считает, что «при отсутствии нового соглашения о затишье ежедневный обстрел обязывает Израиль принять стратегическое решение и открыть ответный огонь – так больше продолжаться не может».

Амос Харель и Ави Иссахаров из «Гаарец» видят три сценария возможного развития событий:
«1) постепенное возвращение ХАМАСА и более мелких террористических группировок к полному затишью без какого-либо официального объявления по этому поводу; 2) продолжение ежедневного обстрела, который Израиль будет сносить, не открывая ответного огня; 3) максимальная эскалация напряженности по инициативе палестинцев, которая завершится атакой ЦАХАЛА».

Амос Гильбоа из «Маарив» считает, что призывы министров обстреливать сектор Газы приведут к тому, что Израиль попадет в ловушку ХАМАСА: начав военную операцию, он повторит ту же ошибку, которая привела ко второй Ливанской войне.

В сравнении с порочной идеей ответного огня предпочтительнее продолжить затишье, и позволить будущему правительству разработать всестороннюю стратегию противостояния с ХАМАСОМ».

Йонатан Явин из «Йедиот» пишет, что «в свое время мы не были на той стороне, которая сидит и ждет. Мы были на той стороне, которая инициирует и действует под крики изумления и овации всего мира. Когда именно мы перешли в этот зал ожидания? Когда мы отказались от проведения операций, которые, даже будучи очень разрушительными, в долгосрочном плане спасали от гибели тысячи ни в чем не повинных людей?

Такова наша действительность, где нет руководства, где глава правительства и министр обороны реагируют, но не решают, где повестка дня состоит из одного-единственного пункта: «поживем-увидим».

Все это – волокита самого мерзкого сорта, потому что она стоит жизни людям, которые становятся жертвами политической сдержанности. С этой действительностью надо покончить, любой ценой – потому что цена только растет и растет, и с такой скоростью мы не поживем и не увидим. ХАМАС просто-напросто победит нас изнутри.

При всей критике Шарона и его силовых методов этот человек был вождем и руководил государством. То есть: установил правила игры. Он не ждал. Сдерживался, а потом бил кнутом в виде пряника. Он принимал жесткие превентивные меры. Реакцию он оставлял другой стороне, оглушенной, сбитой с толку и – проигравшей. Той стороне, на которой мы стоим сейчас.

Так что, когда вы через два месяца выберете лидера, убедитесь в том, что он умеет побеждать. И дирижировать нашим ближневосточным оркестром. Пришло время, чтобы мы задавали тон и скорость».

Судьба ефрейтора Гилада Шалита, находящегося в плену у террористов уже более 900 дней, снова стала предметом общественной дискуссии после того, как министр иностранных дел Ципи Ливни заявила, что «не всегда можно вернуть всех солдат, попавших в плен».

Эйтан Хабер из «Йедиот» написал: «Вот вам типично израильская дилемма во всей ее жестокости. Ципи Ливни права, намекнув, что государство не может идти на чрезмерные уступки, чтобы вернуть домой одного солдата.

Но так же прав и министр обороны Эхуд Барак, сказав, что «если солдат попал в плен, на нас лежит высшая моральная ответственность за то, чтобы вернуть его домой живым и здоровым любым возможным и подходящим способом – но не любой ценой».

Уже 900 дней руководители страны ломают голову над тем, как подешевле вернуть Шалита домой. Но ХАМАС отлично знает самое слабое место государства Израиль, и заломил высокую цену в виде сотен головорезов. Ципи Ливни, Эхуд Барак и другие министры находятся по одну сторону баррикады: если бы только было можно, они никогда не стали бы выменивать пленного израильского солдата, чтобы завтра не оказаться лицом к лицу с семьями жертв террора – тех, что были, и тех, что будут. Но в том-то и дело, что еще до того, как Ципи Ливни и Эхуд Барак попали в государственное руководство, Израиль установил важный принцип. И состоит он в том, что уже много лет назад десятки, сотни и тысячи террористов освободили в обмен на несколько израильских солдат. Потому что такие уж мы.

Для нас древний постулат «Кто спасает одну еврейскую душу, спасает целый мир» – не пустые слова, а правда жизни».

По мнению Авраама Тироша из «Маарив», следует отделить Гилада Шалита от политики и перестать откровенно использовать его дело в ходе предвыборной кампании. «С этим требованием я обращаюсь к совести политиков, если она у них вообще есть».

Шахар Илан из «Гаарец» считает, что Ципи Ливни сказала то, что неприятно слышать, но это надо было сказать.

«Она вовсе не выступила, Боже упаси, против усилий освободить Шалита, но осмелилась сказать, что бывают случаи, когда благо государства требует не заключать сделки. Поэтому Ливни заслуживает всяческой похвалы за то, что она сказала. И по той же причине, выбирая лидеров, мы надеемся, что они предпочтут интересы государства собственной популярности».

«Ципи Ливни не только сыпет соль на надежду освободить Шалита, – пишет в «Маарив» Яэль Паз-Меламед – но собственными руками разбивает вдребезги один из важнейших принципов израильского общества. Необходимость вернуть пленных солдат любой ценой родилась не на пустом месте. Иначе и быть не может в государстве, живущем в состоянии непрерывной войны. Решение вернуть пленного только в том случае, если цена не слишком высока, совершенно аморально и во много раз опаснее освобождения террористов».

На это Бен Каспит из «Маарив» возражает: «Что значит «любой ценой»? Это же миф, с которым давно пора покончить, опасное и безумное изобретение, причинившее немалый вред израильскому обществу. Шалита надо вернуть, но старым способом, настаивая на своем, используя армию, оказывая прессинг на террористов и доведя до их сведения, что Израиль избежал самоубийства и не стал банкротом. Что больше ни шагу назад.

Если бы мы сделали все это с первой минуты, Шалит уже был бы дома. Давно. Но вместо этого нас захлестнула буря эмоций, повлекшая за собой непрерывную демонстрацию нашей беспомощности и слабости. Не знаю, как вы, а я на ближайших выборах в Кнессет буду голосовать за ту партию, которая убедит меня, что в государстве Израиль есть правительство, и заявит, что больше не будет никаких переговоров с похитителями.

Пока же наше правительство парализовано, не зная, что делать. А ведь можно заставить ХАМАС платить кровью каждый день. Каждый день. И возобновить точечные ликвидации. И прекратить визиты к палестинским заключенным. И вообще – вести себя, как государство, чьи граждане находятся под обстрелом».

Амос Кармель из «Йедиот» пишет:
«В феврале 1965 года Бен-Гурион заявил на съезде МАПАЙ: «Я не знаю, что хочет народ – я знаю, что надо народу».

Оглядываясь назад, можно сказать, что Бен-Гурион в самом деле знал, что надо народу, приняв ряд судьбоносных решений – о провозглашении государства, о создании армии после расформирования всех подпольных организаций или продолжении массовой репатриации, несмотря на все трудности абсорбции. Что бы ни говорили о Бен-Гурионе, он был тысячу раз прав, сказав, что тот, кто хочет стоять во главе народа, обязан совершенно точно знать, что надо народу. И в той же мере он был прав, когда сказал, что не знает, чего хочет народ.

Ни один лидер не может знать, чего хочет народ, потому что у народа нет единого определенного желания. Тем более, при нашей политической системе. Чего стоит такой пример: в 2006 году, на выборах в Кнессет 17-го созыва, «Кадима» получила 21.7% голосов избирателей, намного больше всех других партий. Вместе с тем более 82% не хотели поддерживать «Кадиму» и не хотели, чтобы ее председатель стал главой правительства. Есть ли основание сказать, что «народ» хотел тогда поставить Эхуда Ольмерта во главе национального руководства?»

Гидеон Леви из «Гаарец» пишет, что перед выборами все израильские политики вынимают из шкафа те или иные маски, и «Ципи Ливни не исключение: она декламирует лозунги, составленные ее опытными советниками, но по сути дела она не сказала ничего существенного с тех пор, как стала председателем «Кадимы». Ах, да, она против ШАС, да еще время от времени делает оговорки правого толка вроде того, что всем израильским арабам место в палестинском государстве. И, само собой разумеется, она состязается с Бараком. Ливни за то, чтобы обстреливать сектор Газы. Кажется все».

Сима Кадмон из «Йедиот» не удивлена, что Биньямин Нетаниягу избегает теледебатов: «После дебатов с Пересом в 1996 году Нетаниягу ничего не выиграл на открытой полемике с политическим противниками, поэтому он придерживается тактики Шарона – говорит только там, где выступает, и уходит. А в партии Труда – та же картина, но со своей спецификой: на следующей стадии предвыборной кампании Барак появится в окружении пятерок – главная пятерка, пятерка женщин, пятерка молодежи. Иными словами, вот вам – лидер, и вот вам – его сборная».

В редакционной статье «Гаарец» приветствуется решение нескольких видных журналистов баллотироваться в Кнессет от различных политических партий:

«Партии хотят заработать на популярности журналистов, а те, создав себе общественный образ и статус, ищут новую карьеру и новый путь для продвижения себя и своих идей. Но с той минуты, как они перешли границу, бывшие журналисты будут сдавать экзамен на профессиональных политиков. А средства массовой информации это новое явление обязывает тщательнейшим образом охранять бастионы этики, чтобы журналисты не злоупотребили полученной трибуной, как партийным трамплином для будущей карьеры» (конец цитаты).

Нахум Барнеа из «Йедиот» напомнил, что «первым еврейским журналистом, ушедшим в политику, был еще Теодор Герцль. Позже по его стопам пошел владелец и издатель «Гаарец» Гершом Шокен, главный редактор «Йедиот» Герцль Розенблюм подписал Декларацию независимости как представитель ревизионистов. Ури Авнери и Шалом Коэн, издававшие журнал «Сей мир», создали одноименную партию и попали в Кнессет. Ветеран «Маарив» Йосеф Лапид выступал в газете и по ТВ, пока не возглавил партию «Шинуй», став министром юстиции. Другие известные политики тоже начинали как журналисты: так, Йоси Сарид работал на «Голосе Израиля» и писал для армейского журнала «В лагере», где подрабатывал и молодой Эхуд Ольмерт.

Раньше для попадания журналистов в политику требовались прочные партийные узы или общественная борьба, сегодня достаточно известности».

После того, как президента Буша забросали в Багдаде ботинками, Смадар Пери из «Йедиот» объясняет правила приличия в арабском мире: «До того, как начнется встреча с высокопоставленным арабским чиновником, его советники предупредят вас, чтобы вы не сидели, закинув ногу на ногу, когда носок ботинка устремлен в сторону хозяина. Обратите внимание: на всех снимках руководителей арабских стран их ноги плотно прижаты друг к другу. Вам также объяснят, что в своей обуви вы могли ходить в самых грязных местах и, не дай Бог, от нее будет исходить запах, поэтому ни в коем случае нельзя совать ее под нос арабскому правителю.

Что же касается ботинок, брошенных в Буша, американцы могут похвастаться одним достижением. Если бы что-то подобное произошло при Саддаме Хусейне, тот, кто бросил бы в него ботинком, тут же получил бы пулю в лоб. А журналист, едва не попавший в Буша и тут же ставший национальным героем, может получить всего два года лишения свободы. Буша ненавидят в Ираке почти так же, как Саддама. Но демократию, которую солдаты Буша насадили в Ираке, у иракцев будет трудно отобрать даже силой».

На одной и той же полосе «Йедиот» опубликовала обращение к израильскому народу прибывшего с официальным визитом президента Австрии Хайнца Фишера и ответ Ноаха Клигера.

Президент Австрии не преминул воздать хвалу Израилю, отметить крепость израильско-австрийских связей и вспомнить о вкладе австрийских евреев, после чего сказал: «Мы не забыли Холокост. Об этом постыдном периоде давно не говорилось нужных слов и не были сделаны нужные выводы. Сегодня в Австрии все больше утверждается мнение, что, хотя и нет коллективного обвинения, есть общая ответственность за более ранние этапы нашей истории».

«До чего дипломатично и осторожно сказано, – пишет Клигер. – Фишер бегло упоминает то время, когда Австрия была неотделимой частью Третьего Рейха, но не вдается в подробности. «Хотя и нет коллективного обвинения, есть общая ответственность…» – так сказал наш высокопоставленный гость.

С какой элегантностью он обошел тот факт, что в марте 1938 года 99.7% автрийцев проголосовали за «аншлюс». Коллективное обвинение? Боже упаси!

В интервью со спецкором «Йедиот» в Вене президент Фишер призвал не забывать, что в минувшем сентябре 70% австрийцев не голосовали за правые экстремистские партии антисемитского толка. Но как быть с 30%, которые за них голосовали?

Оставим президента Австрии и перейдем к главному раввину Австрии Паулю-Хаиму Айзенбергу, который тоже беседовал с израильским журналистом в Вене и, среди прочего, сказал, что «праворадикальные партии в Израиле намного более эстремистские, чем в Австрии». Какое отвратительное и оскорбительное сравнение, да еще из уст раввина! Ведь, насколько мне известно, израильские экстремисты в силу своего мировоззрения исходят из блага Израиля и еврейского народа, в то время как экстремисты в той стране, где герр Айзенберг служит главным раввином, открыто хотят диаметрально противоположного. Но не только раввин Айзенберг выступил с таким странным заявлением. От него мало отстал председатель небольшой еврейской общины Австрии (7000 человек) Ариэль Музыкант, который после сентябрьских выборов сказал: «Тот факт, что 800 тысяч австрийцев проголосовали за экстремистские партии, вовсе не говорит о том, что в Австрии есть серьезный антисемитизм». А о чем это говорит? О том, что большинство австрийцев – филосемиты и обожатели Израиля?

Истина состоит в том, что с такими «друзьями» как раввин Айзенберг и председатель Музыкант ни Израилю, ни еврейскому народу не нужны враги».

Лили Галили из «Гаарец» рассказала о встрече, состоявшейся под Иерусалимом, в арабской деревне Бейт-Джалла, где новые репатрианты из СНГ обменивались воспоминаниями с арабами, которые когда-то учились в Советском Союзе. Все говорили по-русски, причем, один из арабов, учившийся в Днепропетровске, говорил с украинским акцентом. На ужин подали картошку и капусту.

Как пишет Галили, «эти репатрианты – члены движения «Наше наследие», которым надоело слышать, до чего все русские правые, и ждать, пока израильские левые соизволят приобщить их к своим делам. Год назад они собрались вместе и под руководством зав.лаборатории НИИ им.Вейцмана Аллы Шаинской написали себе программу для борьбы за мир и демократию».

Новых репатриантов ожидали «две группы палестинцев: в первую входили исключительно мужчины, большинство – врачи, которые жили и учились в СССР от восьми до пятнадцати лет. Вторая группа состояла из русских жен, которых они привезли с собой, включая двух красавиц в традиционной мусульманской одежде». Эти женщины, сменившие жизнь в больших городах на жизнь в деревне на территориях, выглядят явно счастливыми».

Идея такого русско-еврейско-палестинского диалога родилась в ходе интервью журналистки 9-го телеканала Ксении Светловой с приближенным к Абу-Мазену доктором Мухаммадом Шатие, который отвечал за «политическую часть» встречи в Бейт-Джалле.

А незадолго до этого члены движения «Наше наследие» встретились с бывшим палестинским премьером и главой переговорной группы Абу-Аллой, сразу оценившим политический потенциал, который кроется в русских евреях, протянувших палестинцам руку мира и дружбы.

«Со стороны за этим праздником наблюдал официальный представитель России в Рамалле Максим Литвинов. Ему не понравилось утверждение его бывших земляков в Израиле, которые основывают свои возражения против возврата территорий на том факте, что даже великая Россия не возвращает Японии захваченных у нее островов».

Меир Шалев из «Йедиот» ознакомился с исследованием колледжа в Ариэле, из которого следует, что в еврейских поселениях Иудеи и Самарии живут самые молодые, самые здоровые, самые преуспевающие и самые довольные собой и жизнью люди. Все это – в сравнении с основной частью населения Израиля.

«Если все это действительно так, то у старого вопроса «Кем лучше быть – здоровым и богатым, или бедным и больным?» появился новый ответ: «Лучше всего быть поселенцем».

Уже давно та или иная телепрограмма не вызывала в Израиле гневных демонстраций и реакции главы правительства, но в случае реалити-шоу «Старший брат» это произошло.

Авирама Голан из «Гаарец» напомнила, что формат телевизонного зазеркалья придумали в Голландии в конце 90-х годов, откуда и пошла мода круглосуточно рассматривать людей из ниоткуда, говорящих ни о чем.

«Может, частичное утешение состоит в том, что психоз «Старшего брата» охватил не только Израиль, сохранив те же манипуляции, ту же вульгарность, то же безграничное копание в грязном белье подопытных кроликов, а главное – превращение зрителя чуть ли не в Господа Бога. Это «реалити» изменило сознание, вызвало наружу скрытые расистские конфликты, разожгло ненависть и убедило миллионы телезрителей, что участники программы превратились в членов их семей, а телеклетка и есть настоящая жизнь».

Раанан Шакед из «Йедиот» написал, что «мы видели израильскую войну, в которой участники «Старшего брата» сумели превратить себя, почти по ошибке, в типичные символы расколотого и беззаконного государства, смахивающего на одну большую бутылку, в которой сидит наш национальный этнический джин. А вся эта программа уже превратилась в общественную бомбу замедленного действия».

По стечению обстоятельств в Израиле одновременно вышли два сборника речей, разве что в одном – только израильских вождей, а во втором – мировых. Первый сборник: «Настоящим провозглашаем – 60 избранных речей из истории Израиля» (под ред. проф. Аниты Шапира), второй: «Речи, которые изменили мир» (под ред. Розалинды Хортон и Сали Симмонс). Оба они рецензируются в литературном приложении «Гаарец».

Первый сборник открывается речью Теодора Герцля на 1-м Сионистском конгрессе в Базеле в 1897 году и завершается речью Шимона Переса в 2007 году после его избрания президентом.

Иногда из всей речи в национальной памяти осталась одна-единственная фраза, как в случае вождя леворадикальной партии МАПАМ Яакова Хазана, который через год после создания Государства Израиль заявил с трибуны Кнессета: «Для нас Советский Союз – наша вторая, социалистическая родина».

Рецензент этой книги, Йехошуа Гети, пишет: «Анита Шапира уверена, что израильская риторика деградирует, возможно, под влиянием телевидения. А, может, из-за повсеместного использования профессиональных авторов речей, которые все больше сводят «на нет» способность оратора начать живой диалог со слушателями. К этому можно добавить, – заканчивает Гети – что с той минуты, как образованные и начитанные люди среди руководителей страны сошли со сцены, а интеллектуальный уровень политиков стал все ниже и ниже, не говоря о скудности и серости их языка, это привело к неизбежному ущемлению качества любых публичных выступлений».

Второй сборник рецензирует Йоси Сарид – бывший министр и, как он сам себя аттестует, «отставной автор чужих речей».

Как пишет Сарид, в этой книге собраны речи, которые давно перестали быть актуальными, но некоторые вошли в вечность, благодаря одной фразе: «Кровь, пот и слезы» (Черчилль), «Надо бояться только самого страха» (Рузвельт», «Я – берлинец» (Кеннеди), «У меня есть мечта» (Мартин Лютер Кинг). При этом он привел и другой пример, когда оратор был начисто лишен позы, помпы и краснобайства. Это был американский генерал Джордж Паттон, который, накануне высадки союзников в Нормандии, говорил со своими солдатами на подлинно солдатском языке. Он пообещал им, что «погибнут только два процента», зато, «когда мы доберемся до Берлина, я сам всажу пулю этому подонку Гитлеру».

«Свою речь – пишет Сарид – Паттон закончил совершенно замечательными словами, которые можно найти только в канализации, но именно оттуда они выходят настоящими жемчужинами: «Вы можете сказать спасибо, что через двадцать лет, когда вы будете сидеть у камина, держа на колене внука, и когда он спросит вас, что вы делали на войне, вам не надо будет кашлять, пересаживать его на другое колено и бормотать: «Понимаешь, в то время дедушка разгребал говно в Луизиане». Нет, господа. Вы сможете посмотреть внуку прямо в глаза и сказать: «Детка, твой дедушка сражался в рядах знаменитой Третьей армии, которой командовал самый большой сукин сын Джордж Паттон» (конец цитаты).

Владимир Лазарис 

Шаббат-шалом!