Восток. Финансовую систему Ирана не затронули проблемы западных банков. Самые древние и примитивные по сравнению с современной банковской системой институты рано списывать со счетов.

Торговец Реза, продающий шафран на базаре Шираза, может даже и не знает, что в мире глобальный кризис. Базар – архаичный экономический и финансовый институт, переживший и не такое, остается по сути неизменным на протяжении многих сотен лет. Семьи торговцев – «базари», это вам и банкиры, и оценщики, и страховщики, и коллекторы, и рейтинговые агентства «в одном флаконе».

 Да, как финансовое учреждение базар гораздо более примитивен, чем западные аналоги, здесь нет или почти нет тонкой дифференциации функций и специализации. Но зато нет и проблем, связанных с чрезмерным усложнением, ставших столь очевидными во время текущего кризиса. Вспомним, что еще совсем недавно западные банки продавали настолько сложные деривативные инструменты, что сами плохо понимали, чем торгуют, рейтинговые агентства спокойно присваивали высочайшие кредитные рейтинги неизвестно чему, а страховщики это непонятно что с чистой совестью страховали.

Последствия очевидны. Все сложное, продвинутое и оторванное от реальности более уязвимо или, если выражаться экономическим новоязом, подвержено «дезинтермедиации» (выпадение посреднических звеньев финансовой системы). Западный шайтан финансовой дезинтермедиации явно не грозит иранскому базару: последний реален, как реальны горы шафрана, фисташек и инжира, изумительные персидские ковры, исфаханские шкатулки и вездесущий китайский ширпотреб.
Базар – кровеносная система иранских финансов. Он представляет собой скопление небольших лавок, численность которых по всему Ирану превышает 160 тыс. Они входят в определенные ассоциации, которые называются «сенф» (корпорация, сословие) или «моталефэ» (объединение, коалиция). Все торговцы раз в 2–3 года избирают Торговую палату, которая является представителем всего базарного сословия. Если во времена шаха ее членами были люди, придерживающиеся модернистских взглядов, то после Исламской революции 1978–1979 годов туда вошли представители богатых семей, которые стоят на жестких консервативных происламских позициях.

Революция и базар. До Исламской революции шах и базар были настроены друг против друга. Но шах не мог обойтись без базара, так как последний был инструментом распределения импортных товаров среди населения, получаемых от экспорта нефти (да-да, не удивляйтесь, в Иране нет ни «Рамсторов», ни «Ашанов», ни «Техносил» – почти вся розничная торговля проходит через базар). Такая ситуация сложилась в основном из-за того, что в Иране мало местных производств и приходится решать дефицит товаров за счет импорта. В связи с этим шах поступал парадоксально: с одной стороны, он тратил деньги на то, чтобы ускорить модернизацию страны и ослабить торговцев вместе с духовенством, с другой – делал огромные финансовые вливания в базар. При этом шах модернизацией и открытостью внешних рынков представлял опасность для базара и духовенства, спонсором которого всегда были торговцы.

Это был один из факторов начала Исламской революции 1978–1979 годов, в результате которой шах был свергнут. Духовенство получило полную политическую власть, а базар – полную экономическую. Например, были разрушены даже мелкие магазины, которые не входили в базарную ассоциацию. Исламская революция была ответом базара на новый экономический путь шаха и на новые веяния мировой экономики.
После Исламской революции до 1989 года базар в стране оставался единственным финансовым институтом, у которого были большие деньги. В 1982 году, после того как власть имама Хомейни окрепла, шахской бизнес-элите пришлось распрощаться со своей собственностью – были национализированы предприятия 230 иранских «олигархов», около 80% всей промышленности страны. В частных руках остались только мелкие фирмы.
О влиянии базара на постреволюционную экономику страны свидетельствует хотя бы тот факт, что из 60 членов основанного через три месяца после революции первого Исламского банка, 52 были представителями базара. Кстати, хотя банки в Иране можно встретить на каждом шагу, почти все они государственные и кредитными учреждениями не являются – ростовщичество запрещено исламом. Это своего рода обменные конторы, в которых вы, например, можете поменять $500 минут за 20 и привезти на родину в качестве сувенира кучу бюрократической документации по этой «сделке века». «Кредитует» бизнес в основном именно базар. Формально в рамках исламских ограничений финансировать бизнес могут и банки, но базари делают все возможное, чтобы они не могли с ними конкурировать, лоббируя в меджлисе нужные законы и предписания.

Конкуренты. Только во время правления Али Акбара Хашеми-Рафсанджани (1989–1997) базар начал терять свою монополию. Предприимчивый президент за время нахождения у власти построил собственную бизнес-империю, сколотив многомиллиардный капитал. Но даже «фисташковому королю» вместе со своей олигархической свитой не под силу тягаться с базари. В руках базара сейчас находятся колоссальные финансовые средства – по мнению иранского политолога Хамида Ширзада, примерно $80 млрд.
Не конкуренты базару и пришедшие к власти в 2005 году Махмуд Ахмадинежад и его сторонники. У них не так много денег, и они полностью зависимы от доходов, которые имеет государство от продажи нефти. Через субсидии на модернизацию и другие финансовые механизмы они получают лишь чуть более 10% от нефтяных доходов страны.
Иранский базар – это плоть от плоти единой, созданной Исламской революцией, системы. Нарушать в ней баланс – значит фактически поставить под вопрос не только экономическое будущее страны, но и будущее всей ее политической системы. А она в Иране уникальна – это одна из немногих существующих до сих пор теократий. Так, президент Ирана по конституции считается вторым лицом в государстве, а главой является духовный лидер – рахбар, сейчас это аятолла Али Хаменеи. Чтобы понять суть теократии, представьте себе, что, например, Россией управляет патриарх Кирилл, а представитель светской власти президент Дмитрий Медведев почти во всем ему подчиняется.

Хорошие мусульмане. Базар всегда был тесно связан с духовенством. Всегда после строительства мечети в определенном месте вокруг нее складывалась базарная структура. Духовенство, живя бок о бок с торговцами, составляло с ними некое единство: лица духовного звания владели своими лавками на базаре, а также получали большие деньги от базари в виде закята (милостыни). Правящее Ираном духовенство как таковое не имеет в своих руках больших денег, оно их только контролирует. Например, у них есть некоторое количество фондов, но эти фонды не принадлежат конкретному лицу. Базар выступает спонсором духовных лиц, хотя он не занимается активной политикой. Система построена так: государство дает базари субсидии на развитие иранской экономики, а те отдают часть своих денег нужным представителям духовного звания в виде закята. Духовенство, в свою очередь, поддерживает этих базари, говоря, что они хорошие мусульмане. И все друг другом довольны (кроме, разумеется, желающих перемен и открытости страны Западу студентов и интеллектуалов)!

Нет либералам! Архаичность базара ярко проявляется и в подчеркнутом изоляционизме, нежелании встраивать Иран в систему мировой торговли. Базари знают простейшие механизмы получения прибыли, но не разбираются в законах, которые движут мировую экономическую систему. Поэтому их интересы постоянно направлены на внутренний рынок страны, а не на внешний. Существует настоящая фобия большинства представителей базара перед международной торговлей. Они считают, что если границы Ирана откроются, то это сразу их уничтожит. Базар лоббирует в правительстве и других институтах страны протекционистскую политику. Это, например, выражается в высоких пошлинах на импорт многих иностранных товаров. Иран не является членом ВТО и не торопится туда вступать – базари против. Но внутри страны базар выступает за свободу экономических отношений, хотя и стремится их монополизировать.
В середине 1990-х годов новая экономическая элита пыталась противостоять политике базара. Именно в ее интересах правительство Али Акбара Хашеми-Рафсанджани, а затем и президента Мохаммада Хатами начали проводить реформы, заключающиеся в либерализации валютного и внешнеторгового регулирования, постепенном отказе от прямого вмешательства в процессы ценообразования, в приватизации и создании условий для иностранного капитала (в 2002 году был принят новый Закон о привлечении и защите иностранных инвестиций), создании свободных экономических зон, развитии экспортных отраслей обрабатывающей промышленности и т. п.
Однако эти проекты так и остались благими пожеланиями. Негативная риторика пришедшего к власти в 2005 году президента Махмуда Ахмадинежада по отношению к Западу, а также ситуация вокруг иранской ядерной программы, снизили уровень капиталовложений как внутри страны, так и инвестиции из-за рубежа. Если при правительстве Мохаммада Хатами приток капитала неуклонно повышался, то уже начиная с 2005 года он начал резко снижаться. Консервативным базари это только на руку. Им не нужна мировая экономика с ее кризисами и непредсказуемыми виражами, они предпочитают, как и их отцы и деды, спокойно торговать фисташками и шафраном, быть хорошими мусульманами и ничего не знать о деривативах, опционах и ипотечных облигациях. Впрочем, о последних не хотели бы знать сейчас многие, но уже поздно – за интеграцию своей экономики в мировую подчас надо платить. Александр Зотин, Никита Филин, http://www.finansmag.ru/