Суть сделки ОПЕК+ не в том, что Путин проиграл нефтяной блицкриг, а в том, что нефти на планете добывается слишком много и ее столько уже не потребуется, считает Андрей Гурков.

В российских СМИ и русскоязычных социальных сетях в последние дни, на мой взгляд, слишком увлеклись подсчетом того, какая страна на сколько миллионов или сотен тысяч баррелей от какого уровня и на какой срок намерена сокращать добычу нефти в рамках новой сделки ОПЕК+ и попыток согласовать ее с G20. Тут есть опасность потерять из виду суть происходящего.

А она вовсе не в размере и сроках квот и уж тем более не в вопросе о том, было ли ошибкой решение президента РФ Владимира Путина, последовавшего настоятельному совету главы "Роснефти" Игоря Сечина, выйти из предыдущей сделки ОПЕК+.

Россия сделала это 6 марта в надежде нанести тем самым мощный удар по своим основным конкурентам на мировом рынке нефти: по США с их сланцевой добычей и по Саудовской Аравии с ее сверстанным под очень высокие нефтяные цены госбюджетом. Прозвучавшие тогда заявления пресс-секретаря "Роснефти" Михаила Леонтьева и министра финансов РФ Антона Силуанова не оставляли сомнений, что мотивы именно таковы. Такой геостратегический расчет стал кардинальной ошибкой Владимира Путина, о чем мне уже довелось писать по свежим следам событий.

Вместо триумфальной победы Россия получила ценовую войну, которую тут же развязал против нее амбициозный и готовый идти ва-банк молодой саудовский наследный принц Мухаммед бен Сальман Аль Сауд, обещавший залить мировой и особенно европейский рынок, традиционно важнейший для российского энергетического экспорта,нефтью по демпинговым ценам.

Спустя всего месяц, в ночь на 10 апреля, Россия капитулировала, согласившись на новую сделку ОПЕК+ со значительно более невыгодными условиями, чем могла бы иметь, оставшись в рамках первоначальной сделки и корректируя объемы сокращения по мере нарастания кризиса из-за COVID-19. Так что Владимир Путин этот нефтяной блицкриг явно проиграл.

Но суть, повторяю, вовсе не в этом. Осознаем главное: усилия картеля ОПЕК и примкнувших к нему России, Казахстана, Азербайджана, а также целого ряда других производителей направлены на то, чтобы сократить добычу нефти, поскольку мировой экономике такого количества просто не нужно, что и ведет к падающим ценам. Причем 23 страны занимаются сокращением предложения уже с 2017 года, когда вступила в силу первая сделка ОПЕК+, а переизбыток на мировом рынке того, что в 20 веке именовали "черным золотом", продолжал нарастать.

И это, не будем забывать, в ситуации, когда такие потенциально крупные поставщики, как Венесуэла, Иран и Ливия, по разным причинам и так уже добывают существенно меньше, чем могли бы.

Вывод очевиден: в 21 веке с его борьбой против изменения климата, энергоэффективностью, возобновляемой энергетикой, электромобилями, движением против пластика, засоряющего мировой океан, просто уже не требуется столько нефти, сколько энергокомпании способны добывать сегодня по всему миру традиционными и нетрадиционными способами, будь то из американских сланцевых пород или канадских нефтяных песков.

Пандемия коронавируса, катастрофически обрушившая глобальный спрос на энергоносители, всего лишь крайне обострила и без того неумолимо нараставшее глобальное перепроизводство нефти. Причем надолго. Министр энергетики РФ Александр Новак рассказал, что 9 апреля на переговорах о новой сделке ОПЕК+ рассматривались сроки в два, три и даже четыре года. Значит, некоторые участники всерьез допускали, что период крайне низкого спроса на нефть может продлиться до 2024 года!

В конце концов, сошлись на двух годах, до мая 2022-го. Но есть ли уверенность, что к тому времени спрос действительно восстановится хотя бы до уровня конца 2019 года? Что в небе вновь будет столько же самолетов с туристами и командированными, сколько летало перед пандемией, а на морях будет столько же контейнеровозов, доставляющих, как прежде, бесчисленные товары из Китая в Америку и Европу?

И где уверенность, что сделка, судьба которой из-за упорного нежелания Мексики сокращать предлагаемый ей объем продолжала висеть на волоске, продержится целых два года и каждый из ее участников будет непременно строго соблюдать выделенные ему квоты? Обращает на себя аргументация мексиканской стороны: мол, мы столько инвестировали в наращивание нефтедобычи, что хотим, наконец, получить отдачу. А остальные что, не вкладывались? Им что, не хочется тоже хоть что-то вернуть? 

Короче, вероятность нарушения и даже развала новой сделки ОПЕК+, если она вообще состоится, весьма велика. И в таком случае все ее государства-участники, не говоря уже о компаниях из оставшихся в стороне стран, таких, как США, Канада, Бразилия, Норвегия, постараются продать по любой цене как можно больше - или, при высокой себестоимости производства, вынуждены будут уйти с рынка, попросту обанкротятся.

Но даже если наиболее брутальной формы войны на уничтожение коллективными усилиями экспортеров все же удастся избежать, сам факт согласования сделки ОПЕК+, предполагающей беспрецедентное, примерно на четверть, снижение добычи нефти надолго или даже, возможно, навсегда, означает сознательное, рукотворное приближение конца нефтяного века.

Ведь кто в условиях жесткого сокращения производства захочет инвестировать огромные деньги в развитие отрасли, в обустройство новых, тем более труднодоступных месторождений? Россия, к примеру, может теперь забыть про свои чрезвычайно дорогостоящие планы освоения нефтяных запасов Арктики. А пока мировая нефтяная промышленность будет топтаться на месте и ждать лучших времен, наиболее передовые экономики планеты продолжат движение по тому пути, на который они и так уже ступили: по пути декарбонизации, отказа от ископаемых энергоносителей.  

Каменный век, гласит ставшее крылатым выражение, закончился не из-за нехватки камней. Им просто пришлось уступить место новым технологиям. Нефтяной век из-за коронавируса не закончится, но COVID-19 резко ускорит приближение его конца. Пандемия остановила развитие отрасли и одновременно нанесла тяжелейший удар по целому ряду ключевых потребителей нефтепродуктов. Дешевизна топлива этим отраслям вряд ли теперь сильно поможет: навсегда вошедший в нашу жизнь вирус навяжет воздушному, морскому и автомобильному транспорту глубокие структурные изменения.  

В России долго говорили о необходимости слезть с нефтяной иглы. И вот вдруг коронавирус прямо-таки выбил ее из рук. Теперь придется срочно менять всю бизнес-модель страны. Причем в крайне неблагоприятных условиях: поступления валюты сокращаются, экономика погружается в глубокую рецессию, а из-за карантина стремительно ускоряется гибель российского малого и среднего бизнеса, который-то как раз и должен стать одним из ключевых элементов этой новой модели. Так что стране, которая могла бы быть очень крупным деловым партнером Германии и Евросоюза, срочно нужны широкомасштабные и смелые реформы.   

экономический обозреватель Deutsche Welle

***Комментарий выражает личное мнение автора. Оно может не совпадать с мнением русской редакции и Deutsche Welle в целом

Первоисточник: dw.com »