|
На экранах — новая и самая личная работа Квентина Тарантино. Внимательные зрители, наконец, узнают, в чем секрет обаяния его фильмов.
Любовь Тарантино к кино вообще и к старому Голливуду в частности — общее место. Тем более странно, что только девятый его фильм представляет собой настоящее «кино про кино» — хотя что-то такое было и в легкомысленном «Доказательстве смерти», и в «Бесславных ублюдках». Но до прямого признания в любви главный режиссер современности дошел только теперь. Тем более зрелым, выдержанным и впечатляющим оно оказалось.
Место и время действия — самые подходящие для такой затеи. Голливуд, 1969 год. Старая «фабрика грез» приказала долго жить, новая рождается в чаде веселья и вечеринок. По Лос-Анджелесу шляются хиппи. В общем, рождается современность — индустрия телесериалов, поп-звезд и свободной любви.
Тарантино после премьеры «Однажды» в Каннах раскладывал обращения к журналистам с просьбой не пересказывать в рецензиях сюжет фильма. Мог бы и не просить об этом: при всем желании рассказать, в чем здесь фабула, не получится. Фильм скроен из медитативных картинок. Давние друзья, актер вестернов и его дублер, дают интервью. Они же ужинают в баре с продюсером. Они же едут на съемки нового фильма. Каскадер подвозит хиппи. Все эти осколки складываются в единое целое не логикой повествования, не цельной историей или интригой, а попросту интонацией, ритмом, в который зритель легко погружается.
Тарантино сознательно строит фильм как коллаж. Тут есть длиннющий кусок ленты, в которой снимается Рик Далтон, персонаж Леонардо ди Каприо. Эти вставки не только придают ленте разнообразие — пожалуй, никогда прежде Тарантино не был так ироничен по отношению к самому себе. В «Однажды»он прямо пародирует «Ублюдков» — в отрывках из вымышленного боевика про Вторую Мировую. Майкл Мэдсен появляется на пару секунд в другом отрывке — уже из вестерна — едва ли не в том же костюме, что носил в «Убить Билла». Курт Рассел вовсе играет ровно того же персонажа, в образе которого появлялся уже в «Доказательстве смерти».
«Однажды» вообще восполняет в фильмографии Тарантино нехватку такой ленты, которая все бы объясняла про его мир новичку, расставляла в его режиссерском методе точки над i. Ясно, что все без исключения актеры играли в его лентах лучшие свои роли, прыгали выше головы, делали гораздо больше, чем можно было от них ожидать — от Траволты и Уиллиса до Вальца и Дианы Крюгер. Что он такого с ними делал — было прежде неясно.
Теперь очень хорошо понятно: Тарантино дарит актеру полную свободу. Дает ему возможность делать то, о чем любой лицедей только и мечтает: клеить усы, напяливать парики, дурачиться. И внутри этого цирка артист раскрывается на двести процентов. В «Однажды...» Ди Каприо оказывается первоклассным комиком и показывает, на что способен в амплуа простачка. Питт внезапно превращается в первостатейного супермена, каких на экране очень давно не было. Марго Робби в образе Шарон Тейт показывает мастер-класс по созданию портретных ролей (правда, очень похожа). Даже Аль Пачино в крохотной роли самовлюбленного воротилы кинорынка заставляет вспомнить о его золотых деньках, временах «Лица со шрамом» и «Пути Карлито».
Из этого ироничного коллажа, признания в любви к кино и его золотому веку Тарантино вытягивает нечто большее. Строит конфликт кинозвезд и зрителей, быта и мира иллюзий, обыденности и фантазии. Смешивает реальность и вымысел, складывает из нее свою альтернативную мифологию. В «Ублюдках» один из банды неуловимых мстителей представлялся нацистам итальянским режиссером Антонио Маргерити — здесь это имя (такой мастер фантастического кино правда был, и имя его знакомо поклонником итальянского жанровых изысков) звучит вновь. Благодаря всему этому иллюзия в финале побеждает — и буквально (тут прислушаюсь к просьбе Тарантино и не буду раскрывать, как именно), и фигурально выражаясь. И выглядит эта победа именно как триумф искусства над обыденностью и скукой. Хиппаны, машины, законы рынка сгинут. Фильмы вообще и «Однажды...», в частности, останутся.
Иван Чувиляев, специально для «Фонтанки.ру»
|
Навигация по порталу: 
