Давид Маркиш, «Еврейское слово» Праздников у нас много – весенних и осенних, летних и зимних, религиозных и светских. Можно спорить до хрипоты, какой из этих праздников самый главный и значительный, а какой - менее главный; тут мнения диспутантов разделяются в зависимости от темперамента и индивидуальных оценок исторических событий. Два праздника, главным образом, дают повод для споров: Песах и День независимости.

По моему разумению, спорить тут не о чем: оба праздника стоят в одном ряду. Даже в календарном раскладе они приближены один к другому: Песах выпадает на 15 день весеннего месяца Ниссан, День независимости – на 15 день весеннего месяца май. Оба праздника символизируют освобождение еврейского народа из неволи, создание национального государства на отчей земле. Песах – исход евреев из египетского рабства в 2448 году до Новой эры, а День независимости – исход из галута, обретение национального Еврейского дома в 1948 году Новой эры. Четыре с половиной тысячи лет лежат между этими определяющими судьбу еврейского народа событиями – бездна времени, караван веков. За четыреста лет жизни наших предков у фараонов, на чужой египетской земле, короста рабства сковала их души, и сорок лет блужданий по пустыням Синая потребовалось евреям, чтобы вытравить этот смертоносный яд, очиститься и вернуться в Землю обетованную свободными людьми. Второе очищение народа затянулось почти на два тысячелетия изгнания и рассеяния по белу свету: "Пусть отсохнет моя правая рука, если забуду имя твоё, Иерусалим!" Не забыли – те, во всяком случае, кто не хотели забывать. А скитания по чужим дворам, в обнимку с бедой и расправой, не уступали тяготам синайской пустыни.

Борьба с Красным фараоном за исход из России началась сразу вслед за провозглашением еврейской независимости шестьдесят пять лет тому назад: многие советские евреи рвались ехать в новорожденный Израиль – воевать с арабами за свободу своего государства. Таких отважных евреев власть брала на заметку: не благословенная война за независимость их ждала, а бараки сибирских концлагерей. До марта 53-го советские евреи погрузились во мрак надвигающейся беды: государственный репрессии против них усиливались, антисемитизм рос как на дрожжах, "убийц в белых халатах" ждала публичная расправа, а наше еврейское племя "для спасения от справедливого гнева русского народа" было обречено на поголовную высылку в дальневосточную тайгу.

И только долгожданная смерть рябого кремлёвского "хозяина" изменила плачевное положение вещей. Вот и спорь после этого о роли личности в Истории!

Джугашвили, по официальным данным, покинул наш мир 5 марта 53-го года. Это радостное событие приоткрыло перед евреями скрипучую калитку надежды.

Рассвет 6 марта наша, уже сосланная на десять лет семья встретила в саманной кибитке, посреди казахстанской пустыни, мало чем отличавшейся от синайских песков. Кишлак, на девять десятых состоявший из ссыльных, боязливо притих в ожидании дальнейшего развития событий: смерть лучшего друга детей и корифея всех наук могла привести к немедленному переводу, на всякий пожарный случай, кишлачных ссыльных в ближайший концлагерь. Такой шаг властей представлялся нам вполне реальным: что тут может помешать?

В девятом часу утра в кибитку явился почтальон и принёс телеграмму из Москвы. Текст её был подобен осколочной гранате: "Поздравляем праздником зпт надеемся лучшее будущее тчк родные". Праздник праздником, но не успело "лучшее будущее" предстать перед нами в крупную чёрную клетку, как в кибитку вломился начальник поселковой спецкомендатуры майор Галиулин. Он был сер как труп, только глаза горели опасным огнём.

- Телеграмма! – заорал майор. – Что там написано! Диверсия! Арестую!
А ведь мог и застрелить, с него бы сталось, с этого придурка.
- У меня день рождения, - в мёртвой тишине произнёс мой брат Симон. - Сегодня. Шестого марта.
Майор окаменел, как будто его поразил столбняк.
- Документ! – потребовал он, еле шевеля губами.
Метрика была представлена незамедлительно. Майор на глазах оттаивал, робкая радость жизни пробивалась на его роже сквозь маску траура и ярости. Теперь, если его возьмут за шкирку за эту страшную телеграмму, ему будет чем прикрыться.

Нас выпустили из ссылки досрочно – последствия смерти Сталина давали о себе знать. Уже через три года после выхода на волю – мне исполнилось тогда 19 лет – я предпринял первую попытку добраться до Израиля. Попытка не удалась, я застрял в России ещё на тринадцать лет.

Как видно, не все исторические события быстролётны – большая их часть движется не спеша. Эти тринадцать лет показались мне целой вечностью. Я не поспел на Шестидневную войну, зато видел воочию появление первых послесталинских сионистских ростков в Прибалтике. Сионисты, чудом уцелевшие в лагерях, вернулись в Ригу и начали собирать вокруг себя молодёжь. То были подпольные, неплохо законспирированные кружки, их участники станут во второй половине 60-х пружиной Исхода – набиравшей упрямую силу Алии. Возрождению движения за Исход и массовому возвращению на историческую родину мы обязаны Прибалтике – там, в отличие от России, Красный фараон не сумел вывести под корень и уничтожить сионистскую идеологию. Нацисты не сумели, коммунисты не смогли.

Две тысячи лет понадобилось евреям, чтобы осуществить свою мечту: восстановить Национальный дом – Государство Израиль. Из Египта, по самым щедрым подсчётам, отправились в пустыню, вслед за Моисеем, шестьсот тысяч человек. От Красного фараона ушло вдвое больше – но и осталось, растягивая рогатку времени и нудно выбирая направление, куда больше, чем в Египте.

Хочу закончить эту заметку напоминанием о том, что Моисей не мучился с выбором направления: он повёл свой жестоковыйный народ не в Германию, не в Канаду, не в Штаты – а домой, за Иордан. http://www.newswe.com