20 февраля в общине <<Мевакшей Дерех>> в рамках ежегодных чтений памяти
Давида Бреслау состоялась лекция Офира Пинеса-Паза на тему
<<Нравственность в управлении государством: возможно ли это?>>

Говорят об этом все, кому не лень, тема беспроигрышная. Но мнение человека,
который месяц назад принял решение уйти из Кнессета после блестящей
политической карьеры (четыре каденции в Кнессете, два важных
министерских поста) меня очень заинтересовало.

Своим далеко не ординарным поступком О. Пинес заслужил право говорить на такие темы.
Своё выступление докладчик начал откровенно и конкретно: <<Для любого
общественного деятеля существует общественный интерес и интерес
личный. Нет, и не может быть такого политика, для которого личный
интерес отсутствует вовсе. Если вам показалось, что вы такого
встретили, то это уже подозрительно. Какова же допустимая пропорция
между личным и общественным интересом? Я полагаю, что 49% интереса
личного и 51% интереса общественного это минимально допустимый предел.
Я даже не требую соотношения 40% и 60%! Но 51% общественного интереса
это тот минимум, который необходим, чтобы деятельность политика
считалась бы нравственной>>.

Я не раз слышал подобные заявления от политиков, как от мелкой сошки, так и от депутатов Кнессета. Но обычно такие слова произносились в неформальной обстановке, непредназначались широкой аудитории. На сей раз, они прозвучали ex cathedra, как официально заявленное кредо, как публично
декларированная общественная ценность.

Сама лекция была достаточно интересная,  в ней анализировались
механизмы <<деморализации>> израильской политической жизни. Основной
такой механизм, по мнению О. Пинеса,  это выборы по партийным спискам,
и как результат, отсутствие какой бы то ни было ответственности
депутата перед избирателями, и его тотальная ответственность и
зависимость от того партийного лидера, который (иногда вместе с узким
окружением) этот список составляет. Другой такой механизм, неизбежно
связанный с первым, это политический подкуп в отношении фракций и
депутатов. Им предлагают места в правительственной коалиции и
всевозможные должности как плату за отказ от тех принципов, которые
были заявлены в предвыборной платформе партии, и за которые голосовали
сторонники данной партии. Предлагались и изменения в избирательной
системе, в первую очередь - выборы по округам.

Необходимость такой реформы достаточно очевидна, как очевидна и полная невозможность провести её через Кнессет. Подавляющее большинство наших нынешних депутатов прекрасно понимают, что у них нет никаких шансов победить на выборах, если избирателю дадут право голосовать за конкретную личность,  а не за политический <<бренд>>, усиленный фигурой популярного лидера.

Все эти идеи не вызывали никакого возражения, но слушая лектора, я всё
время возвращался мысленно к его вступительным словам. Никакие, самые
совершенные электоральные механизмы не изменят радикально нравственный
климат в израильской политике, пока упомянутое соотношение интересов,
49 и 51, будет декларироваться как фундаментальная ценность
общественной жизни. Общественные ценности соотносятся с общественной
реальностью далеко не однозначно. Чтобы быть общественной ценностью в
полнм смысле слова, та или иная идея должна удовлетворять двум
обязательным условиям.

С одной стороны, она должна выражать реальные модели поведения людей. Но при этом выражать такие, и только такие модели поведения, которые люди готовы публично декларировать, как нормативные. Общественная ценность не может полностью оторваться от реальной жизни, если это происходит, общество обречено на фальшь и лицемерие, его ценности девальвируются и утрачивают своё формативное значение, неизбежно уступают место  новым, более реалистичным. Именно этот процесс мы наблюдали в СССР в годы застоя. Но невозможно и полное совпадение общественных ценностей и общественных практик.

Так, внебрачная связь присутствует в современном западном обществе как распространённая модель поведения значительной части, если не
большинства его граждан. При этом она весьма редко (в большинстве стран, по крайней мере) декларируется как нормативная модель поведения. И немало вполне успешных политиков вынуждены были отказаться от общественной карьеры не потому, что вели себя не так, как их избиратели, а потому, что их поведение не совпадает с общественными ценностями этих избирателей. Политик, который объявит в США внебрачную связь допустимой моделью поведения, до тех пор, пока общий объём таких связей не   превышает 49% сексуальной активности человека, при том что 51% остаётся на долю законного супруга, едва ли может рассчитывать на большую поддержку избирателей.

Очень хочу надеяться, что и в Израиле это так, несмотря на многочисленные
сексуальные скандалы высших лиц государства. Почему же в других сферах
жизни мы так торопимся занижать плану этически допустимого для наших
общественных деятелей?

Наверное, мне повезло больше, чем О. Пинесу. Я встречал общественных
деятелей (во всяком случае, одного встретил), чья мотивация была
совершенно свободна от личного интереса. Но дело не в личном опыте, а
во взгляде на то, каковы должны быть нормативные модели поведения
публичного политика, чего общество вправе ожидать от него, делегируя
ему властные полномочия. Об этом, пожалуй, стоит задуматься раньше,
чем о конкретных реформах избирательной системы, при всей их важности.
Михаил Ривкин "Evreiskiy_Kaleidoskop" group

Первоисточник: Народные новости »