«Более десятка лет – пишет Йоаз Хендель из «Йедиот» – перед Израилем стоит сложнейшая стратегическая проблема: иранский ядерный проект. «Время принятия решений», начавшееся где-то там, в 90-х годах, растянулось  как жвачка.  

Из года в год народ Израиля оповещают о том, что глава правительства должен решить, что иранцы доходят до точки, за которой нет возврата. После долгих и безуспешных попыток повлиять на Иран одним из вариантов остается атака ядерных реакторов, успех которой совершенно непредсказуем. В худшем случае ВВС не справятся со своей задачей, и Иран ответит агрессией при поддержке Хизбаллы и Сирии. В лучшем – ВВС уничтожат или притормозят на несколько лет иранский проект, но и в этом случае Иран ответит военным ударом, используя все, что у него есть.

Помимо опасности самой операции, огромная сложность состоит в том, что израильское решение об атаке Ирана неизбежно приведет к войне, а война – к таким же неизбежным жертвам. И, несмотря на это, она не поставит под угрозу ни существование, ни будущее государства Израиль. Разве что продолжение нынешней политики, гарантирующей нам надежное настоящее, окутает это будущее сплошным туманом».

По поводу недавнего обмена угрозами с Сирией Амос Кармель из «Йедиот» написал:

«Авигдор Либерман, может, еще научится тому, что это не он придумал важность национальной чести, и что его примитивные формулировки – не единственный способ беречь эту честь. Может, ему еще посчастливится понять, что министр иностранных дел и его заместитель могут выполнять свои обязанности, не сгибаясь, без того, чтобы заниматься инфантильными и дурацкими играми. Но его излишние и пустые угрозы стабильности режима династии Асада все же имели один поучительный результат. Гневная реакция сирийцев доказала старую истину: у Сирии есть цена любому соглашению с Израилем, и эта цена осталась прежней – полное отступление Израиля с Голанских высот.

Но при этом Сирия не проявляет ни малейшего желания к ответным долгожданным шагам, на которые рассчитывает Израиль. Со стороны Асада нет ни малейшего намека на его готовность размежеваться с Ираном, ХАМАСОМ или Хизбаллой. Нет никаких признаков предполагаемых стратегических перемен в регионе. Только требуемая цена ясна и опасна».

Моше Аренс пишет в «Гаарец», что «можно было бы пропустить мимо ушей высказывания министра обороны Барака, сирийского министра иностранных дел Муалема и министра иностранных дел Либермана, сказав, что это не более, чем пустые слова. Но эти слова выражают мысли всех троих. Барак считает, что если Израиль не начнет переговоров с Дамаском – и намекает, что при этом надо будет вернуть сирийцам Голаны – мы рискуем войной с Сирией. Означает ли это, что, по мнению Барака, израильская сила устрашения по сути дела больше не существует? Это могло бы стать радостной вестью для Асада, а то и вызвать у него мысли о какой-нибудь военной авантюре. Но Асад знает, что это плохо кончится и для него, и для Сирии. Разве что он делает ставку на тысячи баллистических ракет, находящихся в его арсенале. Муалем намекнул, как сирийцы могут их использовать: «Израиль должен знать, что война дойдет до его городов». Так что Израиль, возможно, опасаясь за свои города, должен вернуть сирийцам Голаны во избежание будущей войны.

В самом ли деле таков баланс взаимных угроз между Израилем и Сирией?

Израилю не нужны предупреждения Муалема, чтобы знать о существовании тысяч ракет, накопленных Сирией в последние годы. Надо только надеяться, что учения Службы тыла, раздача противогазов и подготовка бомбоубежищ для гражданского населения – не единственный и не главный ответ, приготовленный Израилем в ответ на сирийскую угрозу.

По всем признакам сирийцы по-прежнему опасаются атаковать Израиль. Они знакомы с его военным потенциалом и знают, какого ответа им следует ожидать в случае военной агрессии. Долгие годы Сирия копила ракеты в надежде, что это остановит Израиль от любых военных действий против нее. Это устрашение помогло в том, что Израиль воздержался от того, чтобы призвать Сирию к ответу за ее поддержку Хизбаллы и ХАМАСА. На данную минуту».

С мыслями Аренса перекликается статья Амоса Гильбоа из «Маарив»:

«Дамаск угрожает нанести удар по израильскому тылу, но политикам и СМИ важнее защитить сирийского диктатора и напасть на Либермана. При этом не было никакой израильской реакции на угрозы сирийского министра иностранных дел, потенциального военного преступника. СМИ и комментаторы вытянулись по струнке, а Биби Нетаниягу выразил сожаление. И тут, может, не совсем уместно и не в той форме, выступил Либерман, заявивший, что если наши города станут мишенью, то война закончится падением режима Асада и его семьи. И сразу началась дурацкая гонка всех, кого только можно, в попытке пригвоздить Либермана, и переплюнуть друг друга на защите интересов сирийского диктатора – вместо того, чтобы защищать израильских граждан, которым угрожал сирийский министр иностранных дел. Так не создают силу устрашения».

Авиад Кляйнберг из «Йедиот» вспомнил старую юмореску покойного Эфраима Кишона о разносчике, который ходил с чемоданом по домам, предлагая свой товар: расчески, бритвенные лезвия, авторучки. Кишон в сотый раз объяснил, что ему ничего не надо, но разносчик приходил снова и снова. Наконец, Кишону все это надоело и, чтобы избавиться от зануды, он попросил у него расческу. К удивлению Кишона, тот не вынул расческу, а продолжил бормотать, как заведенный: «Расчески, лезвия, авторучки». После долгих расспросов и уговоров Кишон вырвал у него чемодан, открыл и увидел, что он пустой. «Где же твой товар?» – спросил Кишон. «Вы же все равно ничего не покупаете, – ответил разносчик – так зачем зря таскать чемодан». «Зачем же ты ходишь по домам с пустым чемоданом?» – спросил пораженный клиент. «Послушайте, – ответил разносчик – но ведь человек должен чем-то зарабатывать».

Израильская жажда мира порой напоминает этот пустой чемодан из старой юморески. Им можно совсем неплохо зарабатывать на жизнь – до тех пор, пока у вас ничего не покупают. Кислый ответ Израиля на саудовскую мирную инициативу и сирийские предложения мог бы вызвать ухмылку, если бы речь не шла о таких серьезных вещах. Как говорили древние греки, «все течет». У нас наоборот. То есть, и река, и море текут, и даже арабы меняются, только у нас все то же и все так же. Государство Израиль кровно заинтересовано в мире. У коалиции такого интереса нет. Мир – это куча тяжелейших проблем. Он, не дай Бог, может разозлить Поселенческий совет Иудеи и Самарии. Какой интерес предпочтет правительство? Ответ на ваше усмотрение».

Как пишет Эйтан Хабер из «Йедиот», «мы знаем наверняка, кто не отзовется на нижеследующие строки: госпожа Сара Рахаби, дочь Голды Меир. Все эти годы она аккуратно, вежливо и достойно реагировала на каждое упоминание в СМИ о том, что можно было предотвратить гибель 2.600 израильтян, убитых на Войне Йом-Киппур, если бы Голда согласилась на предложение Садата отойти от Суэцкого канала и открыть его для судоходства. Сара умерла на прошлой неделе.

Воспоминание о тех горьких днях было вызвано выступлением министра Либермана и угрозой выкинуть Асада одним ударом во время войны. Бац – и нет Асада. Нечто похожее сказал легендарный Моше Даян перед Войной Йом-Киппур: «Если египтяне попытаются войти в Синай, он станет для египетской армии одним большим кладбищем». Я слышал это собственными ушами. Собственными руками аплодировал Даяну, и с восторгом процитировал его в газете. Шесть лет спустя Менахем Бегин вернул Египту Синай до последней песчинки, и тогда я спросил, мы все спросили, ради чего и почему погибли 2.600 солдат, а многие другие до сих пор живут среди нас инвалидами той войны? Другими словами: если бы Голда знала, что ей придется заплатить жизнями 2.600 наших детей и еще вернуть египтянам весь Синай до последнего сантиметра, неужели и тогда она ответила бы отказом на египетское предложение, пообещав, как тогда Даян и сейчас – Либерман, «кладбище для египетской армии»?

Нет никаких сомнений, в будущей войне мы победим сирийцев и сотрем с лица земли Асада и его семью в точности, как пообещал Либерман. Мы ведь уже уделали сирийцев с Шароном в первую Ливанскую войну (разве нет?), и показали свою силу Хизбалле во второй Ливанской войне (разве нет?), и мы сильнее всех и крепки духом (даже если полмиллиона жителей севера переместились – какое словцо, а! – в центр). Мы сделаем из сирийцев котлету. А что потом? Потом, в точности как сказал Барак, вернемся к переговорам о Голанах, в точности, ну, просто в точности как мы сделали в Синае, когда Либерман еще был вышибалой в иерусалимском баре (и об этом говорится совершенно искренне из уважения к нему и к его карьере). И о чем же мы станем говорить на Голанах? В точности о том же самом, о чем говорили Рабин, Перес, Нетаниягу, Барак, Ольмерт: о том, чтобы вернуть Голаны, как Синай – до последней песчинки.

Сочетание политического бездействия и словесного угара однажды уже привело нас к войне в субботу 1973 года. Исходя из нашего опыта, сочетание политического бездействия и словесного угара – смертоносная формула. Оказывается, порой слова тоже могут убивать. Так что, когда угрозы сопровождаются политическим бездействием, как происходит сейчас, я предложил бы гражданам Израиля, сегодня и в ближайшие дни, больше прислушиваться к указаниям Службы тыла в отношении необходимой подготовки».

По словам Эммануэля Розена из «Йедиот», «трудно поверить, что в политических кругах Израиля, в арабском мире, да и во всем мире кто-то принимает всерьез человека и явление, известные под названием «Авигдор Либерман», которого в лучшем случае воспринимают, как малозначительного и маловлиятельного политика, а в худшем – как клоуна. В определенном смысле Либерман стал светской параллелью раввина Овадьи Йосефа, чьи регулярные глупости с восторгом и омерзением подхватывают СМИ.

Я хотел бы думать, что Нетаниягу вряд ли видит решение наших проблем в унижении послов, угрозах президентам и доказательстве того, что наш больше. Если это так, пришло время, чтобы Нетаниягу показал Либерману желтую карточку перед тем, как показать ему на дверь. Если же, не дай Бог, глава правительства считает, что Либерман прав и достоин своего места, я предпочитаю нашего министра иностранных дел. По крайней мере, он приведет нас к пропасти с улыбочкой и с юмором».

Подводя итоги первого года у власти Биньямина Нетаниягу, Бен Каспит из «Маарив» написал в статье «Год капитуляции»:

«Что принес нам этот год? Вот частичный список: расширение полномочий раввинатских судов и рамок закона о запрете торговли хлебными изделиями в Песах. Появление «кошерного» автобуса с раздельными местами для мужчин и женщин. Законопроект об освобождении от муниципального налога синагог, служащих учебными заведениями. И все это на фоне эскалации насилия. Деградации образования. Усиления угроз судьям. А что же Нетаниягу? Молчит. Чтобы выжить, он заложил наше сионистское будущее. Внешнюю политику отдал в безответственные руки Либермана, а внутренние дела – в деятельные руки Эли Ишая, и большего им не надо. Когда кота нет дома, у мышей праздник».

Ари Шавит из «Гаарец» считает, что «первый год правительства Нетаниягу был годом предотвращения. Его самое большое достижение не в том, что оно сделало, а в том, что предотвратило: вопреки прогнозам, не было ни стратегического, ни политического, ни экономического краха, не было кризиса с правительством США, и Нетаниягу не завяз в ненужной войне. При этом он не предложил никакого плана, не сформулировал повестку дня и не добился мира».

Нахум Барнеа из «Йедиот» процитировал Нетаниягу, который на дне рождения Кнессета вспомнил, как после голосования по поводу изменения системы правления получил записку от одного из коллег, где было написано: «Ты – единственный мужчина в Кнессете».

Услышав это, я подумал, кто из одиннадцати предшественников Нетаниягу на посту мог бы публично гордиться таким комплиментом. Бен-Гурион? Бегин? Шарон? Не думаю. Единственным премьером, заслужившим прозвище «единственный мужчина в правительстве», была Голда Меир, и она его ненавидела.

В этом смысле у нашего главы правительства есть проблема, сопровождающая его на всем политическом пути. Ему очень важно, чтобы мы знали, что он – сильный человек. В прошлом это было его предвыборным девизом. Истинно сильным людям незачем доказывать свою силу. За них говорит характер. За них говорят их дела. Нетаниягу нуждается в справке.

Противники обвиняют его в том, что ему нельзя верить. Но не это главное. Он – не мошенник. Его привычка противоречить себе, говорить одно, а делать другое, не вызвана заговорщицкими соображениями. Частично это объясняется прессингом, внешним или внутренним, подлинным или мнимым, частично – психологической неспособностью сформировать конкретное мнение и придерживаться его».

«В чем приоритеты Нетаниягу?» – так озаглавил статью Джефф Барак из «Джерузалем пост», но ответа на этот вопрос так и не нашел. Автор был на конференции в Герцлии, где от Нетаниягу ожидали программной речи, с которой в свое время там выступил Шарон. Ожидали, но не дождались, «потому что Нетаниягу говорил ни о чем, и казалось, делал это умышленно, чтобы в будущем году его туда уже не приглашали. Он ограничился несколькими высокопарностями, оторванными от действительности и от всех горящих проблем повестки дня. Нетаниягу стоял на трибуне, но было полное ощущение, что его там нет».

Для Авраама Тироша из «Маарив» Нетаниягу – «полнейшая загадка, которую не могут разгадать ни в одном политическом лагере, ибо год спустя никто толком не знает, что он на самом деле думает по вопросу мира и территорий. Зато совершенно ясно, что он боится даже тени своих партнеров по коалиции. Его образ сильного главы правительства со стабильной коалицией – не больше, чем сказка, придуманная его окружением. Нетаниягу парализован и даже своему министру иностранных дел не может сказать ни слова из боязни, что останется без коалиции».

Параллельно со статьей Каспита «Год капитуляции» его коллега по газете Бен-Дрор Ямини написал, что «кошерный автобус – это мелочь. Главная проблема в сфере образования, конкретнее – религиозного образования, где не надо изучать базовые дисциплины и детей воспитывают невеждами и паразитами. Нетаниягу, как и его предшественники, предпочел купить поддержку ультраортодоксов в краткосрочном плане, чтобы уничтожить государство в долгосорочном плане».

Неудивительно, что вокруг законопроекта о праве израильских эмигрантов голосовать на выборах в Кнессет, продвигаемого Либерманом и Нетаниягу, разгорелась такая полемика. Как неудивительно и то, что противников этого законопроекта больше, чем сторонников. Все авторы вспоминают покойного Рабина, который в 1976 году с солдатской прямотой назвал всех эмигрантов «отбросами», как и то, что подобный законопроект предлагался уже не раз и ни разу не проходил.

Начать с того, что, как пишут Итамар Айхнер и Цвика Брот из «Йедиот», «у государства Израиль нет точных данных о числе израильских эмигрантов. Оценки варьируют между 750 тысячами (по данным Министерства абсорбции) и 1 миллионом (по данным Управления главы правительства).

600.000 израильтян живут в США (больше всего в Нью-Йорке и в Лос-Анжелесе), 95.000 – в России, 50.000 – в Канаде, по 20.000 – в Австралии, в Германии и в Великобритании, 14.000 – в ЮАР, 10.000 – в Голландии, 7.500 – в Аргентине, 5.000 – в Италии

Из этого числа 507.000 имеют право голоса. Как сказал профессор политологии Иерусалимского университета Авраам Дискин, такое существенное увеличение числа избирателей неизбежно повлияет на исход выборов. Если закон пройдет, в Кнессете следующего созыва окажутся 10 депутатов, представляющие людей, которые не живут в Израиле. «Я не думаю, что все они будут голосовать за правых, – сказал Дискин – хотя это определенно добавит правому лагерю 2-3 мандата. В то же время это может сократить арабское представительство в Кнессете на 1-2 мандата».

В политической системе полагают, – заканчивают Айхнет и Брот – что лоббирование законопроекта Либерманом вызвано его желанием заручиться гарантированными голосами 200.000 новых репатриантов из бывшего Союза, которые приехали в Израиль в начале 90-х и с тех пор покинули его, разъехавшись по разным странам».

«Какая радость в Америке – пишет Гидеон Леви из «Гаарец» – у Эйба, в прошлом – Авраама, у Джо – Йоси, у Сэма – Шмулика и у Айзика – Ицхака. Теперь они тоже будут решать судьбу Израиля. Выборы с помощью дистанционного управления и SMS. Патриотический Израиль говорит им «да», и заодно легализует то, что раньше считалось самым большим израильским грехом. Именно нынешнее, самое правое правительство за всю историю Израиля, которое ведет облаву на тех, кто не служил в армии, открывает ворота тем, кто еще недавно считался изменниками родины.

Кое-что еще не ясно: что будет с детьми и внуками эмигрантов? А с израильскими арабами? Но все это не важно. Нетаниягу с Либерманом довели сионизм до нового пика: певец, который не служил в армии, не будет петь, зато израильтянин, который не сидел здесь в пробке уже десяток лет, сможет голосовать на выборах».

Красноречивое название статьи Ури Мисгава из «Йедиот» – «Нет прав без обязанностей» – говорит само за себя:

«Сравнение с Америкой не работает по двум причинам. Первая – размеры. Когда население страны достигает 300 миллионов, у заграничных избирателей нет возможности повлиять на исход выборов. В то время как число израильских избирателей несравнимо меньше, и несколько сот тысяч голосов могут оказаться критически важными. Один лишь этот факт должен был аннулировать новую глупость с кухни Нетаниягу и Либермана: ведь это вопреки всякой логике, чтобы эмигранты влияли на исход выборов.

Вторая причина еще существеннее: в мире больше нет такого драматического государства как Израиль, где политическая система решает жизненно важные, судьбоносные вопросы жизни и смерти, войны и мира. В молодом государстве, у которого до сих пор даже нет постоянных и признанных границ, недопустимо дать избирательный бюллетень тем, на чью жизнь исход выборов вообще не повлияет.

Во всей этой истории инициатором, может, и стал Либерман, но исполнителем – Нетаниягу: постсионистский глава правительства, видящий свою цель в том, чтобы окончательно стереть границу между государством и штетлом (местечко – В.Л.) до тех пор, пока мы все не превратимся в один гонимый еврейский народ».

Как пишет в «Гаарец» профессор политологии Шломо Авинери, «идея даровать израильским эмигрантам право голоса не имеет ничего общего ни с демократией, ни с сионизмом, и глубоко аморальна. Поэтому неважно, кто заработает на ней политический капитал – против этой идеи надо бороться по принципиальным соображениям.

Верно, что такие традиционно демократические страны как США, Франция, Великобритания наделяют правом голоса и тех граждан, которые живут заграницей (при том, что речь не идет о «большинстве демократических государств», как сказано в приложении к законопроекту НДИ). Но, во-первых, это – скорее акт солидарности и не более того, а, во-вторых, в большинстве случаев речь идет о гражданах, проживающих заграницей временно. В случае же израильских эмигрантов они навсегда покинули свое государство, хотя, возможно, сохраняют с ним душевную связь.

И еще одно: авторы законопроекта приводят в пример США. Однако каждый американец, живущий заграницей, обязан платить Америке подоходный налог и ежегодно представлять отчет о своих доходах американскому налоговому ведомству. Логика ясна – нет бесплатных завтраков: хочешь права, неси обязанности. Не уверен, что израильтяне, живущие в США и считающие, что им «положено» участвовать в выборах, будут так же готовы платить налоги государству Израиль».

Как сообщило сатирическое приложение «Йедиот», «в политических кругах опасаются, что на выборах в Кнессет 2012 года победит партия «Таксисты из Лос-Анжелеса».

Эйлат Негев из «Йедиот» опубликовала интервью с 35-летним внуком Менахема Бегина и сыном министра Бени Бегина, из которого выяснилось, что при всем внешнем сходстве яблоко упало от яблони дальше некуда.

Вот что сказал Авинадав Бегин о своем мировоззрении:

«У всех у нас в жилах течет кровь убийц. Я – не еврей, я – не сионист. Я не стою по стойке «смирно» при исполнении гимна, в этом для меня нет никакого смысла. Я хотел назвать своего сына Ваджи в честь моего палестинского друга, у которого наши солдаты ранили сына. Я хотел бы, чтобы разобрали оборонительное ограждение и Ваджи, наконец, смог пахать свою землю, поэтому я выхожу на демонстрации. Мой дед ничего не изменил в отношениях между Израилем и Египтом. Мира нет, это – иллюзия. Между мной и моим отцом полная ассиметрия. Мне безразлично, если моего сына призовут в ЦАХАЛ. По мне, пусть служит хоть в армии Коста-Рики».

Сейчас Бегин-младший выпустил двуязычную (иврит-арабский) книгу «Конец конфликта», где предлагает разрушить все существующие рамки – государственные, национальные, религиозные – чтобы евреи и арабы остались просто людьми, которые могут жить друг с другом. Внук Бегина ждет, чтобы по следам его интервью и книги люди изменились внутренне. А если нет? «Тогда – закончил он – нам всем стоит принять цианистый калий».

Ури Кашти из «Гаарец» описал скандал, разгоревшийся в одной из школ Кфар-Сабы после того, как ученица пожаловалась, что на уроках литературы используется стихотворение покойной израильской поэтессы Йоны Волох, где воспевание однополой любви граничит, по словам ученицы, с «сексуальными домогательствами». В дело тут же вмешались цензоры из Министерства просвещения, запретившие читать такие нехорошие стихи.

По ходу дела выяснилось, что классическая еврейская поэзия средневековой Испании, входящая в школьные хрестоматии, пронизана эротикой (о чем говорит приведенная цитата Йехуды Халеви: «Любимый, что зажег огонь в крови,/ давай предадимся любви…»). А уж про однополую любовь в средневековой еврейской поэзии нечего и говорить.

Старый учитель ТАНАХа считает, что такими темпами цензурный топор обрушится и на Песню Песней, где в избытке хватает того, что с точки зрения Минпроса школьникам еще рано знать. Например, такие строки: «Живот твой – круглая чаша (…) чрево твое – ворох пшеницы (…) Два сосца твои, как два козленка (…) стан твой похож на пальму, и груди твои – на виноградные кисти (…) пойдем в виноградники (…) там я окажу ласки мои тебе».

Эротика? Самая настоящая. Поэзия? Еще какая. Классика? Мировая. Так что же вы хотите?

С этим вопросом мы оставляем вас ровно на неделю. Владимир Лазарис http://www.vladimirlazaris.com/