 |
02.10.2005 11:18 |
| |
Новые выставки - Тель-авивский сентябрь |
 |
Сентябрь – традиционное время сбора винограда, смокв и заморского манго, столь хорошо прижившегося в рощах на Голанах. Так что любителям поездок по стране, пропагандистам активного отдыха и самостоятельного сбора урожая есть чем себя порадовать. Менее же подвижные, но не менее любопытные любители прекрасного, пусть только цветов на натюрмортах или виноградных гроздей, искусно вырезанных в мраморе, могут в свой выходной день, и не только могут, но и должны бодрым по мере сил шагом направиться в Тель-Авивский музей, где помимо современной системы кондиционирования, облегчающей нашу жизнь в хамсины и расширенного меню в буфете, есть немало и других приятных новшеств, а именно пять выставок, каждая из которых достойна отдельного упоминания и каталога (что уже и сделано: каталоги всех выставок выпущены издательством музея), а все вместе несомненно стоят тех денег, что придется выложить за входной билет.
********
«Лауреаты 2004»
Обход пяти новых выставок, требующий немало времени и сил, стоит начать с экспозиции «Лауреаты 2004» - интересной, но не сильно перегруженной свежими идеями выставки работ молодых и уже не очень молодых (в возрасте 40+ лет) художников, получивших в прошлом году премии министерства культуры за свое творчество, то есть поощрительные денежные призы, позволившие им и в этом году продолжить заниматься фотографией, видеоартом, живописью, авангардной скульптурой и даже натягиванием на металлический остов разноцветных воздушных шариков, благодаря чему возникшее из небытия кресло получается красивым, воздушным, но не очень прочным, так что служительницам в залах музея не надо особо упрашивать посетителей в это кресло не садиться.
Премированные лауреаты горазды удивить публику в самых неожиданных аспектах, а по умению провоцировать первый среди равных – Эли Гур-Арье, чьи работы уже не раз показывались в Герцлийском музее искусств, предоставлявшим свои залы для экспериментов 40-летнего авангардиста, доходящего до экстремальной брутальности. До раскинутых у ног зрителей расчлененных тел (пластмассовых, заметим в скобках), с изливающейся из них кровью цвета и консистенции малинового желе, с вливающейся по прозрачным трубочкам зеленой мерцающей жидкостью, с пасущемся рядом с трупом на заскорузлой земле в поисках клочьев травы козленком (жертвенным агнцем). А окружен этот шокирующий выплеск воображения непонятными металлическими предметами – то ли позабытым на территориях армейским инвентарем, то ли следами космических пришельцев. Жизнь и смерть, эстетика и уродство, экспонат притягивающий и отталкивающий одновременно, в отличие от многих других работ, куда как более однозначных, которые оцениваются по черно-белому принципу «нравится – не нравится», то есть работ либо обращающих на себя внимание, либо оставляющих равнодушными, будучи вторичными, необдуманными и поспешными.
Более функциональными и привычными выглядят на общем довольно хулиганистом фоне ювелирные поделки Варды Камински и иллюстрации Ирми Пинкуса, в течение нескольких лет рисовавшего обложки тель-авивского популярнейшего еженедельника «Ахбар ха-Ир» («Городская мышь»), ставшие свидетельствами жизни приморского города, неутомимого в своей суетливости Тель-Авива. Произведения же других лауреатов более абстрактны, расплывчаты, их можно классифицировать как угодно, ими можно описать все, что придет в голову, никакой конкретики здесь нет, а есть лишь решение заняться искусством и непременно себя в нем проявить: с плохой или хорошей стороны, поспешной или обдуманной - не важно. Важно чтобы услышали, увидели, оценили и при случае выдали премию, как оно собственно и случилось.
Подобные выставки лауреатов премии министерства культуры проводятся ежегодно, но каждый год в разных израильских музеях. В тель-авивской выставке принимают участие 30 художников, номинированных по 4 категориям, работы которых были отобраны особым жюри, обращавшим внимание на то, что область чистого искусства должна быть расширена, то есть на те работы, которые следует отнести к дизайну, архитектуре, промышленной фотографии и прочем смежным областям. Но поскольку истинного посетителя музеев прежде всего тянет в просторные залы любопытство и неустанное желание найти что-то новое, то, конечно, даже такую неоднозначную, пеструю и разноуровневую выставку стоит посмотреть. Внимательный зритель всегда найдет что-то для себя новое – пусть то будут фанерные, поставленные на торец, квадраты или пластмассовые конечности динозавров.
*********
«Ангелы во плоти»
Перейдем от экспериментального к вечному, спустимся со второго этажа в полуподвал, обратим взгляд от разбросанных деревяшек, образующих причудливые головоломки–пентаграммы к ангелам, существам нежным и эфемерным, но воплощенных на холсте почти что во плоти и крови, к библейским персонажам в европейской живописи 16-19 века из коллекции Тель-Авивского музея.
Как именно художники разных времен представляли библейских героев - вопрос, волнующий не только Дорона Лурия – куратора этой выставки, но и интересовавшй Меира Дизенгофа, первого мэра Тель-Авива, 73 года назад основавшего Тель-Авивский музей искусств, и открывшего его первую экспозицию - «Библейские образы в живописи» в своем доме на бульваре Ротшильда с целью "представить публике героев ТАНАХа в искусстве". Та, первая, выставка вновь вернулась в стены музея, но в куда более расширенном варианте.
Библейские сюжеты бесчисленное количество раз становились источником вдохновения для художников, и не только по религиозным соображениям, но и чисто творческим. Библейские рассказы драматичны, литературны и живописны. Картины на библейские сюжеты – это не только пухлые ангелы и парадоксальные попытки изображения Б-га невидимого, это в первую очередь изображения людей, чувств, бурь, войн и любви.
Выставка вновь предстает перед публикой после 73 лет и, соответственно, после долгого процесса реставрации, в том числе и монументальных полотен 19 века, полученных музеем в дар от частных жертвователей. Среди этих картин - «Смерть царя Шауля на горе Гильбоа» кисти австрийского-бельгийского художника Элиягу Цви Маркузе, созданная им в 1848 году. Внук художника Эли Рацон репатриировался в Израиль в 1935 году, картина же осталась в доме Маркузе в Антверпене и во время войны была спрятана от немцев. Одной из внучек художника удалось бежать в Швейцарию, откуда она репатриировалась в Израиль, и в 1950-м году найденная картина была переслана в Тель-Авив. В 1988 году после ее смерти и смерти Эли Рацона картина попала в семью Агам в мошаве Мишмар ха-Шива и в 2002 году передана в дар музею, отреставрирована и сейчас впервые представлена широкой публике.
На выставке «Ангелы во плоти», яркость и живописность экспонатов которой резко контрастирует с серыми или монохромными работами молодых израильтян, представлена бесконечная вереница образов, тел, эмоций, чувств, плоти и красок. В музее выставлены полотна голландских, фламандских, немецких, польских, итальянских французских живописцев и художников из других европейских стран. Часть картин специально для этой выставки одолжены европейскими и американскими музеями и из частных собраний. Стоит посмотреть обязательно вне зависимости от вашего отношения к библейской живописи – посмотреть на праздник красок, точность линий, умение выразить на полотне всю гамму человеческих переживаний.
****
Американский абстракционизм
И вот еще для контраста, для того, чтобы визит в музей оказался еще более богатым на впечатления: обширная экспозиция американской абстрактной живописи послевоенного периода с работами Марка Ротко, Джексона Поллака, Хофмана, Готлиба и других, имена многих из которых были прежде знакомы только понаслышке, но ныне превратились в визуальные отображения фамилий художников, в мастерски исполненные огромные полотна, такие, что в них хочется заглянуть как в приоткрытую дверь комнаты и пройти сквозь них в мир абстрактной живописи, в мир художника. Попробуйте недвижно застыть перед одной из таких картин, перед висящим на стене холщовым проемом в другой мир, и если не будете торопиться, то сможете, пусть и на несколько минут попасть в другую реальность, где законы правят краски и линии. Эта выставка, как и экспозиция «Ангелы во плоти», в основном собрана из работ, принадлежащих Тель-Авивскому музею искуств, получившему на время этой экспозиции также картины из Музея Израиля в Иерусалиме, из выставочного зала в кибуце Эйн-Харод, коллекции нью-йоркского фонда Эстер и Адольфа Готлиб и частных собраний.
На выставке среди прочих представлены работы 11 художников (в том числе Джексона Поллака) прежде экспонирующиеся в галерее «Art of this century», открытой в 1942 году в Нью-Йорке Пегги Гугенхайм. Эти 11 работ – часть собрания из 32 картин, подаренного Пегги Гугенхайм Тель-Авивскому музею искусств в 1954 году.
Новая абстрактная американская живопись, поначалу называвшаяся абстрактным экспрессионизмом или нью-йоркской школой, начала развиваться в Нью-Йорке с середины 1940-х годов и, может благодаря отчасти и этому, в послевоенные годы центр искусства перекочевал из Парижа в Нью-Йорк (как и благодаря тому, что после прихода нацистов к власти в Германии, немало европейских художников отправились за океан). Европейский авангард, кубизм и сюрреализм немало повлияли на молодое тогда поколение американских художников. Но в 1950-е годы в Америке уже властвовал абстрактный экспрессионизм: огромные, зачастую монохромные полотна, часто, как в случае с Поллаком или Уильямом Кунингом служившие в качестве поля для выражения чувств через хаотический выплеск красок, или, даже, для некого трансцендентального состояния как у Марка Ротко или Бренета Ноймана.
Как реакция на такое чувственное буйство через десять лет - в 1960-е годы - в американской абстрактной живописи проявилось новое направление, более сдержанное, более экономное – и в том, что касалось красок и яркости , и в том, что касалось эмоций и чувств. Отдельные детали картин стали приобретать большее значение, а позже этому направлению пришел на смену постмодернизм (удобное словечко, которым можно обозначить все, что угодно – лишь бы оно было новым на данный отрезок времени), перерабатывающий в особые формы, присущие данному отрезку времени воспоминания прошлого.
*****
«Свидетель вечности»
Еще одна уже не совсем новая, но открывшаяся в середине июля выставка в Тель-Авивском музее – экспозиция фотографий Юваля Яири «Свидетель вечности». Контраст между живыми библейскими лицами позапрошлого века и застывшими фотографиями Яири, сделавшего серию снимков старой и практически полностью заброшенной иерусалимской больницы "Приют прокаженных" ("Бейт ха-Мецураим), возведенный в 19-м веке (ныне в части комплекса старого приюта возле "Театрон Иерушалаим" расположена больница имени Хенсина), казалось бы, должен быть разительным, но на деле, как ни странно, выясняется, что и художники 16-19 веков и израильский фотограф 21-го, работали в одном направлении – в попытке запечатлеть вечность. Снимки Яири сделаны преимущественно в охряных цветах, а атмосфера снимков опустевших пыльных комнат застывша и статична.
Часть приюта сегодня используется под поликлинику, но большая часть здания покинута и врачами и пациентами, и пребывает в состоянии нетронутом, но одновременно, судя по фотографиям, в процессе медленного распада пространства и вещей вот уже несколько десятилетий, пыль времени которых Яири отлично удалось передать в этой серии работ. Яири работал с дигитальной видеокамерой и часть представленных снимков составлены и отобраны из сотен, а иногда и из тысяч кадров, зачастую настолько мелких, что границу между ними можно разглядеть только уткнувшись носом в фотографии. Для того чтобы различить сотни мелких, сдвинутых каждый относительно другого на несколько миллиметров квадратик, «пиксели», из которых составлена общая картина, пестрящая мозаичными кусочками, приходится подходить к фотографиям вплотную, отчего начинает кружиться голова.
Созданию каждой фотографии-картины предшествовал процесс в несколько часов или дней, замедленная съемка комнат и каждой детали в них. Несмотря на использование современного оборудования, техника Яири напоминает картины прошлого - прежде всего своей мягкой атмосферой, волшебной дымкой времени, которая переносит предметы 19 века в залы сегодняшнего музея и позволяет прочувствовать души людей, в этих помещениях страдавших, ведь речь идет о больных проказой. Яири в своих недвижных и одновременно кружащихся фотографиях-картинах, полных скрытых трагедий и драматизма, пустоты и чувственности, напоминающих и о запыленной вечности и о пронизанной солнцем каждодневной суете, одновременно достигает эффекта реализма и сюрреализма. Реализма интерьеров и сюрреализма судеб исчезнувших душ.
Куратор выставки - Нили Горен. Фотоэкспозиция Юваля Яири продлится около полугода.
*******
«Времена года»
До 5 ноября продлится персональная выставка Игаля Озери «Времена года» (куратор – директор музея Мордехай Омер). «Времена года» – уже вторая персональная выставка Озери в Тель-Авивском музее. Озери родился в Израиле в 1958 году, с 1991 года живет и работает в Нью-Йорке, изучая историю искусства и создавая свои работы под явным влиянием мастеров прошлого – Леонардо да Винчи, Вермеера и современных художников - таких как Пикассо например, нисколько не скрывая «заимствований» и художественных цитат, но создавая вослед старым шедеврам свою новую метафизическую реальность.
Нынешняя его выставка в Тель-Авивском музее состоит из трех серий полотен, написанных Озери в последние годы: «Окна», «Голуби» и «Портреты». Толчком к созданию этих десятков работ послужила картина Озери «Времена года» трехлетней давности. Те «Времена года» была создана как живописный итог наблюдений в течение года за сменой погоды, сезонов, красок неба и увлечения Озери работами Вермеера, барочной живописи и полотен эпохи Возрождения.
Нью-йоркская студия Озери расположена в промышленном здании в Квинсе, в типичном красно-кирпичном нью-йоркском доме, в бывшей текстильной фабрике, сейчас превращенной в прибежище для художественных студий. А сквозь то самое окно, ставшее примечательным благодаря живописи Озери, открывается вид на внутренний двор – грязный, обшарпанный, заброшенный и малосимпатичный.
Впервые окна как живописная тема появились в серии Озери «Недостроенная Америка» еще в 1993 году, но сейчас окно из предмета физического превратилось в ментальное явление, в проем из мира внешнего, из холодного строго выставочного зала, во внутренний интимный двор души, в мир художника.
Серия «Голуби» была неожиданно спровоцирована голубиным вторжением этих агрессивных откормленных на задворках нью-йоркских кафе, птиц в студию Озери, воспоминаниями о его деде, старом йеменском еврее, державшем голубятню в предместьях Тель-Авива и впечатлениями от картины Пикассо 1901 года «Девочка с голубкой». В Нью-Йорке, где голуби стал неотъемлемой частью городского пейзажа в любое время года, искушение сделать эту птицу объектом живописной серии - естественно, но Озери превратил голубей из составной части вида, открывающегося из окна на заброшенный задний двор, в самостоятельную фигуру живописи, в предмет размышлений художника, в едва ли не философский символ.
В дополнение к сериям «Окно» и «Голуби» Озери представил на выставке и серию портретов своих детей – Шир и Адама, запечатленных стоящими на фоне все того же окна, с грязным двором за спиной, но с синеватой дымкой над ним, с пробивающимися сквозь городской смог узкими снопами мягкого света. Своим появлением в раме картины дети вносят в полотно поэтичность и особую атмосферу, которые придают миру любимые существа.
К открытию выставки Тель-Авивским музеем при сотрудничестве Musee de Lodeve во Франции (где будет проходить персональная выставка Озери в следующем году) выпущена объемная 400-страничная монография о творчестве Озери, в которую включены 160 цветных репродукций.
Сами же картины, отобранные для тель-авивской экспозиции, развешены не по хронологическому, а по тематическом принципу в просторном зале, разделенном на три широких коридора: каждая серия в своих стенах, медленно проходя между которыми и оборачиваясь вокруг своей оси в центре каждого из них, только и можно понять все очарование этой простой на первой взгляд, напоминающий фотореализм опять таки только в первый момент) и реализм, живопись, на деле таинственной, глубокой и зазывно манящей заглянуть сквозь те самые окна на стенах коридоров в чужой мир – мир голубей, детей и того незабываемого очарования, которое настоящий художник может придать даже заброшенному грязному двору в Нью-Йорке.
Маша Хинич
|
|
|
Навигация по порталу: 
