 |
07.07.2005 14:28 |
| |
Гаарец: Супруги, пережившие Холокост, требуют компенсации за моральный ущерб от размежевания |
 |
Гаарец, Яир Этингер, 07.07.2005
Спустя нескольких часов бюрократической работы и тяжелой беседы с клиентами, чиновник Управления по размежеванию закончил все подсчеты. В результате выяснилось, что семья Гросс из еврейского поселения Неве-Дкалим в Гуш-Катифе в случае добровольной эвакуации из своего дома, где Иегуда и Мирьям жили 18 лет, сможет получить от государства 827 тысяч шекелей (то есть около 180 тысяч долларов). А существует ли в договоре такой пункт как компенсация за моральный ущерб, - спросили вынужденные переселенцы чиновника, после того как им объявили о размере общей выплаты. Оказалось, что такой пункт как моральный ущерб существует, но никакой компенсации за него Управление по размежеванию не предусматривает.
Супруги Гросс, каждому из которых исполнилось 83 года, собираются переехать в поселок Мейтар в Северном Негеве, где уже живут двое их сыновей. Дочь Иегуды и Мирьям со своими детьми и внуками остается в поселении Неве-Дкалим и никуда уезжать не собирается. С ней солидарны почти все жители этого населенного пункта - самого большого в Гуш-Катифе, где проживет около 2500 человек. Пока лишь одна семья покинула Неве-Дкалим, да и та под покровом ночной темноты.
Но Иегуда и Мирьям не хотят дождаться того дня, когда солдаты и полиция придут выселять их из собственного дома принудительно. Мы не трусы и никуда не хотели уезжать, но мы просто физически не выдержим процедуры насильственного выселения, -говорит пожилая женщина. Около двух месяцев назад израильские СМИ опубликовали интервью с супругами Гросс, которые выразили свое несогласие с использованием терминологии Холокоста в пропагандистской кампании противников плана размежевания. Однако сегодня они сами не могут удержаться от вполне конкретных и однозначных сравнений:
Недавно внук сказал мне, чтобы я не дожидался того дня, когда в Гуш-Катифе начнется беспредел, - говорит Иегуда Гросс. - И, наверное, он прав. Я уже пережил два беспредела – фашистский и большевистский. Третий я просто не переживу. Даже в идеологическом поселении Неве-Дкалим, где за полтора месяца до предполагаемого срока эвакуации люди живут, как ни в чем не бывало, никто не посмел осудить супругов Гросс.
Мне просто наплевали в душу и разрушили уже сложившуюся жизнь - говорит Мирьям. - Я влюблена в этот поселок и его жителей. Здесь мне все улыбаются и каждый готов прийти на помощь, если нужно. Мои соседи давно уже стали мне родными людьми, и я отношусь к ним как к собственным детям. После этого Мирьям переводит взгляд в сторону двора своего дома и продолжает: Видите этот платан, который я когда-то посадила? Каждый вечер я выхожу, чтобы посидеть на лавочке в тени его листьев и почитать книгу. С этим деревом у меня установилась какая-то мистическая связь на подсознательном уровне. Здесь есть и другие деревья, но только об этом платане я буду вспоминать с болью, как о потерянном человеке.
В ходе беседы настроение у Иегуды и Мирьям окончательно испортилось, и они уже не стеснялись в выражениях: После того, что мы пережили Холокост, мы были уверены, что нас уже никто и никогда не заставит покинуть свой дом. Но это случилось, причем именно здесь, на нашей земле. Когда немцы издали приказ о том, что евреи должны оставить свои дома и переселиться в гетто, мы решили навестить одного из наших дедушек, - продолжают супруги. - Тогда ему было 80 лет - как нам сейчас. Мы видели, какими глазами он смотрел на свой дом, в котором прошла вся его жизнь. Смотрел в последний раз, понимая, что никогда больше сюда не вернется.
Несмотря на уже принятое решение покинуть Неве-Дкалим, Иегуда продолжает поливать траву на дворовом участке: Я окончательно смирюсь с мыслью об отъезде только тогда, когда упакую все вещи. Пока что все происходящее просто не укладывается у меня в голове. Тем не менее, вчера утром супруги Гросс приехали в Беэр-Шеву на встречу с представителем Управления по размежевания по Южному округу. Их принял сотрудник Управления по имени Илан Семама, который позволил корреспонденту Гаарец присутствовать во время беседы.
Начало диалога между правительственным чиновником и пожилой парой было очень мирным и деловым. Мирьям поинтересовалась, с чего нужно начать процесс оформления компенсаций, и какие бланки нужно заполнять. Илан Семама вежливо спросил, куда бы хотели переехать супруги, и какие проблемы их волнуют больше всего. Однако Мирьям прервала Илана на полуслове: Мы хотим спокойно прожить те годы, которые нам еще остались. И главная проблема в том, что мы вынуждены покинуть обжитые места против своей воли.
После этого в беседу вступил Иегуда Гросс, который решил высказать все, что накопилось у него на душе: Я 28 лет прослужил в ЦАХАЛе и, выйдя на пенсию, хотел просто пожить в спокойной обстановке. Я вложил в наш дом, построенный в Неве-Дкалим, все свои сбережения. Кроме того, я уже пережил в своей жизни два насильственных трансфера. Здесь уже не выдержал Илан Семама: Я попрошу не увлекаться и не делать таких сравнений!.
В конце концов, разговор перешел на деловую основу и в комнате чиновника зазвучали такие бюрократические термины, как оценочная стоимость имущества, сумма компенсации, условный денежный подарок…Однако и здесь не обошлось без эмоций. Кода речь зашла о пункте до какого дня вы до намерены оставаться на прежнем месте проживания, в соответствующую графу была внесена запись во веки веков. Так захотели супруги, и эту просьбу поддержала присутствовавшая на встрече с чиновником внучка их сына - адвокат по специальности. Илан Семама, после некоторого колебания, согласился с такой формулировкой.
Однако эта маленькая моральная победа не улучшила настроения Мирьям. У меня такое чувство, что меня вываляли в грязи, - сказала корреспонденту пожилая женщина, выходя из здания Управления по размежеванию. Разговор с журналистом продолжился в доме в Неве-Дкалим, пока еще принадлежащем семье Гросс. Одним из самых тяжелых вопросов, на который они согласились ответить, звучал так: Вы бы хотели, чтобы ваш дом был разрушен после вашего отъезда?.
Иегуда отвечает на этот вопрос однозначно: Разумеется, да! Я не хочу, чтобы над моим домом развевалось зеленое знамя ХАМАСа. Его жена имеет иное мнение по этому вопросу: Мне все равно, что будет с моим домом. Я просто стараюсь не думать об этом - настолько это больно. Разрушат мой дом или нет - от этого мне легче не станет. Когда размежевание начнется, я даже не включу телевизор, - добавляет Иегуда. - У меня не хватит сил на это смотреть.
|
|
|
Навигация по порталу: 
