Если глава “Трума” была посвящена устройству и утвари Мишкана, то наша глава “Тецаве” повествует о его служителях, их одеждах и процессе их посвящения. Но в этом стройном построении несколько неуместным выглядит повеление о создании золотого жертвенника для воскурений. Оно приведено в этой недельной главе, в самом конце, хотя, как было сказано, теме утвари Мишкана была посвящена предыдущая.

Любавичский Ребе объясняет место повеления о золотом жертвеннике в конце нашей главы тем, что тем самым Тора намекает, что воскурение на нем благовоний – это завершающий аккорд и пик всех видов служения Всевышнему в Храме. Согласно закону Торы, воскурение благовоний вершил только один священник, и во время ритуала в Мишкане было запрещено находиться кому-либо еще. Это единственный вид ежедневного служения в Храме, при котором не присутствовал никто иной, кроме непосредственно занятого этим служением.

Ребе объяснял, что в этом состоит урок, который должен выучить любой из нас в своем служении. Ведь каждому следует стремиться к тому, чтобы его исполнение заповедей и изучение Торы стало столь же совершенным и желанным для Всевышнего, как воскурение благовоний в Святилище. Но вершина и совершенство служения состоят в том, чтобы человек удостоился исполнения Торы и ее заповедей вообще, и заповеди о благотворительности в частности, не публично, без гласности, один на один со Всевышним. А не так, как делают иные, сопровождая свои добрые дела оглаской и шумом. Служение Б-гу подразумевает интимность отношений с Ним, а там, где они выставлены напоказ, часто отсутствует искренность и чистосердечие.

Впрочем, надо признать, что порой человек должен принести свои скромность и смирение в жертву целесообразности, как это некогда сформулировал Рашба1 : “Заповедь – придать гласности имена делающих заповедь”. Иначе говоря, если огласка и публичность добрых дел помогут подвигнуть других людей на более высокий уровень служения, мобилизовать их, то ради такого эффекта мы должны пожертвовать совершенством собственного служения. Но следует понимать, что в каждом подобном случае, когда мы вынужденно приносим в жертву интимность своих отношений с Б-гом, это несомненная потеря.

Рабейну Овадья Сфорно делает интересное наблюдение: жертвенник для воскурений впервые упоминается только после жертвы всесожжения, которую возносили на главном жертвеннике, хотя принесение постоянных жертв и воскурения были синхронными. И строки Торы о золотом жертвеннике завершаются предостережением: “Не возносите на нем ни другого воскурения, ни всесожжения, ни хлебного дара, и вина не возливайте на нем”2, – то есть буквально всех тех приношений, которые делали на большом жертвеннике. Сфорно пишет, что Тора нарочно противопоставила в тексте золотой жертвенник и порядок жертвоприношений на внешнем жертвеннике, чтобы преподать важный урок: у всего есть свое назначение – и то, что вполне допустимо и даже предписано в одной ситуации, может быть недопустимым в другой.

Дело в том, что нецелевое, произвольное использование вполне легитимных и даже необходимых видов служения их профанирует, умаляет их достоинство, вплоть до кощунства. И никакие оправдания искренностью поведения и добрыми намерениями не изменят этого факта. Поэтому вольные экстраполяции законов Торы на не предусмотренные ими ситуации могут с легкостью стать причиной реальных бед и ущерба.

Этим грешат многие увлеченные, но малограмотные люди, по собственному разумению перенося различные положения Торы, вполне верные сами по себе на явления и ситуации, которые ими не подразумеваются, закономерно приходя к обратным их ожиданиям результатам. Повторюсь, то, что вполне допустимо, и даже предписано в одной ситуации, может быть недопустимо и опасно в другой. Подобные экстраполяции могут делать только большие знатоки, подлинные мудрецы Торы, видящие внутренние связи, а не внешнее подобие.

ПРИМЕЧАНИЯ

1.

Рабби Шломо бен Авраам Адерет.

2.

Шмот 30:9.

Первоисточник: ru.chabad.org »