Последние недели в Черногории развивается сюжет о попытке государственного переворота, которая, по версии местной прокуратуры, произошла в день парламентских выборов, 16 октября. 

Следственные органы Черногории считают, что организаторами переворота, в результате которого нынешний премьер-министр Мило Джуканович должен был быть убит, а власть должна была перейти к оппозиции, были двое русских националистов, а его целью было не допустить вступление Черногории в НАТО. При этом убедительных доказательств причастности России к мятежу (как и того, что его попытка в принципе была предпринята) Черногория так пока и не предъявила — а в Кремле ее категорически отрицают. 

Спецкор «Медузы» Илья Азар отправился в Черногорию, чтобы изучить историю ее сложных отношений с Россией и выяснить, кто и почему мог пытаться сменить власть в стране.

От центрального автовокзала улица Октябрьской Революции ведет в центр города, где стоят памятники Александру Пушкину и Владимиру Высоцкому — но это не российский областной центр, а Подгорица, столица Черногории, балканской республики, получившей независимость в 2006 году.

Будву, небольшой курорт на побережье Адриатического моря, российский арт-менеджер и бывший политтехнолог Марат Гельман и вовсе называет «русским городом». Сам он переехал в Черногорию два года назад, и вместе с ним здесь «зимуют» 12 тысяч русских (из них пять тысяч — в Будве).

Именно граждан России прокуратура Черногории обвинила в организации провалившегося государственного переворота. 16 октября 2016 года, в день выборов в парламент страны, полиция объявила о задержании 20 человек, которых подозревали в подготовке путча. Информацию выдавали дозированно: 6 ноября стало известно, что в организации переворота обвиняют «русских националистов», а 18 ноября черногорская прокуратура назвала их имена — Эдуард Широков и Владимир Попов. СМИ также сообщали, что из Сербии «за участие в подготовке террористических акций в Черногории» были депортированы несколько граждан РФ, а газета «Коммерсант» писала, что именно с этой историей был связан визит в Белград секретаря Совбеза РФ Николая Патрушева.

По информации черногорских силовиков, двое россиян заплатили 200 тысяч евро сербскому националисту Александру Синджеличу, лидеру движения «Сербские волки», который воевал в Донбассе на стороне самопровозглашенной Донецкой народной республики. Тот должен был закупить оружие и завербовать людей для осуществления переворота.

Всего в перевороте должны были участвовать до 500 человек. Одна группа боевиков якобы планировала проникнуть в парламент, другая — смешаться с толпой протестующих против результатов выборов сторонников оппозиции, а третья — блокировать полицию. В назначенный час вторая группа должна была начать беспорядки в толпе, первая — открыть по людям огонь, а третья — застрелить премьер-министра Черногории Мило Джукановича.

В результате, рассказывал прокурор по особым делам Миливое Катнич, власть должна была захватить одна из оппозиционных партий, что, в свою очередь, привело бы к отказу Черногории от вступления в НАТО (власти России не раз возражали против присоединения страны к альянсу).

В Черногории в сценарий, озвученный прокуратурой, верят далеко не все. «Никому ничего не понятно. Генеральный прокурор не представил достаточно доказательств, не показав оружие (на видео прокуратуры присутствуют только кастеты, дубинки, полицейская форма — прим. „Медузы“). При этом он сам поднял ставки и поставил на карту свою честь и карьеру, сказав, что будет нести ответственность, если вся эта история окажется фейком», — говорит Любомир Филипович, политик из Будвы, где он до недавнего времени был вице-мэром.

Когда прокурор говорил о захвате власти в Черногории оппозицией, он почти наверняка намекал на коалицию «Демократический фронт» (ДФ), которая в ноябре 2015 года организовала шумные протесты против премьера Джукановича. Его фигуру многие в Черногории считают одиозной хотя бы потому, что политик, возглавляющий Демократическую партию социалистов (ДПС), правит страной на разных должностях уже более 25 лет. На выборы 16 октября Демократический фронт шел под лозунгом «Мы или он».

Замглавы входящей в ДФ партии «Движение за перемены» Коча Павлович закуривает сигарету (в Черногории курят практически везде) и говорит: «Я не знаю, существуют ли те, кто хотел организовать переворот, но [то, что произошло 16 октября] не имеет к ним отношения. Это изобретение Джукановича с одной-единственной целью — выиграть выборы». Политик указывает на то, что предвыборные опросы отдавали победу оппозиции (не только Демократическому фронту, а всем противникам Джукановича вместе взятым) — именно поэтому, считает Павлович, премьер решил действовать.

По словам оппозиционера, в Демфронте были в курсе инсценировки переворота. «От нескольких источников внутри ДПС мы знали, что планируется спровоцировать конфликт и создать ситуацию, которую можно использовать как алиби для Джукановича, чтобы объявить чрезвычайное положение и не признать результаты выборов», — говорит Павлович.

Произошедшее в день выборов 16 октября он называет «террористическим фарсом». По словам Павловича, явка утром была так высока, что Джуканович решил «взорвать медиабомбу» уже днем, чтобы «уменьшить явку оппозиционного избирателя».

«По Подгорице повсюду ездила полиция, в СМИ говорили про попытку убить премьера, и в итоге в столице после 17 часов участки были почти пусты. А ведь Подгорица — это треть населения», — жалуется Павлович. «Эта история помогла ДПС набрать голоса этнических албанцев, хорватов и боснийцев, которые могли бы проголосовать за умеренную оппозицию, если бы не увидели в день выборов сюжет о том, что Россия и Сербия пытались убить Джукановича», — соглашается с ним черногорская журналистка Душица Томович, работающая в Балканском объединении репортеров-расследователей.

По итогам выборов партия Джукановича формально победила, получив 36 мандатов из 81, но для того, чтобы сформировать правительство, этого недостаточно — и сейчас, как считает оппозиционер, Джуканович пытается «сломать единство оппозиции». Демфронт, по словам Павловича, готов на любой формат коалиции, лишь бы Джуканович потерял власть. Пока что 39 избранных депутатов бойкотируют заседания парламента, отказываясь признать результаты выборов, — что, впрочем, не помешало черногорским законодателям выбрать себе спикера.

Версию, что государство как минимум использовало заговорщиков в своих целях, поддерживает и замглавы оппозиционной партии URA (входит в коалицию «Ключ») Дритан Абазович. «Криминалитета или сербских националистов, готовых воевать за сербов, русских или православную церковь, у нас много, но проблема в том, что они начали действовать именно в день выборов, увидев, как много черногорцев идет голосовать, — рассуждает он. — [Силовики] говорили, что информация о заговорщиках была у них с середины сентября. Почему тогда их не арестовали раньше? И почему, если они 16 октября с утра говорили, что государство и премьер в опасности и есть угроза терактов, они не остановили выборы?»

Журналистка Томович утверждает, что официальной версии переворота не доверяет «большинство черногорцев», — и считает, что нужно искать, кому выгодно. «Возможно, какие-то русские граждане были участниками, может, были какие-то [российские] деньги, но большого российского заговора не было, — говорит она. — История про людей из Донбасса звучит слишком идеально. Да и выгоду от произошедшего получил именно Джуканович».

Бывший вице-мэр Будвы Филипович сравнивает происходящее в Черногории с недавним переворотом в Турции — также несостоявшимся. «Может, группа сумасшедших людей и хотела что-то сделать, но премьер сейчас использует это в своих политических целях. Почти как Эрдоган, но с поправкой на масштаб страны», — говорит он. Как и в Турции, аресты не заставят себя ждать, уверен оппозиционер Павлович: «Скоро будут у нас и политзаключенные, потому что легитимности [Джукановичу] не хватает».

Премьеру Джукановичу необходим лояльный парламент, чтобы легитимно принять решение о входе Черногории в состав НАТО, полагает Павлович.

Черногорию официально пригласили вступить в Североатлантический альянс еще в конце 2015 года — но для того, чтобы это сделать, необходимо согласие не только других членов организации, но и самой Черногории. Джуканович хочет, чтобы решение принимали депутаты парламента; оппозиционеры настаивают на всенародном референдуме.

Премьер небезосновательно опасается, что граждане страны от вступления в альянс могут и отказаться — число сторонников и противников НАТО в Черногории примерно одинаково. Больше всего против НАТО выступают черногорские сербы, которые составляют примерно 30% населения — впрочем, это условная цифра: как объясняет Филипович, разделение между сербами и черногорцами (вместе это три четверти населения страны) скорее политическое, чем этническое: «Часто отец называет себя сербом, а сын — черногорцем».

При этом далеко не вся оппозиция против НАТО — хотя перед выборами российские государственные СМИ подавали ситуацию именно так. Например, за присоединение к альянсу выступает Абазович из «Ключа» — он объясняет, что страна с небольшим населением, «плохой экономикой, маленькой армией и слабой полицией не может не быть частью коллективной системы обороны».

Схожую позицию занимает яростный критик премьера Павлович — он и его партия с 2006 года выступают за вступление в НАТО. Впрочем, это не отменяет того, что решение, по мнению политика, должно быть принято через референдум. «Намного лучше, если решение будет поддержано волей народа», — считает Павлович.

Противники НАТО настаивают на референдуме еще яростнее — и обещают протесты и забастовки в случае, если его не будет. «Проблема НАТО — это четкий выбор между плохим и хорошим, а не такой нечеткий, как между Джукановичем и разделенной оппозицией, — говорит мне лидер движения „Анти-НАТО“ Игор Дамьянович. — Черногории нужен нейтралитет. Я не хочу, чтобы солдаты моей страны были пушечным мясом для будущих интервенций».

— Интервенций куда? — уточняю я.

— В любую точку мира. Может, в Северную Корею, может, на Украину или в Грузию. Вот была страна Ливия — самая социально обеспеченная страна в истории человеческого общества. Там никто не платил за электричество и воду, бензин стоил 10 центов, социальная помощь составляла 1500 долларов. Думаете, народ был так этим недоволен, что устроил революцию?

Есть, однако, среди оппозиционеров и те, кто считает возможным решение вопроса о НАТО через парламент. «Все же понятно — 60% черногорцев за НАТО, — говорит политик из Будвы Филипович. — В парламенте [принять такое решение] лучше — мало ли кто захочет взять в руки оружие перед референдумом. Зачем его проводить? Потому что Россия говорит так сделать?»

Черногория (наравне с Сербией) — главный друг России на Балканах в частности и в Европе в целом. Речь в первую очередь не о политических элитах, а о народе. Контакты с Российской империей наладил еще митрополит Черногории Данило Негош (Черногория тогда была теократией), которого в 1710 году принял Петр I и объявил, что Россия будет защищать балканских славян. Помогали русские монархи сербам и черногорцам и в дальнейшем.

Был у черногорцев и свой Петр I (Негош), потомок Данило. Его завещание своему народу заканчивается так: «Всякому, кто бы из вас черногорцев пошел против единоплеменной и единоверной нам России, дай Бог, чтобы у него у живого отпало мясо от костей и не было бы ему добра в этой жизни и в будущей». Эту фразу в Черногории мне повторял каждый человек, положительно настроенный по отношению к России.

«Большинство православных, голосующих за Джукановича, по-прежнему думают о России как о матушке-защитнице. Для обычных людей Россия не враг», — говорит журналистка Томович. «У нашего народа очень сильное пророссийское чувство, — подтверждает антинатовский активист Дамьянович. — Мы отправили больше пяти тысяч добровольцев на Русско-японскую войну. Да и идею коммунизма у нас очень широко приняли, потому что он родился в России. А прадедушка вице-премьера [Дмитрия] Рогозина, кстати, родился в Черногории».

Бывшая девушка Дамьяновича из России, и сам политик неплохо говорит по-русски, хотя специально язык не учил. В машине у него висит георгиевская ленточка, а ближайший отпуск он думает провести в Чечне. «Путин помогает сегодняшнему миру. Если бы не влияние вашего президента, то в Сирии погибли бы сотни тысяч. Если бы Россия не показала желание сотрудничать с Ираном, Запад бы напал на него», — уверяет Дамьянович.

— Разве не Путин виноват в гибели людей в Донбассе?

— Да вы что! Если бы Россия участвовала [в конфликте], то российские танки были бы в Киеве через неделю. Просто не вся украинская армия была готова принимать приказы фашистской хунты! Кстати, до «Майдана» украинских туристов у нас было почти 100 тысяч [в год], а в прошлом году [приехали] около 20 тысяч.

По словам журналистки Томович, любовь черногорцев к России и президенту Путину в последние годы растет. «Россия всегда была другом Черногории, поддерживала нашу династию, но пропутинского движения до 2012 года не существовало. Но вдруг мы увидели, что люди выходят не с сербскими флагами, а с российскими — и оппозиционная коалиция теперь называется не просербской, а пророссийской», — говорит она.

По ее мнению, «люди начали любить Путина, потому что воспринимают его как защитника, который спасет Европу от злых американцев». Последние события, говорит она, на эту любовь никак не повлияли: «Тут считают, что украинцы — это русские, но Запад поставил в Киеве коррумпированное правительство, которое объясняет людям, что они не русские. Местные сербы проводят параллель — мол, и в Черногории поставили коррупционное правительство, чтобы объяснить, что они не сербы теперь, а черногорцы, — объясняет Томович. — А избирателям Джукановича нравится, что Путин был достаточно сильный, чтобы забрать Крым, и не боится санкций. Все дело в старой романтической идее о великой России, помогающей славянским народам».

Бывший вице-мэр Филипович соглашается: Путина в Черногории поддерживают, потому что «хотят вождя». У политика при этом русская жена — и он говорит, что любит российскую культуру, но не российскую власть. «Проблема в том, что люди, которые поддерживают Россию, поддерживают ее как авторитарную систему власти одного человека. Одни и те же люди критикуют Джукановича за коррупцию и авторитаризм и поддерживают Путина, который делает то же самое, но в десять раз больше», — говорит Филипович.

Кроме истории и личности Путина помогает укреплению любви между странами и то, что россияне активно вкладывают деньги в Черногорию. В первом полугодии 2015 года общая сумма прямых российских инвестиций в недвижимость Черногории составила 27 миллионов евро. Здесь постоянно живут около 12 тысяч граждан России, а объектов недвижимости, принадлежащих россиянам, в стране почти 50 тысяч. Наконец, туристов из России в 2014 году в Черногории побывало 318 тысяч — это почти треть от общего числа всех туристов, приезжающих в страну.

«После обретения независимости люди начали получать прибыль от россиян, которые покупают недвижимость, тратят здесь деньги. Для черногорцев нашествие русских — это как откопать клад в саду», — говорит оппозиционер Абазович, также не питающий теплых чувств к Путину.

Российское влияние в Черногории дает свои плоды. По словам Филиповича, в Черногории появились «культ 9 Мая, которое раньше в стране не отмечали» (Европа празднует окончание Второй мировой войны 8 мая) и некоторые православные обряды. Например, плавание за крестом на Богоявление.

Пропагандой русской культуры, истории и религии в Черногории с момента получения ею независимости занималось российское посольство. О дипломатических (и не только) усилиях, направленных на сохранение Черногории в российской орбите, мне рассказал россиянин Кирилл Смирнов (имя изменено), живущий в стране последние девять лет. По его мнению, произошедшая попытка переворота — это «четко спланированная и профинансированная акция нашего МИДа».

Смирнов обратился в «Медузу» сам — его знакомый связался с редакцией и сообщил, что у Смирнова есть что рассказать о событиях 16 октября. Наша встреча в Черногории походила на шпионский детектив. В аэропорту, где он обещал меня встретить, Смирнов в назначенное время не появился и следующие несколько часов не выходил на связь. Позже Смирнов рассказал, что как только он встал у выхода из здания с табличкой «Медуза», его под предлогом проверки документов задержали на три часа полицейские. «Телефон сбросили к заводским настройкам, симку изъяли и сказали: „Придерживайтесь официальной версии, пока расследование не закончено, и эту тему не ворошите“», — утверждает Смирнов, который грешит на то, что его сдал сотрудник черногорских спецслужб, якобы сначала согласившийся со мной побеседовать.

Смирнов рассказывает, что переехал в Черногорию из-за заведенного на него в России уголовного дела (детали он уточнять отказался) и начал близко общаться с сотрудниками российского посольства. По его словам, с 2009 года основными направлениями работы посла Якова Герасимова и его заместителя Валентина Гусева (сейчас работает в посольстве РФ в Болгарии) была подготовка к прогнозируемому вступлению Черногории в НАТО. «Черногорцам раздавали литературу и „колорадские“ ленточки. Работа шла через Сербскую православную церковь и бывших югославских силовиков из АНБ. Делалось все для раскола местного общества, которое примерно пополам поделено на сторонников власти и ее противников, выступающих за сербство», — говорит Смирнов.

Он подробно рассказывает об обязанностях разных сотрудников посольства на тот момент: например, по его словам, Владимир Гурко (сейчас — заместитель посла, выступающий с заявлениями вроде «Москва категорически не поддерживает расширение НАТО на восток») «занимался работой с населением и с бывшими сотрудниками спецслужб».

Гусев, по словам Смирнова, ходил «с бородой и крестом» и «очень много занимался общением с сербскими попами и раздачей ленточек местным». «Каждое 9 мая они собирали ветеранов, партизан и детей. Пропагандой занимались через отца Хризостома, бывшего спецназовца. Ему помогали крупными суммами на строительство храма на Скадарском озере, а он, в свою очередь, помогал им в донесении пропаганды до просербской паствы (в Черногории есть своя православная церковь, но намного более влиятельна и многочисленна здесь Сербская православная церковь — прим. „Медузы“)», — рассказывает Смирнов. В 2014 году архимандриту Хризостому вручили премию «Русская награда».

Политик Коча Павлович уверен, что Сербская православная церковь, к которой принадлежат 85% православных черногорцев, — искренний союзник России и действует не из-за денег, а по зову души. «В церковь люди верят больше всего, и это идеальный канал коммуникации, чтобы сообщить, что НАТО — это зло», — считает Абазович.

Митрополит Черногорский и приморский Амфилохий якобы называл НАТО террористической организацией и тоже любит цитировать слова Негоша о единоверной России.

Амфилохий, подтверждает Душица Томович, тесно связан с Русской православной церковью и часто ездит в Москву. «У меня есть источники, которые говорят, что Сербская православная церковь связана [с попыткой переворота] и некоторые местные священники могли быть арестованы, — продолжает журналистка. — Сербская православная церковь открыто поддерживает Россию и выступает против НАТО и Джукановича — возможно, что священники низкого уровня были замешаны».

Смирнов утверждает, что в 2010–2011 годах ежемесячно через бухгалтерию посольства на пропаганду выделялось от 30 до 50 тысяч евро. «Деньги носили кэшем в отель Splendid», — добавляет Смирнов. По данным бывшего вице-мэра Будвы Филиповича, 85% отеля Splendid принадлежат первому и последнему главе КГБ РСФСР, а впоследствии вице-президенту ЮКОСа Виктору Иваненко. «[Иваненко] стал главным связующим звеном между политиками Подгорицы, черногорскими ворами, русской мафией и спецслужбами», — писали в черногорской газете в 2005 году.

По словам Смирнова, вся пропагандистская деятельность посольства «выглядела как маразм и отмывание денег». О силовом методе, уточняет он, в начале 2010-х речь не шла.

Примерно в 2012 году Джуканович с Россией рассорился и начал активнее дрейфовать в сторону НАТО (задачу стать частью альянса он провозгласил, еще когда страна только получила независимость). В то же время менялась ситуация в соседней Сербии — вместо националистов власть постепенно прибирал к рукам Александр Вучич. Как вспоминает Томович, в тот период «Сербия перестала финансировать разные НКО и небольшие медиа [в Черногории] — и на освободившееся место пришло российское посольство». Филипович подтверждает: «Русские проводили свои интересы с помощью пропаганды — сайта Sputnik, журналистов из оппозиции, Движения за нейтралитет в Черногории Марко Милачича, портала IN4S». Впрочем, по мнению политика, все эти активности были довольно маргинальными.

В 2014 году после присоединения Крыма к России ситуация накалилась еще больше: Черногория присоединилась к санкциям против России, а посольство РФ сменило вектор. К тому моменту уже несколько лет существовала общественная организация «Русскоязычная диаспора Черногории» — но в 2015 году под патронажем посольства в стране появился еще и Координационный совет российских соотечественников (КСОРС), куда, по словам источника, близкого к Диаспоре, «собрали радикалов и маргиналов, которые пошли не в сторону русского языка и культуры, а в сторону „Украина — говно“». «Людям, которые уезжали сюда от всего такого, это не понравилось», — добавляет собеседник.

В результате посол Андрей Нестеренко вышел из наблюдательного совета Русскоязычной диаспоры. В КСОРС утверждают, что причиной конфликта между диаспорой и посольством стали совместные проекты организации с переехавшим в Черногорию Маратом Гельманом. «Я же для них главный враг, их ставки резко поднялись, когда я здесь появился. До этого было непонятно, зачем здесь путинцы. Солнце, море
Но тут появился Гельман, и теперь есть с кем бороться», — довольно смеется галерист.

Осенью 2015 года конфликт случился уже в самом КСОРС. «Более-менее приличные люди остались [в организации], а главный черногорский „ночной волк“ Алексей Галицкий и бывший замглавы КСОРС Вениамин Стрига сначала исчезли, а потом вернулись уже как представители [члена „Единой России“ и депутата Госдумы Сергея] Железняка и Россотрудничества, — рассказывает Гельман. — Стрига в передаче на НТВ выступал, говорил, что мы тут заговор против Путина плетем».

Замглавы КСОРС Сергей Сычев рассказывает мне, что миссия его организации — исключительно «культурно-гуманитарная» и задачи влиять на местную политику у нее нет: «Наша хата с краю, пусть ребята сами у себя разбираются».

«Глупо лезть в местную политику, уехав в другую страну. Никакой пропаганды Путина — нет. Более того, нам официально говорили держаться дальше от этого всего. Это одна из причин, почему мы Стригу и Галицкого выгнали, — говорит Сычев. — Я как человек — противник НАТО, но это мое личное мнение, и я не буду его в рамках деятельности никому навязывать». По его словам, в КСОРС вообще нет денег, и самая крупная сумма, которую организации выделяло посольство, это 400 евро.

Тем не менее активность России в Черногории росла. В сентябре 2015 года в Которе создали Балканское казачье войско. Возглавил его Виктор Заплатин, который якобы является уполномоченным представителем Союза добровольцев Донбасса на Балканах, а до этого был первым заместителем командующего пограничными войсками Луганской народной республики. После парламентских выборов и сообщений о попытке переворота казачьим войском занялась черногорская прокуратура.

Различные оппозиционные черногорские политики последний год часто летали в Москву, принимали участие в круглых столах и встречались с тем же Железняком.

«Местные придурки и маргиналы сделали все, чтобы если даже русские к этому отношения не имели, все считали, что имеют, — говорит Марат Гельман. — Если кто-то приезжает в Москву из Черногории и хочет встретиться, с ним обязательно встречается Железняк, хотя это может быть человек, с которым директор ресторана, в котором мы сидим, не захочет встречаться».

Сергей Железняк и Леонид Решетников — бывший сотрудник Службы внешней разведки, который до ноября 2016 года занимал пост главы Российского института стратегических исследований, — были заинтересованы в балканской политике, подтверждает Филипович. Железняк, в частности, сравнивал черногорскую оппозиционную коалицию с альянсом партий «Единство», «Отечество» и «Вся Россия», из которого в начале 2000-х появилась «Единая Россия». Решетников, в свою очередь, говорил в интервью каналу «Царьград», что России «пора возвращаться на Балканы» и «помогать нашим друзьям — это огромная масса людей, которые позитивно к нам относятся, уважают нашего президента, уважают, любят Россию». (Владелец «Царьграда» Константин Малофеев, которого считают причастным к финансированию пророссийских сил в Донбассе, в феврале 2016 года был внесен в список персон нон-грата в Черногории.)

Один из тех, кто открыто сотрудничает с Россией, — лидер «Анти-НАТО» Дамьянович. Он встреч с Железняком не стесняется. «Мы никакой помощи от Железняка не получаем и не просим, мы просто рассказывали о своей ситуации, — рассказывает активист. — Он хотел пообщаться и заявить о поддержке Госдумой борьбы за референдум. Когда я общался с Железняком, он сказал, что Россия готова вместе с Западом подписать договор о нейтралитете Черногории, Сербии, Македонии и Боснии».

Ездил в Москву и Павлович — чтобы выступить на круглом столе «Социальные волнения в Черногории и их причины. Перспективы российско-черногорских бизнес-проектов». Впрочем, в разговоре со мной он это отрицает и говорит, что никаких отношений с кем-либо из России у него и его партии никогда не было.

Зато есть отношения у его коллег по Демфронту — входящая в него партия «Новая сербская демократия» подписала соглашение о совместных действиях с «Единой Россией». «Они бы, может, и хотели близких связей с „Единой Россией“, но реально этих связей нет, — утверждает Павлович. — Например, они собирались перед выборами организовать митинг с участием кого-то из российских топ-политиков. Какая же это помощь, если даже этого не удалось сделать! А ведь один-два процента голосов нам бы это принесло».

Премьер Джуканович перед выборами говорил о том, что черногорская оппозиция берет деньги в России. Чаще всего в этом обвиняли Демократический фронт, который провел очень грамотную, красивую и недешевую избирательную кампанию. Ее отстраивал израильтянин Аарон Шавив, который ранее работал с президентом Сербии Борисом Тадичем и премьером Израиля Биньямином Нетаниягу. Журналистка Томович указывает, что только официально оппозиционеры потратили 850 тысяч евро (большую для маленькой страны сумму), и уверена, что на деле их кампания была дороже, чем даже у правящей ДПС. Впрочем, она допускает, что профинансировать Демфронт мог местный олигарх Дака Давидович, открыто выступающий против Джукановича.

Подозревает во внешнем финансировании коллег по оппозиции даже Дритан Абазович. «Я считаю, что у них была поддержка из-за рубежа, потому что такие деньги в Черногории найти невозможно. Мы 300–400 тысяч потратили, и у нас теперь долг в 100 тысяч, а у них в десять раз была лучше кампания, поэтому сколько они потратили, трудно представить», — возмущается он.

Входящий в Демфронт Павлович показывает на свой потертый пиджак, надетый на свитер, и спрашивает: «Похоже, что у меня много денег?»

— Может, вы их в банк положили! — предполагаю я.

— В Черногории Джуканович контролирует все! У него есть информация о каждом из нас, так что не-воз-мож-но получить деньги и положить их куда-либо без его ведома. Мы даже не смогли найти профессионального музыканта или актера, кто бы согласился сыграть на нашем партийном мероприятии! За деньги! — отвечает Павлович.

Он утверждает, что финансирование кампании шло не из России, да и стоила она «меньше миллиона». ДПС, по его утверждениям, потратила в три-четыре раза больше только на покупку голосов.

Смирнов уверенно говорит, что Демократический фронт был от начала до конца создан на деньги российского олигарха Олега Дерипаски. По словам оппозиционера Абазовича, об этом говорили в государственных СМИ, но «доказательств нет».

В середине 2000-х, когда Джуканович еще дружил с Россией, Дерипаска действительно был активен в Черногории. «Перед референдумом о независимости 2006 года ходили слухи, что Дерипаска дал 200 миллионов евро лично Джукановичу, чтобы тот получил большинство, — вспоминает журналистка Томович. — Дерипаска и другие российские бизнесмены хотели получить выгоду от независимости и использовать Черногорию как чистую землю не для инвестиций, а для отмывания денег». Томович указывает, что еще за год до того Дерипаска получил контроль над крупнейшим предприятием Черногории — алюминиевым комбинатом Подгорицы. «В него были вложены стратегические инвестиции, государство говорило, что это создаст новые рабочие места. Потом россияне начали скупать черногорскую землю, недвижимость. Власти говорили, что это хорошо, и называли это инвестициями», — рассказывает журналистка.

Все было хорошо несколько лет, но потом Джуканович и Дерипаска поссорились. «Русские дали Джукановичу много денег, но он обманул их, сменив сторону. Я писал, что Джуканович вел прозападный пронатовский корабль под российским флагом, но потом он обрезал все связи с Россией», — говорит Павлович. Томович считает, что идеология тут ни при чем: «Джуканович не националист, не прозападный или пророссийский политик. Им двигают исключительно бизнес-интересы. Видимо, были разборки с какими-то русскими, и после 2012 года они [с Дерипаской] разошлись».

Власти лишили алюминиевый комбинат возможности покупать электричество по доступной цене, а в 2013 году инициировали банкротство завода, введя в нем внешнее управление. С тех пор Дерипаска постоянно пытается добиться по суду компенсации, но безрезультатно. Что, впрочем, не мешает ему строить в Черногории новую виллу на берегу моря.

На приглашение Черногории в НАТО в декабре 2015 года Москва отреагировала достаточно жестко. «Экспансия военной инфраструктуры НАТО на восток, конечно, не может не приводить к ответным действиям российской стороны в плане обеспечения интересов безопасности и поддержания паритета интересов», — пригрозил тогда пресс-секретарь президента Путина Дмитрий Песков.

Премьер Джуканович в марте 2016 года заявил, что отношения Подгорицы с Москвой стали хуже: Черногория оказалась «на линии огня между Россией и Западом из-за обострения отношений с ЕС и НАТО». Премьера спросили, не приведет ли это к появлению в Черногории «вежливых людей». Джуканович ответил: «Искренне надеюсь, что нет».

Смирнов утверждает, что идея силового варианта смены власти в Черногории была впервые озвучена еще при предыдущем после Нестеренко в марте 2011 года — а чуть позже началась активная фаза его планирования. «Было две точки зрения. Первая — что результат будет достигнут методом просвещения за эти четыре года. Вторая — что нужен силовой захват власти и передача ее оппозиционной партии, — рассказывает Смирнов. — Бегать с оружием не должны были российские граждане — все обставлялось как внутриполитическая ситуация в стране. Лоббирование идет через представительство МИДа — дипломатических работников в посольстве пять, а остальные из соседствующих организаций (спецслужб). Мидовцы передают информацию из Москвы и занимаются рутиной для прикрытия».

В 2014 году после начала конфликта на юго-востоке Украины Гусев, находившийся тогда на «передержке в Москве», вышел на Смирнова. «Он мне начал объяснять, что в связи с событиями на Украине мы начинаем активную фазу работы в Черногории, и предложил мне поучаствовать. Я отказался, потому что у меня позиция абсолютно противоположная», — вспоминает Смирнов. В 2015 году в Черногорию был назначен новый посол — Сергей Грицай, до того работавший директором ситуационно-кризисного департамента МИДа.

Потом Смирнов поучаствовал в странной истории с газопроводом «Южный поток»: по его словам, он должен был передать через главу Фонда гражданских свобод и сподвижника Бориса Березовского Александра Гольдфарба некую информацию о проекте американцам, которые «хотели помешать его продвижению», но «в результате оказался в болгарской депортационной тюрьме». Гольдфарб подтвердил «Медузе» и знакомство со Смирновым, и его арест в Болгарии. «Я с ним никогда не встречался, но имел активную переписку в фейсбуке. Впечатление осталось хорошее, то есть он вполне вменяемый и говорит, что знает», — сказал Гольдфарб.

После 2014 года Смирнов с Гусевым и другими работниками посольства не общался. Никаких доказательств своих слов он привести не может — переписка не сохранилась. В самом посольстве РФ в Черногории называли сообщения о депортации участвовавших в попытке переворота россиян «спекуляциями СМИ».

Услышав от меня краткий пересказ событий в изложении Смирнова, лидер движения «Анти-НАТО» Дамьянович громко смеется. «Ваш друг — или провокатор из спецслужб Джукановича, или просто ****** [дурак]», — сообщает он по-русски.

В то, что российское посольство могло выступать организатором попытки переворота, мало кто верит. «Я думаю, что посольство к этому не имеет отношения. Посол сейчас — настоящий шпион и такой ***** [странности] не устроил бы. Если есть русский след, то значит, наши совсем потеряли нюх. Настолько непрофессионально! Это как Залдостанову поручить разведкой заниматься», — говорит Гельман. Журналистка Томович тоже не верит, что Россия, захотев свергнуть премьер-министра, наняла бы для этого «новичков».

«Не надо преувеличивать возможности России. Украину проспали — почему вы думаете, что Черногорию не проспали? Она маленькая, наступишь — не заметишь», — говорит Сычев.

Филипович тоже сомневается в российском силовом варианте, но признает, что спецслужбы из бывшей Югославии известны созданием таких вещей. «Не думаю, что российское государство настолько безумно, чтобы устроить такое в Черногории. Но кто знает? Когда захватывали первые администрации в Славянске, это было смешно для большинства людей, но может быть, так все всегда и начинается. Да и Ленин в 1917 году был маргиналом», — говорит политик из Будвы.

Один из бывших лидеров Движения против нелегальной иммиграции Владимир Басманов, уехавший из России от уголовного преследования, не верит, что в попытке переворота могли участвовать нанятые спецслужбами националисты, — но при этом не исключает того, что к событиям в Черногории могли быть причастны российский силовики. «Националистическое сообщество достаточно узкое, и если идет целенаправленная вербовка силовиками для подобных „миссий“, это трудно и даже практически невозможно скрыть. Поэтому я уверен, что к операции в Черногории аутентичные националисты не привлекались, — говорит Басманов. — Но для российских спецслужб уже стало нормальным посылать убийц и террористов за границу в политических целях, а никаких других субъектов, всерьез заинтересованных в дестабилизации в Черногории, идущей в НАТО, кроме РФ, не существует».

Не смущает Басманова и то, что переворот провалился: «Не следует думать, что такие вещи обязательно осуществляют супермегаагенты глубокого прикрытия. Достаточно найти и послушать инструкции Глазьева, которые он давал „пророссийским агентам“ во время попыток поднятия мятежей на территории Украины».

Смирнов объясняет, что профессионально — как в Крыму — организовать захват власти в Черногории в любом случае бы не получилось. «Это же не примыкающая к России территория, „вежливых людей“ сюда не зашлешь и референдум не сфальсифицируешь. Тут общество очень сильно поделено, и если бы переодетые в полицейскую форму боевики начали стрелять по оппозиции, то началась бы гражданская война. Тут в каждом доме арсенал с войны остался, — рассуждает Смирнов. — [Поэтому] они очень осторожно работали, все это вуалировалось под другие дела».

По словам Смирнова, в Черногории ходят слухи, что первый сигнал о готовящемся перевороте пришел от Службы безопасности Украины: она якобы сообщила, что сербы, воевавшие в Донбассе и занимавшиеся набором добровольцев, теперь делают ту же работу в Черногории. По всей видимости, речь идет об Александр Синджеличе, о задержании которого Черногория объявила 18 ноября.

Марат Гельман, открывший в Которе дом художников, переживает, что все произошедшее может нанести ущерб его репутации. Он даже опубликовал в местной прессе письмо о том, что «русские, которые здесь живут, не одобряют вмешательство вне зависимости от того, осуществляло его государство или частные лица» (подписали его и другие выходцы из России, живущие в Черногории).

— Существует реальная угроза, что к нам поменяется отношение. И не в том смысле, что начнут пихать на улице, а в отношении бизнеса. Это раньше мне говорили: «Марат, конечно. Был бы американец, мы бы на *** послали, а тебе пожалуйста». А что будет теперь? — волнуется Гельман.

Гельман не одинок в своих чувствах — другие русские тоже переживают за свои инвестиции. Например, в прошлом году в Черногории 100 гектаров земли купил эксцентричный бизнесмен, бывший политтехнолог СПС, а ныне самопровозглашенный эрцканцлер императорского престола Антон Баков. «Он решил православный Лондон там делать, предлагал мне бесплатно землю для королевской картинной галереи, но я ему сказал, что заниматься таким уже не готов», — рассказывает Гельман и смеется.

Баков ужасно беспокоится, что из-за попытки переворота потеряет деньги. «Я сдуру назвал участок Царьградом. Я ведь про Малафеева и не знал! Теперь прикиньте, как меня здесь примут — кто-то стрелятины объелся, а мне участок не дадут развивать. Между прочим, их право, а я угорю на три ляма евро», — жалуется он.

Монархист не исключает, что заварушку в Черногории организовала Россия. «Конечно, наши! Это все СССР-наваждение, — говорит Баков. — Ну или жидомасоны. Больше это никому не надо».

Первоисточник: meduza.io »