 |
30.01.2005 09:41 |
| |
Обыкновенная биография необыкновенного человека |
 |
На полках книжных магазинов нашей страны появилась новая книга Питера Акройда. На этот раз знаменитый писатель обратился к опыту литературной биографии Уильяма Блейка.
Уильям Блейк был английский визионер, регулярно встречавшийся с ангелами, Сатаной, Моисеем, Духом Блохи, Навуходоносором и прочими бестелесными сущностями и на протяжении семидесяти лет переносивший свои галлюцинации в гротескно-классицистские стихи и рисунки, похожие на фотографии ада из космоса. Мир относился к нему с подозрением, а он, считавший себя коллегой Мильтона и Рафаэля, презирал его — и прохлаждался по вечерам в собственном палисаднике в чем мать родила, опасался циркулей и заработка ради гравировал чужие картины.
Прошло сто семьдесят лет с того дня, как тело Блейка опустили в безымянную яму для нищих, — хоронить умершего было не на что, заботы о погребении взял на себя город Лондон. Давным-давно в знаменитом Уголке поэтов Вестминстерского аббатства стоит доска, удостоверяющая, что выгравированное на ней имя принадлежит истории. Для англичан такое свидетельство весомее, чем высказывания любых авторитетов.
Все относящееся к его биографии, похоже, выяснено до последних мелочей — насколько подробности поддаются выяснению, когда дистанция времени уже так велика. Вроде бы должен быть исчерпан и репертуар допустимых интерпретаций оставленного им наследия. Но так только кажется. Пристальный взгляд по-прежнему обнаруживает что-то загадочное и в творчестве Блейка, и в его судьбе. Попытки разгадать эту тайну не прекращаются. Последняя из них предпринята Питером Акройдом. Романист, которого сегодня многие считают самой яркой фигурой на английской литературной сцене, отдал работе над беллетризованной биографией Блейка без малого десятилетие. Полтора года назад книга наконец вышла в свет и, как следовало ожидать, спровоцировала острую полемику.
Акройд не историк литературы, для него интуитивные догадки важнее установленных архивистами достоверностей, которые, если присмотреться, выдают предвзятость тех, кто их устанавливал — с оглядкой на преобладающие мнения и вкусы. Как и в «Завещании Оскара Уайльда» или романе-биографии Диккенса, где он пересказывал собственные сны и вел задушевные беседы со своим героем, Акройд и на страницах блейковского тома столь же далеко отходит от строгого изложения фактов, считающихся бесспорными, увлекается гипотезами и охотнее доверяет психологической реконструкции, а не выкладкам с опорой на общепринятые толкования. Понятно, что литературоведов такая методика не убеждает. Но у нее есть хотя бы одно бесспорное преимущество: глянец удается снять, сквозь напластования академических штудий начинает проглядывать живое лицо Уильяма Блейка.
|
|
|
Навигация по порталу: 
