Музыкальный спектакль "Неприличные истории" по мотивам старых французских фарсов - сладостный стеб над людскими пороками, очень талантливый, очень яркий, очень театральный…

Прелюбодеяние - грех. Но сладкий. Об этом в очередной раз напомнила уникальная израильская театральная труппа "Актерская коллекция", сыгравшая спектакль в постановке Михаила Теплицкого "Неприличные истории". Спектакль фривольный, вольнодумный, фаллоцентрический. Яркий, заразительный, изобретательный по части формы и музыкального содержания. Не утративший актуальности своего первоисточника многолетней давности - ибо никому из двуногих в этом подлунном мире ничто человеческое не чуждо. Так было, так есть и так будет.

Велеречивые и изысканные тексты звучат и поются в прекрасных поэтических переводах на русский язык. Актерский квартет - Инна Аксенова, Евгения Шарова, Павел Кравецкий и Александр Штендлер - разыгрывает сценки из средневековой жизни на тему первородного греха. Разыгрывает в практически голом пространстве, в непосредственной близости от зрителя, без "четвертой стены". Сценографию диктует сам жанр - фарс как произведение изначально площадное буквально требует открытого пространства, не обязательно насыщенного сценографическими конструкциями. В этом и привлекательность, и сложность работы с подобным жанром: актер на площадке может рассчитывать только на себя и на партнеров. Больше "спрятаться" ему не за кого.

На этой миниатюрной арене четверо фарсёров проживают спрессованную, концентрированную жизнь. Строят изящную по исполнению и интеллектуальную по духу театральную забаву. Где всё называется своими именами, где откровенно высмеиваются человеческие пороки, сексуальное томление женщин, несостоятельность их собственных партнеров и мужская привлекательность чужих.

Павел Кравецкий, сменяя маски немощного супруга, неверного мужа в поисках приключений и похотливого дворянина, перевоплощается с необыкновенной легкостью. Образ забавного старика - мужа-рогоносца, чьи рога растут в буквальном смысле и становятся всё развесистее - сменяется манерным  грассированием французского аристократа. Евгения Шарова провокационно иронична и по-звериному грациозна, её героини - лукавые соблазнительницы, дерзкие и никак не желающие укладываться в рамки средневековых представлений о морали. А готовы они укладываться
с любовником на супружеское ложе. Неподражаемая Инна Аксенова, Женщина как она есть, с блеском доказывает, что человек Средневековья не очень-то отличается от нас, сегодняшних, томимых теми же страстями. Александр Штендлер, с нахлобучкой на причинном месте - метафорический символ мужской силы - сексуален и магнетичен, пластичен и саркастичен, уморителен и достоверен, будто только что из средневековья. Он с видимым удовольствием поглядывает время от времени из-за своих "масок" на зрителей, общается с ними, вовлекает их в свою игру. То заговорщицки передает им штаны "на хранение", то вопрошает, куда скрылись прелюбодеи...

Удивительные маленькие шедевры, блещущие галльским остроумием, изяществом, тонкой мыслью (несмотря на постоянное коловращение ниже пояса), мастерски срежиссированы Михаилом Теплицким. Насколько, по-вашему, жизнеспособны сегодня образы хитроумного простака, тупого дворянина, распутной жены, насколько могут они заинтересовать сегодняшнего зрителя, особенно молодого (а в зале было много молодежи)? Режиссер решает эту непростую проблему, объединяя в спектакле три фарса, повествующих об отношениях между мужьями и женами. И действительно, что роднит все человеческие особи всех времен, как не отношения между полами?
Можно, конечно, возразить, что семья не сводится только лишь к проблемам пола, и это действительно так, но как в самих фарсах, так и в спектакле именно проблемы пола превалируют над всеми остальными. Так что спектакль "Неприличные истории" мог бы называться иначе: "Про это". Жена Старика, мечтающая наставить ему рога, и её любопытная завистливая соседка; молодка, изменяющая своему мужу с дворянином, её муж-простолюдин и жена дворянина, которая тоже слаба на передок - вот круг персонажей, населяющих французские фарсы. Отличается от них, пожалуй, только вторая миниатюра в масках - "Бедный Жуан", не комедия, но трагедия: трагедия любящего человека, жестоко обманутого. Пожалуй, из всех фарсов только здесь речь идет о действительно любящем человеке - любящем сердцем и душой, а не причинным местом. А сразу после этого нам предлагают настоящий водевиль, "Дворянин и Ноде", про измену и месть, сладостную и коварную. Дворянин, оказывающий чрезмерное внимание жене крестьянина - Лизон, в итоге получает урок от простолюдина - Ноде, который оказывается не так прост и напоминает господину, что каждый должен быть на своем месте. Ноде (Александр Штендлер) - предтеча многих слуг плутов итальянской комедии от Фигаро до Труффальдино из Бергамо. Он не только, прикидываясь дурачком, мешает шашням своего напыщенного, как индюк, господина (Павел Кравецкий), но и становится любовником госпожи. Особенно хороша финальная сцена, где господин с куртуазной картавинкой и его супруга (Инна Аксенова) выясняют отношения, а слуга якобы простодушно подливает масла в огонь, намекая на полное сходство в отдельных местах госпожи и служанки Лизон (Евгения Шарова). Философия новеллы вполне сводима к поговорке "от добра добра не ищут".

Зародившись на городских площадях в XIV веке, фарс был незатейливым развлечением для простого люда: не брезговал пошлыми шуточками, грубыми словечками, шумной возней на сцене и безумной игрой слов. Оттого после каждой разыгранной истории актеры забавно комментируют ее, читая короткие монологи из Зощенко и Петрушевской, иронизируют над собой, смеются над своим отражением. Многообразие подтекстов, игра слов и смыслов, виртуозные комические эскапады обрушиваются на голову ошалевшего зрителя - и тому не остается ничего иного, как только хохотать от души.
В средневековом театре фарсы ставились на голой площадке, обрамленной занавесками, ширмами или коврами. Эту стилистику подхватила и оригинально переосмыслила художник Полина Адамова. Её костюмы и сценография напоминают о целостном режиссерском замысле, в котором любая деталь работает на идею спектакля. Главным атрибутом не случайно становятся подушки, которые в последней миниатюре вдруг превратятся в пышную юбку обманутой дворянской жены. Фарсовость решения заданной темы подчеркивают и кожаные мешочки на потаенных частях тела, и кожаная подушка- живот "беременной" героини из первой новеллы ("Брат Гильбер"), и маски с носом-"членом" (мастерски выполненные Надеждой Мельмонт), и, казалось бы, рискованные мизансцены, имитирующие половой акт. Из непреодолимых искушений греха извлекается веселая современная театральность. Эффект победной иронии возникает от наива, от лобового, буквального изображения характера и эмоции. Как на гравюрах Альбрехта Дюрера, которыми, кстати, проиллюстрирован знаменитый поэтический труд Себастиана Бранта "Корабль дураков" - стихотворные посвящения всем видам человеческих пороков. Вот так и играют артисты, с выразительнейшей мимикой, с ужимками, с целым арсеналом средств, заимствованных из средневековых мистерий - буквально, иллюстративно, смешно.
Костюмы Полины Адамовой - чудо кустарного творчества и грубой утилитарности "эпохи мракобесия" в начале спектакля - сменяются изысканной красотой в финале. Стилизация как прием захватывает не только изобразительную сторону дела - пустая сцена, слева и справа - гора подушек, бежевых и терракотовых, на артистах льняные рубища и французские шапочки с плотно прилегающими ушками (первая новелла), кружева и шелка, платья и камзолы (третья новелла) - но и эмоциональную. Здесь-то и начинается самое интересное.
Полина, насколько мне известно, ты долго вынашивала идею постановки французских фарсов - и вот, наконец, свершилось! Откуда такая любовь к этому жанру?
- Я их действительно давно люблю, потому что фарсы - жанр, на мой взгляд, совершенно гениальный. Не случайно он выдержал 500-летнюю проверку временем. Казалось бы, темы совсем простые - но интересны всем до сих пор, истории - очень настоящие и очень театральные. Театральные, во-первых, потому, что судьба их изначально такая: площадное искусство должно захватывать публику. А во-вторых, незамысловатый сюжет очень легко театрализовать. Тем более с такими актерами, идеально подходящими по типажам. Примечательно, что, несмотря на тематику, Мише Теплицкому удалось вытащить из актеров какую-то честную, человеческую мысль.
Создавая эскизы костюмов, ты руководствовалась стилистикой эпохи?
- Они рождались как бы сами по себе. Первая новелла - Средневековье, с соответствующими нарядами; вторая - Возрождение, Джотто, блекловатые фрески; третья - барокко, эпоха рококо, вычурность, декоративность. Кроме того, стилистику костюмов диктовал сам сюжет. Три эпохи, ситуация, казалось бы, одна и та же, с ревностью и изменой - но рассматривается она под разным углом. Первая новелла - средневековое любопытство и хулиганство: вот, есть старый немощный муж, а молодой жене хочется попробовать "остренького", почувствовать - как "это" может быть иначе? Вторая новелла - трагедия про обманутого мужа. Третья - водевиль о том, что можно всё, что границ не существует. Но только сделав шаг, придется обернуться и посмотреть, чем оборачивается безграничная свобода. Вот и получилось, что в первой новелле доминирует белье; во второй, статуарной - тяжелые наряды, маски, превращающие людей в статуи; в третьей - классической комедии - более усложненные костюмы, потому что и сюжет сложный…
Ты сознательно отказалась от любых декораций, кроме подушек?
- Да, потому что пространство спектакля - это пространство фринджа. Изначально я придумала всё на подушках, а потом решила связать декорации и костюмы. Так и получилось, что в первой новелле кожаная подушка символизирует "живот", а в последней все мелкие подушки оборачиваются к зрителю своей "цветочной" стороной и превращаются в юбку
Кстати, про юбку, которая приводит всех в такой восторг: эта идея пришла буквально за неделю до выпуска. Главная идея, пронизывающая весь спектакль: человек постепенно одевается, защищается полностью от своей природы. Наслаивая на себя одежды - приличия общества, прикрывая свою физиологию, естество, потаенные желания
Но всё равно разнузданность скрыть невозможно, и поэтому пришлось надеть на человека - постель!
***
Звуковая партитура этого спектакля - особая статья. Артисты поют - великолепно поставленными оперными голосами, и сопровождает их стилизованная под старину клавесинная музыка Евгения Левитаса. Рамо, Жакен, Куперен - ау-у
И в то же время эта музыка абсолютно оригинальна и очень современна. Она органично вписывается в канву спектакля, а спектакль вписывается в нее.
Евгений, как вам удалось создать иллюзию музыки XVI-XVII веков, изложив ее современным языком?
- Такова была наша цель: сделать стилизацию, но Миша Теплицкий хотел, чтобы звучала она современно. Поэтому вокальные партии я написал в современной песенной форме. Признаться, сделать это было непросто, поскольку текст совершенно не песенный, изложенный "высоким штилем"
Непросто, но очень весело. Разумеется, я иронизировал - сочиняя такую музыку на такие тексты, невозможно обойтись без иронии. Что же касается инструментального сопровождения, то здесь не обошлось без курьеза: после спектаклей ко мне подходили люди, которые были уверены в том, что мы использовали подлинную старинную музыку.
Вечная проблема пола - можно ли передать её музыкальными средствами?
- Главное, чем я руководствовался: чтобы музыка была очень доходчивой. Чтобы она передавала суть постановки в понятной, недвусмысленной форме. Старался не уйти в сложные мелодические, структурные построения
Надеюсь, это мне удалось.
Безусловно. Музыка великолепная, кажется даже, что в тех, старых фарсах не могло быть никакой иной музыки
Вы вообще мастерски "осовремениваете" старину - мне вспоминается сейчас ваша опера Carmen.co.il, когда вы аранжировали хит Бизе в современном рок-поп-стиле…
- Это была пробная работа, для экспериментальной сцены Израильской оперы. Я ничего не дописывал, ни одной ноты - просто взял оригинальную оперу Бизе и поменял гармонию на современную. А потом записал всю партитуру в рок-поп-ритмах. Вокальные же партии остались нетронутыми. Когда солисты пришли на репетиции, запели привычное - и вдруг услышали, что звучит в аккомпанементе, у них глаза округлились! В общем, все были в шоке. А публике понравилось, особенно молодым - собственно, для них это и делалось, чтобы привлечь в оперные залы побольше молодежи…
Без сомнения, Евгений Левитас с его изысканным вкусом мог бы создавать и "современные" оперы эпохи барокко. Но сам он предпочитает мюзиклы - и музыку к спектаклям. С труппой "Актерская коллекция" режиссера Михаила Теплицкого он уже работал - в прошлом году, в спектакле "Город у моря". Кроме того, Евгений часто пишет музыку к спектаклям театра "Маленький" - особенно запомнились его искусные вариации на тему моцартовских "Реквиема" и "Дон Жуана", сопровождавшие постановку "Маленькие трагедии".
Что же касается "Неприличных историй", то этот спектакль относится к разряду тех, смотреть которые нужно обязательно. Удовольствие гарантировано, раздумья о себе, грешном и любимом - прилагаются. В новом году спектакль будет играться в тель-авивской "Цавте", так что следите за анонсами. Узнаем точные даты - обязательно сообщим.

Элина Гончарская (главный редактор Тарбут.ru)
Фото: Максим Рейдер