Ехать или не ехать?
Беседу на эту не новую тему я веду сейчас с поэтом Алексеем Ивантером  в его ЖЖ на ivanter.livejournal.com/2882.html. Постараюсь отдублировать основные моменты. 
Алексей:  ...русские евреи в России – маленький вымирающий народ без будущего, мы уезжали, как правило, не куда, а откуда, мы отождествляем себя с русской интеллигенцией более чем с еврейскими лавочниками из Хайфы
Нам тут хорошо, комфортно, безопасно, родной язык наших детей русский
Коллеги! Почему у нас такие грустные глаза?   Есть правило – своим ребятам свистеть не надо. Лучше вообще никогда и никому, но своим ребятам всегда мимо кассы. Мы боимся внутреннего одиночества в Израиле как одиночества уже окончательного и безысходного. Мы готовы были бы уехать в Израиль, как уходят к любимой женщине – на готовое тепло, но мы не готовы искать свою землю обетованную, как предки наши. Один великий индиец сказал чётко:- «Ничто не может нанести нам такого вреда как наш собственный страх». Где подписаться?
Страна моего детства
 Где она? В летней Литве с бабушкой? В непринимаемой мною Москве шестидесятых? Всегда и везде в окружении народа, говорящего на моём родном языке, но чужого? Как в том похабном анекдоте – НЕТ У МЕНЯ ДРУЗЕЙ! Но есть страна детства моего сына, с моей нереализованной любовью к нему и к ней, со следами козьих копытечек невероятным образом впечатанным в скалы за Цфатом, с огромным усатым друзом в лавке военного барахла, откуда эта моя дурацкая шапочка – снять не могу – с моими слезами над лётным полем аэропорта Бен-Гуриона, и тут же, сразу вон за тем поворотом всегда и везде – с дивной евангельской историей
Кто читал мои стихи, не может не понимать, что, конечно, написаны они человеком любящим Россию и о ней плачущим.  Но почему должно быть иначе, если в каждой стране, где довелось мне недолго пожить, видел я живых и теплых людей, а не местное население? Свойство человека – любить. Взрослому человеку проще любить то, что рядом. Рядом – Россия. Земная и Небесная. Но Израиль всегда со мной. И чувство разлуки с годами становится всё более горьким.

Есть проблемы, а есть задачи. Проблемы это задачи, которые мы решать не хотим. (Привет тебе, дорогая). И есть задачи, предназначенные для решения группами лиц. Мы не знаем, что мы будем делать в Израиле, чем займёмся? Стоит объединяться в группы здесь, чтобы, используя наши сегодняшние возможности, организовать то дело, которому мы хотим посвятить себя в Израиле. Это реальная задача, спецоперация по уничтожению страха перед нашим личным израильским будущим, и как все реальные задачи выполнима. Наденем же красные береты.  Искусство-то тут при чём? Мы заберём его с собой.

Шамир:  любезный Алеша, это у тебя - шотландские мотивы у Лермонтова и африканские у Пушкина. Отлично, потомок негров безобразный! Конечно, хорошо, что тебе нравится Палестина, как она нравилась многим людям, выходцам из многих стран. Но эти иллюзии насчет возврата на родину -пора бросить. Не только тебе чужды хайфские лавочники, но и ты - им. Нет у тебя страны, кроме России. А насчет "почему у нас такие грустные глаза" - значит, к Христу не пришли.

Алексей: Многолетние исследования своей внутренней природы привели меня к неутешительному выводу, принадлежу я к маленькому вымирающему народу – русским евреям. Хотя родным языком моих бабушек-дедушек был идиш, да и вовсе не русскими они были евреями – детство их прошло в Латвии и Литве – дети их стали евреями советскими, а я первое поколение евреев русских. Я принадлежу к народу одного поколения. Русские мотивы в моём творчестве фольклорны. Описание же русского быта, истории и русской души потому мне и дались, что изучал я их со стороны. Ни о каком «возвращении» в Израиль не идёт речь. Речь о том – что плавильная печь России нагрелась до температуры, при которой моё первое и единственное поколение русских евреев неминуемо расплавится. Сохраниться как уникальное культурное явление мы можем только в некоторой изоляции от России. Во Христе же «нет ни иудея ни эллина», но есть особая сладость для еврея, принявшего Йешуа Бен-Йосефа как Мошиаха (или хочешь через А?) в жизни в Палестине. Кроме того, принятие Христа евреем живущим в Израиле не угрожает его национальной самоидентификации, и следовательно более вероятно. Ты сказал, что нет у меня другой страны, кроме России. А спросил ли ты, есть у меня Россия? У меня есть России Небесная и Небесный Иерушалаим. И нет земли, к которой мне сладко будет умереть «сытым днями».

Шамир: Народ одного поколения - это личная иллюзия. Как писал тот же африканец - нам целый мир чужбина, отечество нам Царское Село. История порождает такие фантомы, например, англичане в Индии дали Киплинга и Оруэлла. Французы в Алжире дали Камю. А потом эти народы одного поколения исчезли. Так и с русскими евреями - промежуточная формация по пути к ассимиляции. И ничего страшного - зерно, которое погибнет, даст плоды, а уцелевшее - погибнет окончательно. Не обязательно "сохраняться как уникальное культурное явление" - ведь значительные достижения были у тех, кто ушел в русскую культуру, как Мандельштам, Пастернак, Бродский. А те, кто хотели остаться евреями - остались очень минорными фигурами - Маркиш, Уткин, Вергелис. Так что и грустить не приходится. Ты пишешь, "нет земли, к которой мне сладко будет умереть «сытым днями». Да и у других русских людей, и не только у них нету сейчас такой земли, нет ее и у израильтян. Живем в трудное время, пенсионерам всюду трудно, прошлое всюду исчезает с огромной скоростью. Мечты о старости патриархов невыполнимы в наши дни. А Небесный Иерусалим есть всегда и у всех.    
Исраэль Шамир