 |
05.12.2004 11:52 |
| |
Мир как галлюцинация |
 |
В книжных магазинах Израиля выставлена на продажу новая книга Хьюберта Селби «Глюк».
В самом начале книги герой сокрушается о том, что общество не дает даже спокойно распрощаться с жизнью – случись при самоубийстве какая-нибудь осечка, неминуемо окажешься в сумасшедшем доме. Выбрав в результате пистолет как самое верное средство, он отправляется в оружейный магазин – да вот незадача, до получения пистолета придется подождать пару дней. За эти несколько дней герой успевает «прозреть» – он понимает, что убивать надо не себя, а других, тех, кто виноват в том, в каком мире мы живем. Первой его жертвой становится некий бюрократ, виноватый в том, что тысячи бывших вояк остались без ветеранского пособия. Хитроумно спланированное убийство (он использует настойку из выращенных им самим бактерий) проходит на ура.
Отныне его жизнь осмыслена, каждая мелочь доставляет ему радость: «Того и гляди пущусь посреди улицы в пляс. Не знал, что такое бывает. Избыток сил! Сейчас заору во все горло».
Но экстатическое удовольствие от хорошей еды, вида поющих птичек и симпатичной официантки скоро проходит – он опять мучается от депрессии. Сидит днями с пистолетом во рту, не имея даже сил нажать на курок, и сходит с ума от мысли, что все последующие дни, отделяющие его от смерти, будут такой же мукой, а смерть не может ничего исправить. И тут опять озарение – он должен разобраться с компанией расистов. Убив их, он уже не ждет возвращения депрессии, а планирует более масштабное наступление на несправедливый мир – его целью становится вызвать смертоубийственные разборки между национальными мафиями...
Критик из «Independent» назвал этот роман Селби «смесью цветистой прозы Генри Миллера и урбанистической паранойи героя “Таксиста”». Собственно, в связи с книгой, состоящей из потока сознания главного героя с вкраплениями повествования от третьего лица, можно привести и другую кинематографическую ассоциацию – фильм «С меня хватит!» с Майклом Дугласом, где тот играет вершащего самосуд клерка-убийцу. Однако лучшее определение прозы Селби дал он сам –«крик в поисках рта». В «Глюке» это был действительно крик, потому что слов уже не осталось: «Иллюзия. Самообман.
Надеяться на смерть бессмысленно: она не наступит. Одно бесконечное умирание. Теперь я это вижу! Надежда, что в конце концов я спущу курок, была очередным самообманом. Боже, что за неописуемая нагота! Слов нет. Слова не существуют. Этого не опишешь в словах».
Селби попытался, и у него получилось. И состояние маньяка-убийцы, и те неуловимые грани, что отделяют у человека в тяжелейшей депрессии состояние истерического душевного подъема от той тоски, когда уже и на смерть надежды нет, а одно мучительное «бесконечное умирание». Поэтому особенно жалко, что переводчик полностью убил эту метафору «доживания», решив озаглавить книгу «Глюк», тогда как в оригинале она называется «Время ожидания» (термин, означающий период между заявкой на покупку оружия и его фактическим приобретением).
|
|
|
Навигация по порталу: 
