 |
29.11.2004 14:07 |
| |
Краткая история семьи Михалковых |
 |
На прилавках «русских» книжных магазинов Израиля появилась новая книга Александра Червинского «Шишкин Лес».Драматург Червинский -- автор сценариев к двум десяткам фильмов, снятых в советские годы. Среди них -- «Блондинка за углом», «Корона Российской империи, или Снова неуловимые», «Тема», «Верой и правдой», «Афганский излом»... Последние 11 лет Червинский живет в Америке, но продолжает писать для российских кинокомпаний.
Роман Александра Червинского «Шишкин Лес» не имеет никакого отношения к творчеству великого русского пейзажиста Ивана Шишкина. Тем не менее, все центральные персонажи романа - представители рода Николкиных (Черновых, Полонских) - принадлежат к так называемой творческой интеллигенции. А Шишкин Лес - это подмосковный поселок, где стоит дом, их родовое гнездо, когда-то - поместье, теперь - дача.
Семейство, с которого списаны Николкины, угадывается безошибочно где-то странице на десятой: старый писатель, классик советской литературы, у которого два сына-режиссера - много ль таких семей в России? Степану Николкину, отцу-патриарху, то и дело приходится отмахиваться от благодарных поклонников, которые, желая порадовать старика, наизусть читают ему стихи: Это не мои стихи, это писательница Б-б-барто написала. А ближе к финалу автор романа заставит долгожителя отречься и от творений своего непосредственного прототипа - но мы же понимаем, что это чистой воды игра. Играть в нее приходится и остальным прототипам - периодически они выходят на сцену в весьма недвусмысленных камео (эпизодах).
В романе неразрывно, как судьбы главных героев, сплелись семейная хроника, доходящая порой до полного шаржа, и мнимодетективная история с пропавшими миллионами. Автор вольно интерпретирует те многочисленные мифы и легенды, которые неизменно сопровождают жизнь августейших особ - до того вольно, что вымысел начинает преобладать над фактом. И речь здесь не столько о фантастических допущениях в биографиях (литературных - как ни крути! - героев), а в многочисленных исторических несуразностях. Так, получается, что Волго-Дон был построен в пятьдесят втором году, а Брежнев умер в восемьдесят третьем. Энкаведешник дослужился до звания маршала, а лейтенанту запаса и в сорок пять светит армейский призыв. Зачем же тогда на протяжении всего романа, как заклинание, повторяются слова из Нашей истории С. С. Николкина - книги, которую мы все читали в детстве: Это наша история, и другой истории у нас нет? Опять игра, не иначе.
|
|
|
Навигация по порталу: 
