|
В Беларуси — новый министр иностранных дел. Удивительно, но он не из силовиков и даже не с явной промосковской позицией. Среди возможных кандидатур на пост министра иностранных дел вместо внезапно умершего 26 ноября Владимира Макея, архитектора белорусской либерализации в 2015-2020 годах, назывались персоны из самых разных сфер белорусской власти — от кадровых дипломатов до силовиков, фигурировал даже Виктор Лукашенко, старший сын белорусского правителя.
13 декабря Александр Лукашенко назвал имя нового проводника внешней политики белорусского государства — новым министром иностранных дел стал Сергей Алейник, кадровый дипломат, работающий в МИД Беларуси с момента обретения страной независимости. С июля 2020-го был заместителем министра иностранных дел.
«Кандидатура Алейника — лучшая из имеющихся в распоряжении Александра Лукашенко на данный момент», — отмечает в интервью RFI Павел Мацукевич, старший исследователь Центра новых идей. Мацукевич знает работу белорусского МИД изнутри — экс-дипломат, был временным поверенным в делах Беларуси в Швейцарии, ушел из МИД в августе 2020 года в знак протеста против беспрецедентного насилия на улицах белорусских городов в отношении несогласных с результатами президентских выборов.
После августа 2020 года диалог Беларуси и Запада ожидаемо свернулся, страна практически ушла в изоляцию, сохранив и усилив экономическое и политическое сотрудничество только с Россией. Сотрудничество усилилось до степени соучастия в агрессии России против Украины. Тем не менее, покойный министр Макей пытался посылать сигналы Западу, понятно, с одобрения своего руководителя, «о готовности к диалогу».
Могу точно сказать, что Сергея Алейника давно прочили в преемники Владимира Макея. Еще до 2020 года. И на мой взгляд, это наиболее желанная с точки зрения интересов Беларуси кандидатура, — говорит Павел Мацукевич. — Могли быть и иные варианты, например, еще один замминистра Юрий Амбразевич, демонстрировавший лояльность и активность. Это был бы крайне неудачный выбор, Амбразевич точно обозначил позицию, называл утопией права человека, еще будучи постпредом Беларуси в ООН в Женеве оспаривал и насилие, и фальсификации выборов. То есть он был проактивен, а не просто зачитывал официальную позицию. По этому назначению можно понимать, о чем думает Александр Лукашенко: поставил ли он на отношениях с Западом крест или все-таки рассчитывает на попытки наладить каким-то образом коммуникацию? Если бы выбор пал на Амбразевича и прочих проактивных, то это был бы однозначный сигнал об уходе исключительно в пророссийский вектор, это — изоляция. Для меня назначение Алейника значит, что все же Лукашенко не теряет надежды завязать диалог с Западом.
Сергей Алейник стал заместителем министра в знаковом для Беларуси 2020 году, но, «несмотря на должность, все это время сохранял молчание», то есть не клеймил оппозицию и не шельмовал враждебный Запад. По мнению Павла Мацукевича, «важным является то, что за ним с 2009 года сохранялась должность посла Беларуси при Святом Престоле и при Суверенном Мальтийском Ордене», он «проводил массу встреч, встречался с западными дипломатами, даже в январе этого года, во время санкций, он ездил на новогодние приемы в Ватикан и на Мальту — то есть последовательно занимался непубличной дипломатией без громких заявлений, не клеймил Запад, но и не превозносил отношения с Россией». Все это, как считает экс-дипломат, позволяет говорить, что «потенциально это тот человек, который может вести диалог и развивать его с западными странами».
Лукашенко снова хочется многовекторности «Другое дело, что не министр иностранных дел определяет внешнеполитический курс Беларуси — у нас в стране вообще все определяет только Лукашенко, — отмечает Павел Мацукевич. — И если сам Лукашенко не решится на какие-то шаги, уступки, изменения внутренней и внешней политики, то ни о каких возможностях Алейника говорить не придется».
Но и на Западе, как считает эксперт, сейчас нет единой точки зрения на то, «что делать с Беларусью». Санкции только усиливают зависимость Минска от Москвы, репрессии не останавливаются, «с другой стороны, доверие к белорусскому режиму полностью утрачено, никто не хочет ни разговаривать, ни иметь дело с Лукашенко.
Это сложная ситуация, без каких-то ощутимых шагов Лукашенко навстречу пожеланиям Запада, думаю, поменять что-то невозможно, — считает Павел Мацукевич. — Но решится ли Лукашенко на эти шаги? Если только сама ситуация его к этому не подтолкнет. Мне кажется, компромиссные варианты есть. Например, все же пойти пусть и на формальный, но транзит власти, ведь даже чисто номинальная фигура во главе страны не запятнанная преступлениями может помочь сдвинуть дело с мертвой точки. И кажется, у Лукашенко есть интерес сдвинуться с мертвой точки, хотя бы потому, что ему самому не нравится та зависимость от Кремля, в которую он попал.
«Кстати, почему еще важно назначение такого министра — это еще одно доказательство того, что разговоры о полном подчинении Александра Лукашенко Москве — несостоятельны. В кадровой политике видна автономия Лукашенко — Алейник явно не пророссийский министр. Лукашенко принимает решение противоположное интересам Кремля во внешней политике Беларуси, видно что Минск хочет продолжить попытки налаживания отношений с Западом, — считает Павел Мацукевич. — В то же время у Беларуси есть экономическая растущая зависимость от России — сейчас 70% экспорта приходится на РФ. В военной сфере говорить вообще не о чем, на территории страны российские войска, которые вообще уже не считаются с белорусским законами».
В России, правда, придерживаются иного мнения. Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров поздравил 14 декабря Сергея Алейника, отметив большой вклад министра «в развитие российско-белорусского взаимодействия на его предыдущем посту». Лавров уверен в «продолжении плодотворного союзнического сотрудничества на благо народов наших братских государств».
Сизифов труд МИД Беларуси Каждый выборный цикл в Беларуси, как говорит Павел Мацукевич, это удар по усилиям МИД над всяческими «оттепелями, разморозками и либерализациями», «МИД все время правления Лукашенко занимался сизифовым трудом — вот разморозка, диалог, потом выборы со всплеском насилия, суды, санкции — и мы снова катим этот камень в гору».
Последняя либерализация и общественно-политической жизни, и внешней политики, которая происходила до 2020 года, отвечало и представлениям, и ценностям Макея, — говорит бывший дипломат. — Макей говорил о том, что видит Беларусь некоей восточно-европейской Швейцарией. Думаю, в этом был честен. Он был все-таки верным слугой Лукашенко, но при этом точно чувствовал поле возможностей в моменте, понимал, что и когда можно делать, а что нельзя. Сам период (до 2020-го) был очень обнадеживающий, я мало встречал в МИД сторонников интеграции с Россией, а тут как раз разморозка отношений с Западом — это как-то совпало, мы верили в то, что делали, и сам Макей, как мне кажется, он верил в это.
Последние выборы по уровню насилия со стороны государства и последующих репрессий превзошли все ожидания.
Макей свой выбор сделал, не знаю, мог ли он сделать другой, — говорит Павел Мацукевич. — Но я считаю показательным, что самый массовый исход чиновников после выборов-2020 был именно из его ведомства. Во-вторых из МИД ушел его собственный сын. Это характеризует ведомство и команду, которую создал Макей. Думаю, ему пришлось доказывать потом свою лояльность Лукашенко. Теперь сизифова миссия — на Сергее Алейнике.
Григорий Сапежинский
|
Навигация по порталу: 
