В Вавилонском Талмуде1 о народе Израиля сказано: "У этой нации есть три отличительные черты: милосердие, скромность и благотворительность. Милосердие – как сказано: "И даровал тебе милосердие, и сделал тебя милосердным и умножил тебя"2. Скромность3 – как сказано: "И чтобы трепет4 пред Ним был на ваших лицах"5. И благотворительность – как сказано "потому что заповедает он своим сынам и дому своему после себя соблюдать путь Г-сподень, творя благо"6. И всякий, кто обладает тремя этими чертами, достоин присоединиться к этой нации". (И Рамбам постановляет7, что отсутствие всех этих качеств является достаточным основанием для того, чтобы сомневаться в еврействе человека, со всеми вытекающими.)

Почти то же самое говорится и в Иерусалимском Талмуде8, и в Мидраше9 и еще в ряде источников. Но с тремя, как минимум, существенными различиями. Во-первых, в Иерусалимском Талмуде и мидрашах в подтверждение того, что благотворительность – характерная черта еврейского характера, приводится не вышеупомянутый стих ("Потому что заповедает он своим сынам…"), а другой: "Хранить будет Г-сподь, Б-г твой, для тебя завет и милость"10. Во-вторых, речь не о трех характерных чертах, но о трех ценных подарках, полученных евреями от Всевышнего. А в-третьих, Вавилонский Талмуд заканчивает сентенцию словами: "И всякий, кто обладает тремя этими чертами, достоин присоединиться к этой нации", – а Иерусалимский: "А тех, в ком нет ни одного из трех этих качеств, нужно немедленно отдалять от этой нации"11. И очевидно, что столь явные и демонстративные отличия взаимосвязаны.

Согласно формулировке Вавилонского Талмуда, речь идет о чертах, присущих евреям как потомкам Авраама. Поэтому и отсылка – к стиху, в котором речь об Аврааме, олицетворении благотворительности и о том, что он наделил этой чертой своих потомков, "заповедовал своим сынам и дому своему после себя"12. Т. е. благотворительность была сущностной чертой души Авраама и у евреев это потомственное, от него. Соответственно, наличие этой черты у человека – доказательство (точнее треть доказательства) того, что он – из наших.

Согласно же мнению Иерусалимского Талмуда, речь идет о ценном подарке Всевышнего евреям (очевидно, в рамках дарования Торы, ибо именно тогда возник еврейский народ как народ), а не о черте, унаследованной ими от Авраама. Поэтому ссылка на стих – "хранить будет Г-сподь, Б-г твой, для тебя завет и милость". Благотворительность, являющаяся характерной чертой народа Израиля – это дар Б-жий, "хранимый" для нас Г-сподом, а не хорошая наследственность.

Хотелось бы понять, во-первых, в чем заключается сущностная разница в позициях двух Талмудов и имеет ли она практическое значение. И во-вторых, что касается милосердия и скромности, то относительно них и Вавилонский Талмуд ссылается на стихи, из которых следует, что речь идет о дарах Всевышнего, а не о унаследованном от праотцов. Допустим, скромности у евреев, известных13 своей природной строптивостью и дерзостью, больше взяться неоткуда14. Но о милосердии как раз сказано в том же Вавилонском Талмуде: "Если человек милосерден к творениям, значит он из потомков праотца Авраама" 15. Т. е. и это – наследственное! Почему же Вавилонский Талмуд считает, что милосердие, о котором идет речь в данном случае – дарованное свыше, а не наследственное, подобно скромности и в отличие от благотворительности? А не наоборот.

На первый взгляд, самое существенное различие между позициями Талмудов заключается в том, что, по мнению Иерусалимского, от еврейского народа отдаляют только того, в чьем характере нет хотя бы одной из упомянутых черт. А по мнению Вавилонского, если понимать его слова по-простому, даже не подпускают того, у кого нет всех трех. Это принципиальная разница, имеющая очень-очень практическое значение.

Но тут есть несколько заковык. Во-первых, есть версия слов Вавилонского Талмуда, фигурирующая в классическом сборнике талмудических мидрашей "Айн Яаков": "И всякий, кто не обладает тремя этими чертами, не достоин присоединиться к этой нации". Эти слова как раз, по-простому, означают: "всякий, кто не обладает ни одной из трех этих черт"! Во-вторых, Рамбам, как мы уже упоминали, постановляет, что основание сомневаться в еврействе человека дает отсутствие именно всех трех черт, т. е. в соответствии с мнением Иерусалимского Талмуда, хотя общее правило, которым руководствуется Рамбам как законодатель – в случае расхождения во мнениях, следовать мнению Вавилонского.

Напрашивающийся вывод: Талмуды не расходятся во мнениях по этому вопросу. Но тогда возникает вопрос: почему Иерусалимский Талмуд подчеркивает, что наличие даже одной из трех черт не позволяет сомневаться в еврействе и позволяет давать присоединяться к еврейскому народу (если все остальное также позволяет, разумеется), а Вавилонский ограничивается двусмысленной формулировкой?

И если уж речь зашла о Рамбаме, можно задать такой вопрос: почему в обоих Талмудах и в мидрашах порядок упоминаемых черт: милосердие, скромность, благотворительность – а Рамбам меняет его: скромность, милосердие, благотворительность?

Ключ к ответам на все заданные вопросы дает то, что Вавилонский Талмуд говорит о "чертах". Не о качествах или т. п., а именно о чертах. Т. е. нам они интересны не сами по себе, но лишь тем, что их объединяет – что они указывают на вероятность еврейского склада души. А Иерусалимский Талмуд и мидраши говорят о трех ценных дарах, каждый из которых очевидным образом самоценен.

Иными словами, по мнению Вавилонского Талмуда, речь идет о трех чертах, наличие которых указывает на одно определяющее качество души, а по мнению Иерусалимского – о трех самостоятельных достоинствах, каждое из которых само является ценным и определяющим.

Поэтому Вавилонский Талмуд видит в милосердии, скромности и благотворительности комплекс взаимосвязанных проявлений общего склада. Причем, если милосердие – это эмоция, а скромность – черта характера, то благотворительность – это образ поведения. Наследственность Авраам мог передать, а мог и не передать. А мог передать не ту ее часть – это зависело не от него, поэтому и в заслугу ему ставиться не может. А вот быть благотворителями он мог "заповедовать своим сынам и дому своему после себя" и сделал это. Быть благотворителями, а не испытывать сущностную или эмоциональную потребность в этом. Иерусалимский же Талмуд, который считает, что речь идет о трех самостоятельных подарках Всевышнего, естественно, не может приписывать благотворительность евреев верности завещанию Авраама и ссылается на стих, в котором эта черта объясняется даром Небес.

И по той же причине Иерусалимский Талмуд подчеркивает, что внимания и учета заслуживает каждый из трех даров сам по себе, и лишь отсутствие всех трех (как в случае с племенем гивоним) доказывает невозможность присоединения к еврейскому народу. А Вавилонский говорит об этом туманно и неопределенно: по мнению Вавилонского Талмуда, три черты неразрывно связаны и одной без других просто неоткуда взяться. Т. е. технически, конечно, жестокий человек может вести себя благодетельно, а милосердный вести себя безжалостно – на очень индивидуальном уровне, но на уровне национального характера это совершенно исключено.

И в этом же причина того, что Рамбам (выносящий постановления в соответствии с позицией Вавилонского Талмуда), переставляет скромность на первое место: скромность как свойство души является источником эмоции – милосердия, а та в свою очередь заставляет творить добро и заниматься благотворительностью.

Более того, если милосердие не является следствием скромности, а благотворительность – следствием милосердия, то это уже не те черты, которые указывают на совместимость с еврейством, а нечто иное. Например, благотворительность может быть проявлением гордыни, скромность – общей пассивности, милосердие – сентиментальности и т. д. Поэтому Рамбам, который в отличие от Талмудов, подчеркивает, что речь идет не просто об "этой" (отличной от иных) нации, но об этой святой нации. Так и пишет: "святая нация"!

И теперь возникает обратный вопрос: почему же в таком случае Талмуды и мидраши на первое место ставят милосердие (эмоцию), а не скромность (черту характера)? Возможный ответ: проявление искреннего (!) милосердия может в той или иной форме привести человека к гордыне. Особенно если ему придет в голову сравнивать свою рефлексию, свои побуждения с чужими. Чтобы справиться с этим искушением человеку необходима скромность. После того, как он уже испытывает милосердие, а не до этого. Иными словами, Талмуды и Рамбам говорят о разных проявлениях скромности, поэтому и ставят их на разные места.

В качестве примера скромности, порожденной милосердием, Ребе приводит следующую историю. Когда Шестой Любавический Ребе, Ребе Раяц, возвращался из своего исторического визита в Святую Землю, состоявшегося в первой половине месяца Менахем-Ав 5689-го (1929-го) года, начали поступать известия о еврейских погромах в Святой Земле и в частности о кошмарном погроме в Хевроне. Достигли они и парохода, на котором плыл Ребе Раяц. Узнав о случившемся, Ребе так сильно расстроился, что расхворался. Среди пассажиров оказался врач, набожный еврей, который выходил Ребе, и тот поправился. Через некоторое время врач попросил у Ребе аудиенцию. Как оказалось, чтобы попросить прощения. Когда Ребе спросил его, за что и почему, он ответил, что поскольку Ребе – глава поколения, в котором нуждается все поколение, и поэтому он должен быть здоров и полон сил, то если бы на борту не было врача (то есть его), способного помочь Ребе, Свыше бы не позволили, чтобы Ребе расхворался. И за это он просит прощения и указания пути исправления. Вот это – пример скромности порожденной милосердием.

И теперь остается только назвать то самое сущностное свойство еврейской души, стоящее за скромностью, милосердием и благотворительностью, о которых говорят наши первоисточники: это самоотреченность (битуль) во имя Всевышнего и служения Ему, полное подчинение своей воли воле Всевышнего, сама возможность чего связана с духовной природой Б-жественной души, являющейся "буквально частью Б-га свыше"16.

Вот-вот должен прийти Машиах и истинная сущность евреев станет явной всем и в первую очередь – нам самим. И мы, с Б-жьей помощью, убедимся, что все это про нас – и то, что мы скромные, и что милосердные, и что благодетельные, и даже добродетельные. И всегда такими были по сути своей. Вскорости, в наши дни. Амен.

1.Йевамот, 79а.

2.Дварим, 13:18. Следует обратить внимание: в данном и подобных случаях, приводя цитаты, мы корректируем перевод так, чтобы были понятны толкования.

3.Как правило, используемое в оригинале слово переводят как "стыдливость". Мы предпочли конвенциональное "скромность", хотя во многих отношениях луче было бы "смирение".

4.Маарша к Йевамот, 79а: "Трепет, проявляемый внешне, есть скромность".

5.Шмот, 20:17.

6.Брейшит, 18:19.

7."Мишне Тора", Законы запретных связей, 19:17.

8.Кидушин, 4:1.

9.Дварим Раба, 3:4.

10.Дварим, 18:19.

11.Анализируемое нами высказывание приводится в контексте обсуждения статуса гивоним и отношения к ним царя Давида (см. Йеошуа, 9 и Шмуэль II, 21).

12.См. Ктубот, 8б, где евреи описываются как "благотворители, потомки благотворителей, хранящие завет праотца Авраама".

13.См. Бейца, 25б.

14.См. Недарим, 20а: "Если в человеке нет скромности, значит его праотцы не стояли у горы Синай". Увязка именно с дарованием Торы.

15.Бейца, 32б.

16.См. Тания, ч. 1, гл. 2.

Первоисточник: ru.chabad.org »