В прокате – «День независимости-2: Возрождение», сиквел одного из главных фильмов-катастроф в истории кино. Очень своевременный и злободневный.

Первый вопрос к любому сиквелу: с чего вдруг его снимать именно сейчас? Зачем возвращаться к старому сюжету? Что такого произошло, что он снова может стать актуальным? К любому, да не к любому: ежу понятно, что «День независимости» двадцать лет назад и он же сегодня — две большие разницы. Как говорится, найдите десять отличий. Тихая Америка 1996 года с саксофонистом Клинтоном во главе, без кошмаров и катаклизмов: самое страшное, что может случиться — президент завяжет интрижку со стажеркой. 

Конечно, тот «День» был фантастикой, даже и не особо научной. Страшилкой, которую сочинили для зрителя, спокойно дожидающегося миллениума. За время, что с того «Дня» прошло, многое поменялось до неузнаваемости. 

Отгремело 11 сентября — которое сразу стали сравнивать с событиями, описанными в первом фильме. Фильмы-катастрофы вообще перестали быть страшными сказками и обернулись социальными высказываниями – в каждом легко разглядеть хронику текущих событий. В этом ключе продолжение «Дня» – ход естественный, даже странно, что только сейчас Роланд Эммерих к старому сюжету решил вернуться.

 

Так же, как первый «День», «Возрождение» сразу впечатляет тем, что это фантастика сегодняшнего дня: все происходит в год выхода ленты на экраны. Тогда — в 1996-м, теперь — в 2016-м. Спустя двадцать лет после атаки инопланетян на Землю, наша планета процветает. Президентом Америки избрана бизнесвумен, на орбиту выведены сверхсовременные военные корабли, на Марсе яблони цветут. Но из космоса уже надвигается огромная махина, собирающаяся воткнуть в Землю бур, который выкачает из нашей планеты ядро и уничтожит на ней все живое. 

Противостоять угрозе берется союз ученых (деловитый Дэвид Левинсон, которого, как и в первой части, играет Джефф Голдблюм, и его французская коллега в исполнении неожиданной в таком жанре Шарлотты Генсбур) и военных (сильный дуэт Лайама Хемсворта и Джесси Ашера). К которому еще присоединяются одумавшиеся африканские боевики во главе с харизматичным нацлидером (мощная и выразительная роль ДеОбиа Опареи).

Роланд Эммерих, режиссер и оригинальной ленты, и продолжения, здесь играет по совсем иным правилам. «День» был все-таки именно фантастикой, в нем живописалась альтернативная реальность, совсем не похожая на Америку 1996 года. 

Бронебойный эффект строился на разнице между экраном и жизнью. Здесь же Эммерих, наоборот, старательно отзеркаливает реальность-2016, предлагает не радоваться различиям, а ужасаться схожести. Президент Америки — женщина? Ну, так и будет совсем скоро, если земля не налетит на небесную ось, а в ежеутренние мюсли выборщикам не подмешают ЛСД. Техника восстает против людей? 

Очевидно, один из ключевых кошмаров каждого мыслящего существа сегодня: настанет день, и мой айфон станет моим хозяином. Даже в деталях тут отражается реальное положение вещей. Героиня Шарлотты Генсбур, например, вздыхает после удара инопланетных захватчиков по Лондону: у меня там мама живет. Ну, кто не знает ее, маму Шарлотты, прекрасную британку Джейн Биркин.

Каждый автор сиквела старается откреститься от предыдущей ленты — первым делом постулирует, что никакой связи нет, это совершенно новый фильм и далее по тексту. Мало у кого «совсем другое кино» получается — сила притяжения оригинала велика. Эммерих в «Возрождении» ее преодолевает, хотя и с трудом. В сиквел берет только двух героев оригинала: Голдблюма в роли ученого и Билла Пуллмана в образе отставного президента Америки (почти портретный образ Клинтона). 

Лишает ленту патриотического пафоса, который был во многом двигателем сюжета двадцать лет назад — теперь это уже не про Штаты, а про всю планету. Поднимает планку — в сюжете, спецэффектах, ходах и приемах — настолько высоко, насколько может. Естественно, обрекает себя таким образом на то, что не всё удается. 

Ритм действия спотыкается, сюжет слишком уж бойко скачет к развязке (порой кажется, что отдельные эпизоды какой-то злопыхатель нарочно вырезал, чтобы лента казалась трейлером). Ввести приму Триера Шарлотту Генсбур в блокбастерный стиль игры тоже не совсем получается — она сама выглядит на экране инопланетянином, слишком свой у нее актерский арсенал.

Но главного Эммерих добивается — это не просто «другой День Независимости». Это «другой фильм-катастрофа». Сделанный по-новому, непривычно, ярко и смело. Отмежеваться получается не только от приквела, но и от жанровых штампов и заурядных ходов. «Возрождение» определенно из тех фильмов, которые важны не столько сами по себе, сколько в исторической перспективе. И это, может, единственное, что два «Дня» роднит. Двадцать лет каждый, кто фантазировал об апокалипсисе наших дней, возвращался к фильму 1996 года. Следующие двадцать лет наверняка то же самое будет происходить с «Возрождением».

Иван Чувиляев, 

специально для «Фонтанки.ру»

Первоисточник: calendar.fontanka.ru »