Фильм о классической эпохе Голливуда, снятый в современном Голливуде, – сама по себе серьезная заявка, требующая от авторов сценария и постановщиков большой изобретательности. 

Если заметная часть сюжета – обстоятельства съемки костюмной драмы с подзаголовком «История Христа» – ставки повышаются еще выше. А уж если такую историю снимают братья Коэны, то, пожалуй, сразу можно было ждать выдающейся картины.

Формально фильм «Да здравствует Цезарь» определяется как комедия. И для этого есть все необходимые основания: многие его моменты и повороты сюжета действительно заставят вас смеяться. Впрочем, как и во многих других коэновских комедиях, смех – это далеко не цель, а лишь один из способов диалога со зрителем на волнующие братьев темы. Темы же эти такие, что без изрядной доли коэновской иронии и даже сарказма разговор напоминал бы проповедь. Фильм даже открывается сценой в исповедальне.

Главный герой фильма – Эдди Мэникс в исполнении Джоша Бролина – человек, решающий все текущие проблемы, возникающие у огромной голливудской студии Capitol Film, – чрезвычайно набожен и считает необходимым завершать каждый свой день покаянием. Верующий католик в центре достаточно насыщенной еврейской голливудской среды – уже это могло стать основой для комедийного сюжета. Однако тема «еврейского Голливуда» в картине педалируется не особо. Коэны просто в одно касание передают ее сквозь всю картину серией эпизодов, в которых участвуют продюсер, юрист и, разумеется, зловещая банда сценаристов.

Быт и реалии Голливуда 1950-х показаны в картине намеренно жирными мазками. И если мир – действительно театр, а люди в нем – актеры, то Эдди Меникс – именно тот, кто управляет этим миром, круглые сутки подкручивая и смазывая механизм, готовый сломаться от любого неосторожного движения. А движения эти, не сомневайтесь, с избытком совершают герои на протяжении всего фильма.

Одна из важнейших текущих задач Меникса – обеспечить бесперебойные съемки масштабного костюмного фильма о Римской империи времен начала новой эры. 

Чтобы снять костюмный фильм про Рим, да еще и с участием Иисуса, Эдди Мениксу необходимо преодолеть множество сложностей. Главная – во избежание скандала после премьеры заручиться одобрением фильма со стороны всех религиозных конфессий. Для этого Меникс проводит совещание с раввином, а также пастором, католическим падре и православным священником. Их разговор о фильме, сценарии, природе Б-га и человека – один из примеров, как сцену, всегда рискующую свалиться в банальный анекдот, братья Коэны превращают в полный иронии и в то же время глубинных смыслов диалог.

Игра с различными евангельскими образами идет у Коэнов на протяжении всего фильма. Причем иногда братья, кажется, не отказывают себе в возможности устроить маленькую провокацию. Например, одна из задач, которую во что бы то ни стало надо решить Мениксу, – скрыть тайную беременность актрисы Дианы Моран в исполнении Скарлет Йохансон. Сложность заключается в том, что Моран не знает, кто виновник ее беременности, а публика, если вся история вскроется, не простит ей столь развратного поведения. В итоге Меникс вынужден разрабатывать сложную схему, которая позволит актрисе «сохранить невинность» перед публикой. Очевидный намек на «непорочное зачатие» прочтёт тут каждый.

1950-е – конечно, одна из великих эпох в истории Голливуда. Хотя дань, которую отдают этой эпохе Коэны, своеобразна: помимо основных сюжетных линий, зритель на протяжении всего фильма наблюдает, как снимаются эпизоды из других картин студии Capitol Film, каждый из которых – пересоленная пародия на классические жанры, от мюзикла до драмы. Однако это скорее доброе напоминание о времени, когда за чистую монету могло сойти то, что у современного зрителя оставит ощущение какой-то детской наивности или, наоборот, наведет на весьма циничные размышления. Позволительная и грустная усмешка над невинностью. Ральф Файнс, играющий режиссера-гея Лоренса Лоренца почти в той же манере, что и Управляющего отелем «Гранд Будапешт», кажется, должен дополнительно подчеркнуть этот оттенок ностальгии.

Братья Коэны, конечно, не могли оставить в стороне не только гей-тему, но и политику. Одна из центральных сюжетных линий картины – похищение законспирированной группой окопавшихся в Голливуде коммунистов кинозвезды Бэрда Уитлока, которого играет Джордж Клуни. По странному совпадению все подпольные коммунисты по профессии оказываются исключительно сценаристами и горячими поклонниками неомарксиста Герберта Маркузе. Это наследники Бартона Финка, героя ранней коэновской картины, уже «пожилые еврейские юноши», которые, в отличие от Бартона, удержались в Голливуде, однако имеют множество причин для протеста.

Тема коммунистических агентов в Голливуде подана предельно пародийно, хотя и с имитацией невозмутимой серьезности. Но соблюдение исторических фактов здесь – последнее, к чему стремятся Коэны. Просто в эпической комедии о временах маккартизма, разгар которого пришелся как раз на 1950-е годы, никак нельзя обойтись без коммунистических агентов, «протаскивающих» революционные идеи в фильмы для честных американцев. Также как не обойтись и без напоминания о том, что история о временах Рима снимается в мире, где уже испытали водородную бомбу. Близость апокалипсиса придает всем шуткам дополнительную остроту и отличает большинство фильмов братьев Коэнов.

Заговор коммунистов в итоге распутывает простой и симпатичный парень Хобби Дойл (Олден Эйренрайк) – ковбой, не умеющий играть никого, кроме ковбоев, но в итоге безумными стараниями Лоренса Лоренца становящийся подлинным героем тонкой драмы. Возможно, от такого образа не отказался бы и Рональд Рэйган. Ковбой, спасающий Голливуд и Америку от коммунизма, – без этой сюжетной линии коэновская история США 1950-х годов была бы неполной. Как и без русских, которые, разумеется, идут и, кажется, не могут не идти, если на заднем фоне звучит «Варшавянка». Заканчивается, к слову, фильм русской хоровой песней, чем повторяет концовку «Отеля “Гранд Будапешт”», где финальные титры также идут под балалаечные переливы.

Фильм, разумеется, наполнен и даже пересыщен шутками о повседневной жизни Голливуда, романах между актерами, вездесущих светских журналистках, разыскивающих сенсации. Роль сестер-журналисток, работающих на конкурирующие издания, сыграла Тильда Суинтон.

В конце Коэны доходят до откровенной фантасмагории – например, в сцене побега коммунистического агента в Советский Союз прямо со съемочной площадки в Голливуде. Однако это неизбежно при том лабиринте зеркальных отражений, который образуется, если культовые голливудские режиссеры снимают комедию о Голливуде. В какой-то момент остается расслабиться и просто получать удовольствие от смены кадров.

Среди всего этого карнавала, борьбы с коммунизмом, поиска похищенного актера и тысяч-тысяч дел Эдди Мениксу приходится бороться со своими личными страстями и искушениями. А главное искушение для него – мечта навсегда оставить киноиндустрию и забыть о Голливуде, как о кошмарном сне. Но ответ, который добрый католик из Голливуда находит в своем сердце среди декораций к сцене распятия, предсказуем, как кино 1950-х. Тот, на ком держится иллюзорный мир кино, конечно, остается с этим миром и будет дальше брать на себя все его тайные и явные грехи.

Время от времени развивающиеся в фильме события комментирует за кадром торжественным слогом анонимный рассказчик. Этот прием узнаваем и, очевидно, отсылает нас к Страннику из «Большого Лебовски», другой картины братьев. Похоже, на этот раз Коэны нашли героя, чья задача, в отличие от Джеффри Лебовски, именно «брать в голову».

Первоисточник: jewish.ru »