Юлия Меламед Three-day-jew. Переведем это как «еврей-трех-дней». С понятием этим я впервые столкнулась в этом году на Песах. В Москве такие не водятся или мне не встречались... Но поскольку в русском слово отсутствует, допускаю, что это западная разновидность еврея обыкновенного.

Иудеус вулгарис вестернизированный трехдневный — кто он? Это еврей, который вспоминает, что он еврей, только три раза в году: на Песах, на Йом Кипур и на Рош а-Шана.
В эти дни он честно ходит в синагогу и даже старательно постится накануне Судного дня. В оставшееся время ни о своей крови, ни о религии своего народа он не вспоминает.

Ах да, забыла... Еще он не ест свинины — это единственная из всех 613 заповедей, которую он для себя выбрал.
А выбрал он ее исключительно потому, что где-то слышал ее рациональное объяснение: дескать, в жарком климате свинина портится быстрее. Мысль эта вполне ему ясна, а потому можно стать слегка религиозным, оставаясь на территории привычного, понятного. Скажи ему, что соблюдать эту заповедь надо не потому, что мясо испортится, а потому, что Всевышний так повелел, что не в тухлом мясе дело, а в Б-ге — и он тут же откажется ее соблюдать.

Субботу он, разумеется, не встречает. На вопрос, почему же не исполнить остальные заповеди, еврей-трех-дней вывалит целую кучу возражений: это невозможно, это нелепо, всю субботу все евреи сидят впотьмах — ведь нельзя же зажигать свет.

Все еврейки поголовно ходят лысыми (его фантазии насчет сексуальной жизни религиозных опускаю). Возражения и разъяснения — дескать, зачем же сидеть впотьмах, когда можно оставить зажженный накануне ночник — еврей-трех-дней слушать не желает. Но, припертый к стене, произносит наконец самое важное: «Но ведь это же неудобно!» Попытка диалога тут же разбивается об эту глыбу в современной культуре: «удобство-комфорт-кайф». Далась же тогда тебе эта свинья! И ее ешь, пожалуй... Она вкусная...

Я понимаю, что неверующий человек чувствует потребность как-то обозначить свою принадлежность к еврейству. Как ему это сделать? Обернуться израильским флагом? Вывесить этот флаг из окна своей манхэттенской квартиры (напомню, преимущественный ареал обитания вида — Запад)? Все-таки гораздо приятнее сходить на Песах в синагогу и жеманно отказаться от свинины на публике.
Следует сразу оговориться, что и у русских похожее явление встречается. Русские тоже преспокойно существуют на территории полного неверия, из всего разнообразия религиозных норм предпочитая крашенье яиц на Пасху. Иногда они маниакально постятся, не забывая при этом взвешиваться, но забывая молиться. Такие люди сейчас уже не называют себя атеистами (это слово категорически вышло из моды) — теперь они освоили другое иностранное слово: агностик.

Теперь все кругом агностики. Родители-атеисты вырастили детей-агностиков. Как родители-антисемиты вырастили детей — противников политики Израиля.
То есть явление не связано с кровью. Но в еврее оно особенно удивительно. Один классик русской словесности сказал (по свидетельству другого классика русской словесности): «Неверующих евреев не бывает, назовите хоть одного
нет!» («Письма М. Горького о Льве Толстом»). При том, что в окружении графа было достаточно евреев-атеистов, при том, что он часто позволял себе большую экстравагантность в мыслях — есть что-то загадочное, что-то подлинное в этой вскользь брошенной им мысли.

Я не раз слышала утверждение: «Евреев неверующих не бывает». Часто слышала и другое, не менее интригующее: «На войне неверующих не бывает». Видимо, две эти независимые (но обе экстремальные) человеческие позиции требуют веры.

Но попробую не пользоваться чужим опытом. Я прекрасно знаю евреев неверующих, но и такой мощной веры, какую встречала у евреев, нигде больше не видела... Забирала вчера с вокзала подругу из Израиля. Опаздываю. Сижу в пробке. Звоню, чтобы извиниться за задержку.
— Только я не одна, — говорит она. — Ко мне мальчик прибился лет восемнадцати, не знающий ни слова ни по-русски, ни по-английски. Только иврит... Ему в синагогу в Марьиной Роще. Его надо на метро посадить.
— Это метро «Достоевская». Скажи, что ему нужно на Кольцо.
Пауза.
— Он говорит: «А как я пойму, что оно Кольцо?»
— Ясно. Ждите меня.
Действительно, как понять, что «оно Кольцо», если ни по-русски, ни по-английски, ни букв не понимаешь... А ночью от станции метро «Достоевская» до синагоги даже тот, кто знает все языки мира, не дойдет. Там коренные москвичи петляют неделями...

Но это все были пустяки по сравнению с тем, что я увидела, когда наконец прорвалась через пробку. Внешний вид юноши, который твердо нацелился ночью добраться до синагоги, превзошел самые смелые предположения. Посреди опасной московской ночи стоял хасид при полном параде: короткие брюки, заправленные в высокие носки, лапсердак, белая рубашка, черный пояс на уровне сердца, шляпа и пейсы ниже плеч.
— Да ты не боишься ли по Москве ночью в таком виде?
— Да нет, Б-г поможет — все со мной будет хорошо.
— А про антисемитов не слыхал? Ну, там скинхеды всякие...
— Да все нормально будет, что вы? Б-г поможет.
— Кто тебя ждет-то?
— К друзьям еду. Правда, они пока трубку не берут.
— Как же ты?..
— Да Б-г поможет... Я только что на Украине, в Умани был, и тоже один и без языка...

Все это он произнес совершенно спокойно, уверенно, с улыбкой. Напоследок спросил, труден ли русский язык, и сам же почему-то ответил, что очень легок. С чего он это взял? Поблагодарил и скрылся за дверями Московского еврейского общинного центра. Мы выдохнули... Смелый молодой человек... Помолчали...
— Слушай, а ведь помог ему Б-г, — сказала вдруг подруга и сама удивилась своим словам. — Нас с тобой послал. Сколько было бы у него шансов добраться до места, если бы мы не подвернулись?
— Ни единого... А знаешь, я ведь и встречать-то тебя не собиралась. Просто вдруг планы поменялись...
— А я ведь даже не знаю, как его зовут... Он случайно рядом оказался.
Мы все вспоминали. И все больше и больше удивлялись.

...В Израиле я часто встречала таких евреев — тех, что общаются с Всевышним так же просто, как с соседом, видят Его так же часто и с той же ясностью, как собственные руки и землю под ногами. На этот Пурим я была в Израиле. Разница между религиозными и нерелигиозными в праздник огромная. Когда ходила в светские кварталы — удивлялась, стоило ли ехать в безумный Тель-Авив из безумной Москвы ради того, чтобы напиться и нацепить красный нос и шапку Санта-Клауса в марте?.. Религиозные же исполняли заповедь веселиться — и потому даже пьянка у них была наполнена смыслом, их Пурим и выглядел, и переживался совсем иначе.

Лично я была нарасхват. «Вы не могли бы прийти к нам напиться?» «Это мы пожалуйста!» Как известно, напиться в этот день еврей обязан. А поскольку религиозные евреи пить не умеют, но про русских где-то слышали, что те будто бы умеют, репатрианты из России были крайне популярными гостями. А уж русские туристы — тем более. В следующий раз, пожалуй, организую бизнес. Открою агентство, сдающее на праздник русских. «Пурим-гои сделают ваш праздник незабываемым!», «Исполни заповедь на все сто!». Думаешь, пойдет клиент?..

А насчет света ночью я так скажу... Дорогой еврей-трех-дней, я вполне могла бы его и выключить, и уже было потянулась, но потом руку отдернула (уж соблюдать Субботу, так соблюдать — целиком, а не только в тех ее аспектах, которые мне кажутся разумными) — и тут же у меня на глазах все преобразилось. Бессмысленное наполнилось смыслом... Сейчас друзья из Израиля обрывают вдруг разговор: «Все, дальше говорить не могу, у нас уже Шаббат начинается». Им уже нельзя. А мне еще все можно. У меня нет этих ограничений и этого «дискомфорта». А у них есть. Как же я им завидую... http://www.jewish.ru