Изучение арабо-еврейских отношений в ХХ веке традиционного рассматривается через призму арабо-израильского конфликта. Именно конфликт как форма отношений между евреями и арабами в ХХ столетии стала уже своего рода аксиомой. Изданы сотни (если не тысячи) книг и статей, посвященные именно этой стороне отношений между двумя этнически близкими народами.

 Однако мало исследователей обращали внимание на то, что арабо-еврейские отношения не всегда носили конфронтационный характер. Зачастую имело место элементарное мирное сосуществование, которое приобретало форму социального симбиоза. Арабо-еврейское сотрудничество не является историческим мифом, поскольку у этого, к сожалению, малоизученного явления, имеются реальные подтверждения, истоки которых стоит видеть еще задолго до того, как арабо-еврейские отношения приняли характер арабо-израильских войн. Период британского мандата в Палестине является именно тем самым примером, который лучше всего иллюстрирует сотрудничество между двумя семитскими народами.

Хотя Декларация Бальфура от 2 ноября 1917 года провозгласила создание национального очага еврейского народа, в то же время она ставило условие его реализации: «при условии, что не будет нанесен ущерб гражданским или религиозным правам уже существующих в Палестине нееврейских общин» [5, C. 197]. Тем самым, англичане как никто другой были заинтересованы в недопущении конфликта в Палестине, особенно после того, как Лига наций предоставила Великобритании мандат на эту территорию. Поэтому органы мандатной власти англичане старались формировать из числа представителей разных этноконфессиональных групп, населяющих Палестину. Так, например, высшей властью в Палестине обладал Верховный комиссар, контролировавший деятельность Исполнительного Совета и Консультативного совета, состоявшего из 10 англичан и 10 назначенных членов - 4-х мусульман, 3-х христиан и 3-х евреев [8, с.63] .

В 1927 году состоялись первые выборы в муниципальные советы. Из двадцати муниципальных советов в пять входили и работали вместе арабы и евреи (в остальные входили или только арабы, или только евреи) [8, c.65].

В вопросе об управлении Иерусалимом, ставшем при англичанах столицей Палестины, перед мандатными властями встал вопрос какими принципами руководствоваться при формировании городского совета. Здесь было несколько вопросов: во-первых, следовать ли уже имевшей еще с османских времен традиции, по которой городской совет и мэр избирались из арабо-мусульманской среды; во-вторых, в каком соотношении следовать принципу равноправного представительства всех трех конфессий в совете; в -третьих, считать ли, что исходя из того, что евреев большинство жителей Иерусалима, то и большинство членов городского совета должны быть евреи; наконец, в четвертых, по какому принципу формировать совет Иерусалима: конфессиональному или этническому? В итоге англичане в вопросе о структуре городского совета население Иерусалима стали рассматривать как совокупность религиозных, а не этнических общин [2, c.62-64].

Зачастую арабские лидеры Палестины были зависимы от еврейского населения. В случае с Иерусалимом евреи как избиратели сыграли большую роль в избрании мэром столицы Рагхиба Нашашиби, конкурентом которого был муфтий Хадж Амин аль-Хусейни. И в 1927 году благодаря голосам еврейских жителей мэром стал Нашашиби. У него было два заместителя - еврей и христианин. Ими стали Хаим Соломон и Якуб Фарадж соответственно [4, c.78-80]. Когда же в 1934 году были проведены новые муниципальные выборы, то теперь городской совет (в отличие от предыдущей традиции, когда он состоял из пяти мусульман, троих христиан и четырех евреев) состоял наполовину из евреев, наполовину из арабов по шесть человек, правда, пост мэра остался за арабами [2, c.69].

Таким образом, городской совет Иерусалима демонстрирует нам пример мирного арабо-еврейского сотрудничества. И даже несмотря на волну перманентно возникавших еврейских погромов в Палестине, еврейские и арабские депутаты смогли восстановить конструктивное сотрудничество в городском совете Иерусалима, которое продолжалось вплоть до обнародования «Белой книги» Макдональда в мае 1939 года [2, c.76].

Хотя и приходиться констатировать тот факт, что и палестинское национальное движение, и сионистское движение в целом не смогли в период британского мандата найти общий язык и придти к некоторому компромиссу, тем не менее, это не означает, что между арабами и евреями не могло быть конструктивного сотрудничества. Тот факт, что муниципалитет Иерусалима состоял из арабов и евреев, которые вместе решали хозяйственные вопросы обеспечения жизнедеятельности столицы, подтверждает тезис о наличии в Палестине сотрудничества между двумя народами.

Однако наиболее ярким примером демонстрации возможности решения арабо-еврейских противоречий можно считать движение за создание двунационального государства в Палестине.

В 1925 году в Иерусалиме создается общество «Брит Шалом» («Союз мира»), которое отстаивало идею установления дружественного сосуществования евреев и арабов путем создания в Палестине двунационального государства, в котором евреи и арабы будут независимо от их численности иметь равное представительство в органах власти . Основателем «Брит Шалом» был видный сионистский деятель лево-либерального толка Артур Руппин, при том что он возглавлял Палестинское бюро Всемирной сионистской организации, занимаясь скупкой земель у арабов для предоставления их под еврейские сельскохозяйственные поселения. Помимо Артура Руппина входили другие общественные деятели еврейского ишува: писатель Рабби Биньямин, историк Гершом Шолем, врач Ганс Кохен и др. Как видно из состава представителей «Брит Шалом», в массе своей они представляли интеллигенцию, насчитывающей не больше 200 членов. Их речи, выступления, а также статьи в прессе не оказывали ни малейшего влияние на руководство ишува, несмотря на встречи, организуемые с Давидом Бен Гурионом-, Меиром Диизенгофом, Берлом Кацнельсоном и Иосифом Шпринцаком. Подход, которые отстаивали бинационалисты, разделяли некоторые левые социал-сионистские партии, например, Хашомер Хацаир и примыкавшая к ней Федерация кибуцев. Идея бинационального государства также поддерживала партия МАПАМ [1, c.335-336]. Подобные же цели преследовала Коммунистическая партия Палестины, выступавшая под коммунистическими лозунгами, придерживаясь парадигмы революционного интернационализма. Поэтому лозунг «единой Палестины для двух народов» разделялся не только «Брит Шалом», но и другими игроками политического пространства ишува, которые пусть и с определенными оговорками, но готовы были видеть такой исход событий, чтобы придти не к разделу страны, а к созданию двунационального государства.

В Палестине в период британского мандата были и другие варианты бинационализма. Появившееся в 1921 году новое государство Ближнего Востока - эмират Трансиордания - привлекало внимание сионистов, которые (по крайней мере, ревизионисты) рассматривали Восточный берег реки Иордан как часть исторической Эрец-Исраэль, хотя для сионизма она была навсегда потеряна. Стоит сказать, что только ревизионисты, которые и после провозглашения независимости Израиля в 1948 году по-прежнему в программных документах партии придерживались идеи неделимой Эрец-Исраэль; лишь в 1994 году, после заключения мирного договора с Иорданием, партия Ликуд - наследница ревизионистского «Херут» , отказалась от этой идеи, внеся изменения в партийный устав, отменив подобные великодержавный принцип. Сегодня только маргинальная гиперсионистская организация «Беад Арцейну» отстаивает идею «Великого Израиля», который географически должен включать территорию от Нила до Евфрата, куда должны войти помимо современного Израиля и палестинских территорий, еще и часть Египта и всю Иорданию. Однако идея арабо-еврейского государства некоторыми деятелями ишува понималась и в контексте создания конфедерации во главе с иорданским эмиром Абдаллой. Одним из сторонником этого бинационального проекта выступал идеолог еврейского пацифизма Йосеф Абилеа [12].

Однако не надо рассматривать бинационализм как проект, исходивший исключительно со стороны евреев. Сторонником создания двунационального государства был иорданский эмир Абдалла. В ходе контактов с представителями ишува Абдалла предлагал предоставить евреям широкую автономию в рамках будущего «семитского королевства», которое включало бы в себя Трансиорданию и Палестину [10, c.63]. Многочисленные встречи эмира с сионистскими представителями еврейского ишува [13, с.17-64] лишь подтверждали саму возможность реализации бинационального проекта. В предпочтениях Абдаллы в пользу бинационализма стоит видеть его геополитические взгляды на развитие событий на Ближнем Востоке. Эмир понимал, что ключ к международному влиянию в исламском мире лежит в обладании такими важными религиозно-политическими центрами как Дамаск и Иерусалим. Поэтому он и поддерживал идею создания двунационального государства по обе стороны реки Иордан, где евреям в его королевстве будет предоставлена широкая автономия, под которой понималось весомое представительство в парламенте, неисключая и возможности иметь министра-еврея в правительстве. Заигрывание Абдаллы с сионистским движением можно объяснить именно идеей первого по созданию единого государства для двух народов, что впрочем, не совпадало со взглядом на этот проект со стороны еврейских бинационалистов [14].

Однако идея двунационального государства в Палестине в период британского мандата оставалась по-прежнему маргинальной, неразделявшейся большинством как еврейского, так и арабского населения. Некоторые сионисты видели в этой идее ценностный постулат, другие усмотрели в ней тактическую меру или временный этап на пути создания национального еврейского государства, пока евреев в Палестине было меньше численно, чем арабов. Все то время, пока бинационалисты говорили о необходимости еврейского большинства в составе населения или паритетности в органах власти, они не выходили за рамки сионистского консенсуса. Лишь после того, как они заменили термин «большинство» на «значительное число» или начали использовать другие формулировки, наступил разрыв между ними и подавляющим большинством приверженцев сионистского движения [6, c.439]. «Брит Шалом» прекратил свое существование к середине 1930 -х гг., когда из него стали выходить многие видные общественные деятели. Например, организацию покинул ее основатель Артур Руппин, когда в 1929 году своими глазами увидел нежелание арабов строить вместе с евреями общее государство с началом еврейских погромов в Хевроне. Тем не менее, «Брит Шалом» выпускал в 1927-1933 гг. свой журнал на иврите «Шеифатену» («Наше устремление»), в котором отстаивал идеи бинационализма как выход из затянувшегося арабо-еврейского противостояния.

Мартин Бубер, один из сторонников идеи арабо-еврейского содружества, писал в 1939 году Махатме Ганди: «Наши поселенцы не приходят сюда (в Палестину. - Р.С.), точно колонизаторы с Запада, чтобы заставить работать на себя местных жителей; они сами налегают на плуг, они вкладывают силу, свою кровь в то, чтобы земля эта стала плодородной. Но мы желаем плодородия ее не только для себя. Еврейские крестьяне начали учить своих братьев, арабских крестьян, более интенсивной обработке земли; мы хотим и дальше помогать им: вместе с ними хотим мы обрабатывать эту землю »[9]. Из этого видно, что еврейские интеллектуалы были уверены в том, что поселенцы в Палестине несут пользу арабскому населению, правда, не стремились посмотреть на это взглядом арабов, которые как раз в них видели колонизаторов, а не мирных соседей.

Профессор Тель-Авивского университета Шалом Рацаби рассмотрел палестинских бинационалистов в свете их восприятия немецкой культуры. Точно также как на рубеже XIX-XX вв. в германии многие говорили о появлении «нового немца», отошедшего от прусских замашек, бинационалисты говорили о «новом еврее», который будет олицетворять собой либерала, исповедующего общечеловеческие ценности. Не стоит бинационалистов в Палестине воспринимать в контексте «самоненависти» как реакции на неприятие ими еврейского родительского дома. Просто члены «Брит Шалом» пытались отойти от ревизионистского образа еврея-воина или еврея-завоевателя и видели выход в появлении еврея-друга для арабов [3, c.279-314].

«Брит Шалом» выступал против планов раздела Палестины, что вызвало резкое неприятие со стороны других, более влиятельных политических лагерей ишува. На смену переставшему существовать к середине 1930-х годов «Брит Шалом» пришла Лига еврейско-арабского взаимопонимания, созданная в самом начале Второй мировой войны. Однако и она канула в Лету в 1945 году, когда в Палестине началась борьба против мандатных властей за обретение независимости, которую евреи понимали как борьбу за обретение своего национального государства, что не устраивало арабов.

Параллельно с Лигой еврейско-арабского взаимопонимания существовала организация «Ихуд» («Единство»), основанная Иехудой Магнесом в 1942 году. Она собрала всех тех еврейских интеллектуалов, которые находились в смятении после арабского восстания 1936-1939 гг., Когда возможность на создание двунационального государства, казалось было, уже была похоронена. Организация объединила Мартина Бубера, Акиву Эрнста Симона, Моше Смилянского, которые совместно пытались найти путь к достижению во взаимопонимании между двумя народами. В 1943 году было даже заключено соглашение, подписанное иерусалимским юристом, известным арабским политическим деятелем Омаром Джалилем Баргути с одной стороны и сионистскими деятелями - Н. М. Кальварийским, А. Коэном и И. Магнесом - с другой. Это соглашение предлагало создать в Палестине бинациональное государство, в котором предусматривалось равное представительство двух народов в исполнительных и законодательных органах, равные права арабов и евреев во всех областях - экономической, социальной, культурной. Однако через два года, в 1945 году, Еврейское Агентство отвергло это соглашение [8, c.231]. После образования Израиля «Ихуд» стал выступаить в защиту арабского меньшинства, однако перестал существовать ко второй половине 1960-х годов после смерти его основателей.

Идея двунационального государства в Палестине в период британского мандата не стала идеологическим мейнстримом общественного дискурса того времени. Во многом из-за того, что обе стороны - и евреи, и арабы - были настроены на создание своего национального государства, где иноплеменникам отводилась роль меньшинства со всеми вытекающими из этого последствиями. Группа еврейских интеллектуалов, отстаивающих эту бинациональную идею, была крайне немногочисленна, и уже в силу этого не имела возможности повлиять на ход событий в Палестине, приведших в итоге к появлению образованию одного национального государства - Государства Израиль. Оказавшись маргинальной, тем не менее, сама бинациональная идея как проект дожила до XXI века. Идейными наследниками «Брит Шалом» и «Ихуд» можно считать левых пацифистов из движения «Шалом ахшав» («Мир сейчас»). Иногда и ряд арабских политических деятелей делают подобные заявления, как это осуществил глава Ливии Муамар Каддафи в 2006 году, объявивший единственным решением арабо-израильского конфликта образование «Еврейско-арабской федеральной республики Святой земли со столицей в Иерусалиме» [11]. Активным сторонником бинационального проекта является известный левый израильский публицист Исраэль Шамир, который в своей книге «Сосна и олива» [7], неоднократно подчеркивает идею двунационального государства и деконструкции Израиля как еврейского государства.

Не только со стороны интеллигенции имели место проекты по налаживанию арабо-еврейского сотрудничества, но и профсоюзное движение не исключало возможности для совместных действий по отстаиванию идей арабо-еврейского сотрудничества на основе классовой борьбы.

Давид Бен-Гурион, вождь социалистических сионистов Палестины, был уверен в начале своей деятельности (1921-1933), что арабскую проблему удастся решить на основе идей классовой солидарности. Он считал, что сионистскому движению по силу освободить арабских крестьян - феллахов - от эксплуатации землевладельцев - эфенди. Однако в дальнейшем Бен-Гурион разочаровался в перспективе реализации этого проекта. Да и не стоит считать, что будущий премьер-министр Израиля был больше социалистом, чем сионистом. Когда речь заходила о вопросе образования независимого еврейского государства, Бен-Гурион жертвовал своими социалистическими убеждениями и шел на сотрудничество даже с противниками из ревизионистского лагеря.

Идея арабо-еврейского сотрудничества разделялась не только еврейской общиной Палестины. Так, в 1946 году Национальная Лига освобождения (включала себя арабских коммунистов после раскола В Палестинской коммунистической партии) и Арабский Рабочий Конгресс настаивали на сохранении различия между сионизмом и еврейскими массами. Арабские профсоюзы, отрицательно относившиеся к сионистскому движению, тем не менее, обсуждали перспективы взаимодействия с еврейскими рабочими для создания единого фронта борьбы с общими угнетателями, под которыми они понимали и мандатные административные органы, и еврейскую буржуазию. Этот союз мог стать предтечей к борьбе за реальное решение проблемы - социалистическую федерацию, где арабы и евреи будут обладать самоуправлением в едином рабочем государстве. Самым заметным и наиболее драматическим эпизодом совместных действий арабских и еврейских рабочих в Палестине стала крупнейшая в истории страна забастовка работников государственных компаний, начатая работниками почты, телефона и телеграфа в апреле 1946 года и всего за две недели превратившаяся в масштабную политическую стачку.

Сторонником арабо-еврейского сотрудничества с самого начала выступала Палестинская коммунистическая партия, правда, она отрицала сионизм как национально-освободительное движение еврейского народа, видя в сионизме орудие мирового империализма и еврейской буржуазии, цель которых колонизация Палестины. Тем не менее, Палестинская коммунистическая партия была единственной политической партией, которая и своим членским составом, и своей программной установкой демонстрировала арабо-еврейское сотрудничество.

Как нам кажется, арабо-еврейское сотрудничество в Палестине в период британского мандата является вполне реальной исторической альтернативой бесконечно последовавшей впоследствии череды арабо-израильских войн, концу которым даже в начале XXI века не видно. Само по себе имевшее, пусть и не регулярное сотрудничество (лучшим доказательством которого является деятельность иерусалимского муниципалитета, где евреи и арабы сообща решали бытовые, хозяйственные и другие социальные вопросы жизни города) может стать тем опытом, использование которого будет полезным и сейчас, когда на Ближнем Востоке трудно говорить об арабо-еврейском мире. Пусть и утопическая идея двунационального государства не нашла отклика у большинства евреев и арабов, тем не менее сам факт появления группы сторонников арабо-еврейского сотрудничества, готовых поступиться национальными интересами своих народов, говорит о том, что это являлось поиском решения проблемы противостояния между общинами, пусть и безрезультатным. И это все вместе позволяет смело утверждать, что арабо-еврейское сотрудничество, имевшее в период британского мандата в Палестине, может стать примером для сегодняшних неутешительных в плане достижения мира реалий для Ближнего Востока. Раис Сулейманов

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: