Здравствуйте, дорогие зрители. Простите, что назвал вас «дорогими». Я уже в курсе, что билеты на мои незабываемые творческие встречи  подорожали на шестнадцать и три десятых процента основной денежной массы в иностранном  эквиваленте. Устроители объясняют это моей безумной популярностью в кругу мирового сообщества и еще тем, что авиабилеты, проживание в гостиницах, питание в ресторанах, внутренние перемещения по городам и вообще – условия американской жизни, откуда я только что вернулся - с корабля на бал – сильно подскочили в цене.

Некоторые знакомые и незнакомые умники спрашивают, мол, для чего ты, Миха, ездишь в эту разжиревшую Америку, когда там всё дорого? Наивные люди не понимают, что  если не ездить в Штаты, то куда же податься талантливому писателю-сатирику за достойным материалом? Ведь Америка сама просится на остриё критического пера, как хищная акула - на блесну умелого рыболова-любителя.

Например, в Калифорнии – в этом рассаднике дурных денег, голливудского разврата и чванства под управлением бывшего Терминатора, доллары буквально летают по улицам, как мусор по Москве и другим странам Независимого Содружества.  И никто этой зелени, вывалянной в коричневой американской грязи, не поднимает и в карман не кладёт. Чтоб не испачкать стильную одежду - вечную память о родине, и не менее вечную о наших знаменитых дизайметрах Зайцэре и Юдашкинде.

Бывшие русские, как правило, еврейской национальности,  приходят на концерты международного любимца сатиры и юмора, который довольно часто приезжает  к ним из России – с любовью. То есть – на меня. Англоязычным американцам делать на этих памятных встречах  нечего. Пусть вначале выучат великий и могучий язык. О чём будет сказано ниже.

Замечу прямо и откровенно: бывшие наши соотечественники до того отупели на шаровых американских харчах, что одновременно с советским гражданством утратили не только чувство юмора, но и сатиры. Как говорится, юмор умер, сатира осталась вдовой

Выступал я как-то на Брайтоне, где практически расположилась вся бывшая юморная  Одесса.  Даю для разогрева хохму про раков на Привозе. У нас не только каждый первоклассник, но даже детсадовец  знает эту хохму. Мол, вчера были большие по три рубля. А сегодня маленькие - по пять. Вчера по три, но большие, а сегодня маленькие, но по пять. Сами понимаете: мировая инфляция берёт человечество за горло. Повторяю условие разогрева пять с лишним  раз. Мало того, что ни одного хлопка в зале. Даже ни одного намёка на улыбку непревзойдённой классики. Вместо соответствующей реакции один приблатнённый мужичок в пляжной панамке и затасканной тельняшке производства одесской трикотажной фабрики «Рыбачка-Сонька» спрашивает:
- Скажи, земляга, почему в России до сих пор городят заборы из первоклассной доски, а мебель делают из прессованных опилок?

И тут зал, как ненормальный, ударился в шизофренический аплодисмент. Правда, хлопали и восклицали на английском: 
– Так его, товарищ Ильф! Бей своих, спасай Россию!..

Представляете, оказался дальний родственник Ильфа и Петрова. После концерта  подошёл и для пущей убедительности показал паспорт. Наверняка купленный на том же Привозе, где в любое время дня и ночи можно  купить даже папу с мамой, уже не говоря про сифилитическую мочу для отмазки от службы в героической российской армии


Беда в том, что люди, ставшие в одночасье американцами, отупели от радости до такой степени, что перестали понимать элементарную технико-экономическую истину. Они не соображают, что прессовать опилки намного легче и производительнее, чем строгать доски. Им бесполезно доказывать прописную истину: из опилок можно отлить любую форму нанотехнологии - стол, кровать, шифоньер и даже табуретку. Мало того, из табуретки  умельцы в русских селениях гонят «табуретовку» крепостью марки «вырви глаз» - 76,3 градуса по Цельсию, а по Реомюру – в три раза крепче. Стакан «табуретовки» хряпнул – и с копыт. А иногда – прямиком на вечный покой, чтобы в тот же день отгулять поминки при участии незаменимой «табуретовки». При этом  отмазать остатки ценнейшей нанотехнологической жидкости  при конфискации  в качестве вещдоков  технологического секрета уникального производства

Кроме того, из опилок можно отливать формы  самой замысловатой конфигурации, вплоть до двигателей внутреннего сгорания в шестицилиндровом эквиваленте. А потом годами прессовать опилки с цементом или любым другим клеем соответствующего эксперимента. Но самое главное заключается в чем?.. Правильно, товарищ! В рациональном использовании отходов лесопиления, которое составляет девяносто восемь и девять десятых процента распиловочной массы основного материала по имени «кругляк»…

Вы совершенно правы, девушка: есть весьма распространённая фамилия Кругляк. В основном, украинского происхождения. И частично еврейского. Но к нашему деревянному кругляку разных сортаментов и степеней твёрдости названный «кругляк» не имеет ни прямого, ни даже косвенного отношения. Благодаря огромному количеству синонимов, амонимов и антонимов русского языка, о чём вы узнаете ниже, можно сказать  - «чурбан». Или «чурбак». Или «полено». Или «дубина»
стоеросовая…

Идём дальше. После  разогрева с раками, досками и опилками, мальчишка – два вершка от горшка – тянет руку:
- Дяденька сартирик, можно сказать?
- Конечно, говори. У нас в стране управляемая демократия нового типа и свобода слова, какая прогнившей Америке не привидится в страшном сне. Как тебя зовут, мальчик?
- Меня зовут Ваня Галахэр. А папу зовут – Вася Галахэр. А маму зовут – Дуня Галахэр. А бабушку зовут – Сара Израилевна Галахэр, а дедушку зовут Арон Соломонович Галахэр
У нас в доме одни Галахэры и никаких лиц еврейской национальности. Так вот, вчера я подслушал их разговор. Папа  с восторгом сказал: «Как хорошо, что Зазорный (это про вас) пошёл в писатели-юмористы, а не стал работать по специальности – строить самолёты. Иначе бы российские самолёты падали в три раза чаще, чем падают сегодня. И мы бы не долетели до  Америки…». Представляете: в три раза чаще! Вот как вас уважают в нашем доме и ходят на все ваши сольники. Потому что бабушкина сестра – Циля Галахэр – работает в мэрии техническим персоналом и получает, как передовик производства, премиальные контрамарки на все юмористические выступления. Не только ваши, но и других российских нанотехнологов юмора. А иногда - и сатиры...

А кем, спрашиваю, работает твоя тётя Циля Галахэр? (Я всегда интересуюсь профессиями  прототипов будущих героев, достойных не только уважения, но и подражания. В качестве, если хотите, национальной идеи. Как победитель всемирно-европейского конкурса артистов нанотехнологической попсы – Нал Кешэв).

- Папа говорит, что  тётя Циля - эта старая перечница - работает архитектором.

- Что же тётя Циля строит в Америке? Пизанскую башню? Или вавилонскую лестницу в ближневосточное небо?

- Папа говорит, что она ходит по Брайтону и строит из себя девушку, хотя у самой уже всё, как на вешалке
Ну вот, папа тихонько  шепчет маме, чтоб я не слышал: - До каких пор эта старая яловка будет насиловать нас дармовой чернухой – носить свои премиальные контрамарки?..

Они думают, что я сплю. Но я не сплю и  впитываю каждое слово, как губка. Мне сверху слышно всё, потому что, по законам акустики, звуки поднимаются вверх. А я ночую на верхней палубе, так дедушка – Арон Соломонович – называет антресоли. Там летом жарко, как в экваториальной Африке, а зимой холодно, как в Антарктиде. А папа многое понимает в искусстве. Он солист.

- Если не секрет, где поёт твой папа: в опере? на эстраде? в фешенебельном ресторане для особо одарённых посетителей
в  законе?

- В подвале работает. Он солит огурцы, помидоры и другие овощи типа одесских синеньких и краснокочанной  капусты, а также бычки в томате пряного посола…          

Не долго думая, я вежливо ответил этому юному провокатору:

- Послушай, Ваня Галахэр, если бы в России все были такими умными, как ты и твой папа – Василий Аронович Галахэр, - то мы бы давно жили лучше всех Европ и Америк, вместе взятых. Коренные европейцы и американцы, не знающие великого и могучего русского языка, о чем будет сказано ниже, не могут  понять, почему большой рак стоит три рубля, хотя и вчера, а маленький – пять, хотя и сегодня. А писатели-юмористы не скитались бы по свету в поисках смешного материала. Вы с папой сидите на берегу Гудзона, ловите одесских  бычков в томате и умничаете, как Ильф и Петров. А мы болтаемся по миру, извини за ненормативную лексику, как говно в проруби. Но держимся на плаву. Спросишь – почему?

- Потому что говно не тонет! - крикнул Ваня Галахэр под дикий хохот обезьян. – Это по закону Архимеда: на опущенное в жидкость тело действует выталкивающая сила, которая равна весу жидкости, вытесненной опущенным в неё телом. А дедушка – Арон Соломонович Галахэр - трактует закон Архимеда ещё короче, он говорит: «опущенное тело в тело теряет гибкость и выпускает жидкость».  При этом  он хулигански подмигивает бабушке – Саре Израилевне Галахэр, с явным намёком на что-то очень далёкое, забытое в тридцать третьем доме на Дерибасовской. Это исторический дом, в котором любил бывать Беня Крик. Вы не знали эту историческую личность? Беня Крик тоже был юморист экстра-класса. Вроде вас…  

Представляете, американское воспитание русских детей на Брайтоне?! Только бы сделать гадость нашему великому государству и, соответственно, - народу, встающему с колен. В смысле – с пятки на носок…Или – с носка на пятку, что не имеет принципиального значения…

Кстати, вы узнали своего кумира с бородой? По голосу узнали? Как говорится, я милого узнаАю по походке. Все узнают. И это несмотря на трёхмесячное отсутствие, потраченное на подготовку совершенно новой программы и отращивание маскировочной бороды. Иными словами: смену творческого имиджа и, простите за ненормативную лексику, шарма.

Ещё за время активного отсутствия мною создано несколько программ и целых спектаклей для ветеранов «Косого Зазеркалья», которые умоляли открытым текстом: «Веди нас, Миха, от победы к победе. Или ты, Моисей, или никто
За исключением, конечно, Миши Жованого. Но он стал недоступнее  Папы Римского». И как тут откажешь старым  друзьям, хотя и заведомо бездарным?

Так вот. Находясь в творческом застолье, я открыл совершенно новое направление в юмористике, которым ещё никто не занимался. И назвал  свою нанотехнологию коротко и ясно. Без всяких научных завихрений, где от головокружительного названия теряется реальная суть. «Богатство и многомерность русского сатирического языка», - так я назвал своё открытие России и попутно, само собой, Америки! Для понимания основ нового направления приведу несколько характерных примеров многогранности выражения мысли, а иногда и чувства при посредстве великого и могучего.

Скажем, простейшие русские слова «коттедж» и «коттедж» - написание абсолютно одинаковое, но смысл совершенно разный, если правильно расставить ударения и акценты. В первом случае – это шикарный дом на Рублёвке, где проживают люди, которые никакого отношения к рублю не имеют и увлекаются  исключительно заграничными купюрами. (А сало русское едят!) В другом случае «коттедж» означает молочный продукт, широко распространённый и активно потребляемый в кругу людей преклонного и детского возраста. Как называется эта еда по-русски? Вот ты, рыженький мальчик, знаешь?

Рыженький мальчик:
- Любой дурак знает, что по-русски ваш котэж – обыкновенный кефир. Я его ненавижу. С детства. И дедушка мой – чувак преклонного возраста – тоже презирает. Он каждый раз рифмует стишок: кефир – зефир - сортир
При этом дедушка тяжело вздыхает, как после смерти бабушки, и берёт чашку дрожащей рукой: «Сейчас бы лучше пропустить стаканчик беленькой подружки. Как бывало на фронте…». А мама его ругает: кому што, а вшивому баня, говорит мама; она, между прочим, дедушкина дочка. А сочувствия к старому человеку – ноль целых.

-Да, мальчик, я вижу, твоя фамилия не Галахэр одесского разлива.

- Нет! Мы Петровы! Я – Ваня Петров! Дедушка – Василий Иванович Петров! (Как Чапаев) И мама – Анка Петрова - пулемётчица! Выдаёт пятьсот слов в минуту! И папа был – Петька Петров - да весь вышел. Испугался трудностей переходного периода первоначального накопления капитала и сбежал на Рублёвку…В коттэдж…К одной вислозадой уродине…с безразмерным баблом и большими  силиконовыми котэжами…

- Молодец, Ваня Петров. Так держать! Если бы в России все были такими умными, как ты и твой дедушка, чтобы любили кефир, зефир и сортир, как бывало на фронте, мы бы давно поднялись с колен и жили лучше всех Европ и Америк, вместе взятых. И я бы – ни ногой на прогнивший Брайтон, где бывшие советские люди разжирели до такой степени, что утратили чувство юмора и не понимают, почему на одесском Привозе большие раки – по три. Но вчера! А маленькие - по пять. Но сегодня! И почему делать мебель из опилок дешевле, чем строгать доски и получать при этом сумасшедшие отходы древесины, которые потом идут на изготовление опилок и, опять же - на отливку мебели.  Безотходный процесс производства – вот соль нанотехнологий! Так не лучше ли сразу пускать доску в опилки, а из опилок делать мебель в стиле Людовика ХIV. Или даже Людовика ХV-го? Кому что нравится…

Правда, дорогая получается мебель. Зато крепкая - как  из красного дерева. Я себе купил. На дачу. Хотя вынужден попрощаться с приятной обновой. И с прискорбием извещаю вас…Или «вам»? Представляете, насколько богата моя теория филологической нанотехнологии, что  сравнения и аллитерации буквально выскакивают на каждом шагу, как черти из табакерки.

Вопрос, как говорится, на засыпку: почему «квас» пишется вместе, а «к вам» - раздельно? Думайте,  дорогие слушатели и почитатели моего, прямо скажем, неповторимого таланта

Так вот, я вас обязан известить, что полностью ухожу в нанотехнологическую систему отечественной филологии на тему «Богатство и многомерность русского сатирического языка». А если по-простонародному, то: «Почему обезьяна никогда не заговорит человеческим языком, если верить теории Дарвина? Да потому не заговорит современная обезьяна, что живёт на юге, ей тепло и незачем развиваться». 

Удаляясь в сибирский скит, я обрету покой и вдохновение для творческих исканий. И жизнь, и слёзы, и любовь…В результате упомянутых таёжных скитаний я твёрдо намерен  создать академический словарь нанотехнологической сатиры своего имени - «Хромосома Моисея Зазорного». Звучит?!

Выкрик из зала:
- А на какие шиши жить будешь, тютя?

 - Хороший вопрос. Отвечаю: не волнуйтесь, друзья. На два года у меня хватит…К тому же, в скиту ещё никто не пропадал. И я не пропаду. В тайге можно скитаться всю жизнь значительно дешевле, чем в Москве. И даже в догнивающей Америке. Скит – это жесть! Не надо оплачивать коммунальные услуги, ходить в рестораны, в театры, на концерты Потерясана. Хотя он присылает  контрамарки, как постоянному автору «Косого Зазеркалья».

Через два года вернусь, не запылюсь, в сатирический цех с новой программой. А вы  за это время соскучитесь по своему кумиру…

Ваня Петров (резко вскакивает с места):
- Не надо, товарищ Зазорный, возвращаться в сартирический цех. Мы не соскучимся! Обещаю вам от имени всех представителей нашего счастливого детства! Устами младенца глаголет истина
Всё лучшее – детям.  Возвращайтесь в авиастроение. Мама  шепчет, что даже когда я вырасту, она не позволит мне летать самолётами «Аэрофлота»…

- Какие пошли умные дети. Прямо  хоть сейчас отдавай в «Свою игру». Или сразу  в МГИМО – к Юрию Павловичу Вяземскому – в «Умники и умницы»

Ну, дорогие друзья, до свидания!
Я отбываю в понедельник…

Ваня Петров:
- Прямо и непосредственно в сибирский скит? За нанотехнологиями русского сатирического языка? Чтобы учить обезьян быть человеками?..

- Устами младенца…

Ваня Петров:
- Урр-а-а! Доживём до понедельника
И два года каникул…

Валентин Гринер, Окленд