 |
21.08.2005 15:14 |
| |
Гаарец: Ветераны палестинской интифады начали ностальгировать по Тель-Авиву |
 |
Амира Гесс, Гаарец, 21.08.2005
Улыбка на устах, затуманенный взор, тихий вздох: Ах, Тель-Авив, Тель-Авив! Так реагируют арабы из Газы (в возрасте 35 и выше), когда узнают, что их собеседница - израильтянка. Некоторые перечисляют названия улиц, на которых не были уже 15 лет, чтобы подчеркнуть родство. Алленби, Блох, Бен-Йегуда, Йегуда Маккаби…Другие вспоминают имена израильтян, у которых когда-то работали. Всегда - имена, а не фамилии. Ицик, Хаим, Дуду, Шломо
Так ведут себя таксисты, фермеры, полицейские, жители лагерей беженцев. Безработные, выпускники университетов, сотрудники общественных организаций и гуманитарных миссий в секторе Газы.
Некоторые успели повидать мир, но больше 10 лет не были в Тель-Авиве. Другие не покидали пределов сектора Газы со времен первой интифады. Некоторые происходят из семей выходцев из Яффо, Абу-Кабира, Саламе (ныне - район улицы Шокен, где расположена редакция газеты Гаарец). Но как говорит активист правозащитной организации Абу-Джамиль (40), выпускник кафедры социологии университета Бир-Зейт, чья семья покинула в свое время Мадждаль (Ашкелон): Для моего поколения Тель-Авив был первым космополитическим городом, который мы увидели после 1967 года и полюбили за атмосферу свободы и открытости.
Время и расстояние окрашивают прошлое в ностальгические тона. Наемные работники вспоминают справедливого работодателя, с которым сложились почти семейные отношения. Владельцы швейных мастерских - израильских партнеров или подрядчиков, которые своевременно расплачивались и выполняли обязательства. Должников стараются не вспоминать. Фермеры вспоминают, как израильтяне приезжали к ним на своих машинах за виноградом, инжиром, острым перцем, а иногда оставались и ночевать.
Эти воспоминания перекрывают события последних пяти лет: разрушение домов и виноградников, облавы и аресты. У одного из моих собеседников погиб девятилетний сын от случайного снаряда, выпущенного израильтянами. Другие потеряли работу из-за блокады сектора израильской армией. Или долгие месяцы прожили под огнем из танков, вертолетов и укрепленных баз, охранявших еврейские поселения.
Те, кто не работал в еврейских поселениях затрудняются вспомнить хотя бы одного или двух поселенцев, с которыми у них в последние пять лет сложились нормальные человеческие отношения. Пусть даже они жили на расстоянии километра или 200 метров от поселений. Поэтому ностальгия касается только Тель-Авива и его жителей. Поселенцы остались для них чуждым элементом, построившим рай за их счет, и все они рады их уходу.
Воспоминания и расстояние - как вино. С годами только улучшается. Интересно, что арабы видят разницу между Израилем-оккупантом и его агентами - солдатами и поселенцами. Тель-Авив, с его космополитической атмосферой, людьми и пейзажами, отпечатался в их памяти как нечто отдельное, не связанное с ненавистной оккупацией. Израиль в границах 1967 года они видят так же, как сами израильтяне, – нормальным, демократическим государством.
Люди старших поколений вспоминают с ностальгией, как они приезжали в Тель-Авив после 8 часов вечера и возвращались домой далеко заполночь. Эти поездки всегда сопровождаются жестом - рука заводит автомобиль, а потом поворачивает руль на 180 градусов. Эти люди не воспринимают победную риторику ХАМАСа, уверенного, что ракетные обстрелы заставили израильтян отступить. Это из области политики, не более того: различные организации борются за симпатии населения в преддверие выборов в Национальное собрание.
Не будем забывать, что именно эти люди (а кто же еще?!) первую интифаду: бросали камни, устраивали демонстрации с требованием прекращения оккупации. Они протестовали против патрулирования ЦАХАЛом их улиц, создавали запрещенные организации, сидели под домашним арестом и в израильских тюрьмах.
Но они не представляли себе, что сектор Газы в 1991-м, а особенно после заключения Норвежских соглашений в 1994 году, станет большой тюрьмой, вход и выход из которой будет позволен лишь единицам. Они не могли себе вообразить, что сектор Газы превратится в символ не только беспросветной бедности, но и невежества и безнадежности.
Телекамеры, спешат запечатлеть людей в масках с ракетными установками и автоматами Калашникова на фоне рыдающих поселенцев и победных лозунгов. Это играет на руку ХАМАСу и другим террористическим организациям, но заглушает другие голоса - выражающие опасения, что благословенное разрушение поселений Гуш-Катифа укрепит израильский контроль над Западным берегом и увековечит изоляцию сектора Газы. Другими словами - опасения поколения, знавшего Тель-Авив и мечтающего о независимой Палестине. Поколения, представители которого при упоминании о размежевании начинают ностальгировать о воссоединении.
|
|
|
Навигация по порталу: 
