Давая зеленый свет цензуре, очень трудно остановиться, считает политолог. Хочется сделать подконтрольное общество все лучше и лучше, все послушнее и дисциплинированнее, хотя, конечно, наибольшее спокойствие и абсолютная дисциплина царят все-таки на кладбище, отмечает он

Более половины (63%) участников опроса Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) полагают, что российским СМИ нужна государственная цензура. Результаты опроса опубликованы на сайте центра. За 15 лет сторонников этой точки зрения прибавилось (2008 год — 58%). Около трети россиян считают, что государственная цензура не нужна (30%). Женщины больше мужчин поддерживают государственную цензуру (66% против 59%). Мужчины преобладают среди респондентов, не поддерживающих цензуру в СМИ (34% против 26%). Цензуру не поддерживают мужчины в группе до 35 лет. Как указывает ВЦИОМ, 44% россиян, поддерживающих цензуру, видят в ней обеспечение стабильности и порядка в обществе и защиту от недостоверной информации. Как понимать эти результаты?

Сразу после публикации результатов опроса ВЦИОМ, который проводился еще летом, но появился почему-то лишь теперь, новость подхватили многие зарубежные информагентства, подчеркивая, что, мол, русские за цензуру. В таких случаях говорится — посмотрели бы на себя. И дело не только в том, что многие российские медиаресурсы в той же Европе заблокированы, поскольку это, дескать, не СМИ, а пропаганда. Стало быть, то, что объявляешь пропагандой, можно цензурировать.

Но ровно в то же самое время, когда и ВЦИОМ, Pew Research Center провел аналогичный опрос в США. Так вот большинство американцев сказали, что либо государство, либо технологические компании в лице операторов соцсетей должны ограничивать распространение фейковой информации, а также демонстрацию чрезмерного насилия онлайн. По сути, это та же самая цензура, учитывая, что понятие «фейковой информации» весьма растяжимо. Потому как «а судьи кто?». Число сторонников такой цензуры в США выросло даже в большей мере, чем в России.

Так, если в 2018 году лишь 39% американцев считали, что федеральное правительство должно ограничивать фейковую информацию, то в прошлом году таких было 55%. Что касается технологичных компаний, то число сторонников того, чтобы те, как говорится, сами «фильтровали базар», составляет в Америке 65% против 33%. Это то, что у нас называется самоцензурой.

Мнения сторонников Республиканской партии и Демократической зеркально противоположны: среди республиканцев сторонников цензуры как раз меньшинство, а вот среди демократов доходит до 70%. Люди вообще довольно нетерпимы к чужому мнению. И будь на то их воля, они бы это самое чужое мнение, как правило, вовсе запретили. Отнюдь не все готовы следовать провозглашенному Вольтером принципу: «Я не разделяю ваших убеждений, но готов умереть за ваше право их высказывать». Важнейшая роль политических элит как раз и состоит в том, чтобы поддерживать в обществе баланс разных интересов, который наилучшим образом как раз соблюдается в условиях свободы слова.

Сторонники цензуры, разумеется, оправдывают ее самыми благими намерениями. Либо это во имя чистоты помыслов подрастающего поколения, дабы оградить их от пороков и соблазнов. Либо это во имя государственных интересов, чтобы сохранить стабильность в обществе, «не раскачивать лодку». Есть еще военная цензура, которая хотя бы отчасти объяснима в условиях военных действий.

При этом сами сторонники цензуры почти всегда уверены, что их конкретно последствия ее применения не коснутся. Но потом, когда во время массовых коммунальных аварий губернатор отключает комментарии к своим аккаунтам в соцсетях, они удивляются и возмущаются: как же так, почему мы не можем достучаться до региональных властей, которые, уверяя, что действуют во имя общественного блага и не допускают распространения паники и деструктивных настроений, давно загнали все СМИ под плинтус лизоблюдства и подобострастия.

Часто сторонники тишины и покоя в информационном пространстве, ратуя за цензуру, еще и лукавят. Поскольку сами прибегают к разным источникам информации, на деле демонстрируя свое отношение к этой самой цензуре. И именно по этой причине в последние два года аудитория Telegram в России, притом что эта соцсеть в минимальной степени подцензурна, выросла более чем на 30 млн человек, достигнув осенью прошлого года почти 83 млн, чуть меньше чем массовая аудитория «ВКонтакте».

Люди ищут там ту информацию, которую не находят в СМИ, подверженных цензуре или самоцензуре. При этом опираясь на массовую терпимость к проявлениям государственной цензуры якобы во имя общественного блага и стабильности, государство постоянно сужает неподцензурное пространство. Еще не так давно поводы для блокировки интернет-контента ограничивались лишь пропагандой суицида, детской порнографией и пропагандой наркотиков. С тех пор появились множественные новые поводы, начиная с экстремизма и кончая так называемыми фейками и дискредитацией — сначала российской армии, а потом уже и представителей других силовых структур.

Блокировки осуществляются десятками тысяч во внесудебном порядке по самым разным поводам, даже не всегда понятным, которые уже очень далеки от изначально декларированных намерений. Помимо этого, были резко сужены и возможности получения информации, еще до СВО, прежде всего о представителях власти. Об их доходах и собственности, стало быть, о, возможно, стоящих за этим коррупционных нарушениях. Давая принципиально зеленый свет цензуре, которая, между прочим, по-прежнему запрещена Конституцией Российской Федерации, очень трудно остановиться. Хочется сделать подконтрольное общество все лучше и лучше, все спокойнее, послушнее и дисциплинированнее. Хотя, конечно, наибольшее спокойствие и абсолютная дисциплина царят все-таки на кладбище.

Первоисточник: bfm.ru »