Мещанский суд Москвы отклонил иск семьи шведского дипломата Рауля Валленберга к ФСБ с требованием предоставить им документы, которые бы прояснили его судьбу после ареста. Племянница Валленберга Мари Дюпюи будет обжаловать это решение.

Рауль Валленберг, шведский дипломат, который спас от немецких нацистов тысячи евреев, обеспечив их шведскими паспортами в годы войны, был арестован советскими войсками в январе 1945 года в Венгрии. На протяжении многих лет его родные, а также историки и правозащитники пытаются установить, что с ним произошло дальше. С ходом времени история обросла множеством мифов и легенд. 

О том, что удалось установить максимально достоверно, RFI рассказал историк, заместитель председателя совета научно-информационного и просветительского центра общества «Мемориал» Никита Петров.

Никита Петров: Удалось собрать довольно много значимой информации относительно того, как он был задержан, удалось подтвердить дату его смерти — 17 июля 1947 года. Был обнародован рапорт начальника санчасти внутренней тюрьмы Смольцова, который сообщал Абакумову о том, что, предположительно, от инфаркта ночью скончался заключенный Валленберг, и предлагал вскрытие, потому что он не был до конца уверен в диагнозе. И тут же резолюция самого Смольцова — по распоряжению Абакумова без вскрытия тело подвергнуть кремации. Были предоставлены родственникам личные вещи Валленберга, которые были с ним при задержании — это водительское удостоверение, деньги, некоторые бумаги. Одним словом, комиссия пришла к выводу, что Валленберг погиб в советском заключении. Были даже даны копии документов, которые неопровержимо доказывали весь путь Валленберга от Будапешта до внутренней тюрьмы на Лубянке.

Все эти документы, которые были предоставлены шведской стороне и исторической общественности, за период работы с 1989 по 2001 год, проливали достаточный свет на судьбу Валленберга, но не отвечали на главный вопрос: какова причина смерти. Естественной ли была эта смерть, или он был убит, как об этом говорит ряд источников, которые ссылались на косвенные данные? Я занимался этой проблемой, и у меня сложилось впечатление о неестественной смерти Валленберга, о том, что он был убит. Но этот вопрос, который поставлен в предположительной манере в отчете шведской группы, совершенно не подтверждается тем отчетом, который был предоставлен российской группой по исследованию судьбы Валленберга. Это послужило причиной того, что историки до сих пор пытаются найти дополнительные документы.

Одним из важных источников является, конечно же, журнал регистрации заключенных во внутренней тюрьме МГБ и журналы движения арестованных, вызовы их на допрос также и в Лефортовской тюрьме. Но эти материалы, хотя они и предоставлялись в свое время совместной российско-шведской комиссии, сейчас не предоставляются историкам.

Никита Петров: Рапорт Смольцова — это подлинный документ. Я, в отличие от некоторых других историков, его сомнению не подвергаю. Смольцов, который руководил санитарной частью тюрьмы, зафиксировал то, что увидел: камера и мертвое тело заключенного. Он делает предположение, что это инфаркт, но пишет там же, что это можно выяснить только путем вскрытия. При этом там же — резолюция, где он получает указание вскрытие не проводить, а подвергнуть тело кремации. Это лишний раз нам говорит о том, что вот оно, признание в убийстве со стороны министра госбезопасности Абакумова.

Косвенные данные свидетельствуют о том, что распоряжение на убийство Валленберга дал Молотов. Об этом пишет, например, в своих мемуарах Серов, и это тоже у меня не вызывает никаких сомнений. Серов, как председатель КГБ, хоть и не имел никакого касательства к делу Валленберга в 1947 году, в 1954–55 годах уже точно занимался этим делом, потому что именно КГБ должен был дать ответ ЦК КПСС, как вести линию со шведами по этому вопросу в дальнейшем. Так что рапорт Смольцова — это подлинная вещь, все те, кто полагает, что записка либо написана не им, либо является фальшивкой, упускают то, что начальник санчасти пишет Абакумову о заключенном, на которого обращалось повышенное внимание. Ему интересно было бы знать о причинах его смерти, потому что ему придется докладывать об этом Сталину и Молотову. Но Абакумов не интересуется причиной смерти и дает указание кремировать тело. Это о чем говорит? О том, что и Абакумов, и те, кто выше него, прекрасно знают причину смерти, поэтому Смольцову незачем копаться в этом деле, и дается такое указание.

Никита Петров: Свидетельства о том, что Валленберга видели то в этом лагере, то там, множились, и их довольно много. Но нет ни одного весомого и зримого документального подтверждения. Поэтому все версии о том, что Валленберг был жив после 17 июля 1947 года, отпали.

Никита Петров: Я понятия не имею о том, что она думает именно сегодня, но в то время, когда я с ней общался и выступал на конференции, где она присутствовала, мое сообщение с анализом рапорта Смольцова не вызывало у нее никаких возражений. Другое дело, что семья хочет исключить все возможности того, что какие-то факты еще укрыты или неизвестны. Поэтому разговор о записке Смольцова имеет в данном случае второстепенное значение, первостепенное имеют дополнительные факты, которых исследователи еще не видели.

Никита Петров: У Серова эта информация из допроса Абакумова, который не был приобщен к делу Абакумова, что очень важно. Серов об этом впрямую пишет, что было распоряжение эти материалы не подшивать к делу Абакумова. Кроме того, Серов пишет о том, что он держал в руках акт о кремации тела Валленберга, и описывает бумагу довольно правдоподобным образом. Я готов согласиться с тем, что и акт о кремации, и допрос Абакумова, и, кстати говоря, письмо Абакумова Молотову от того же самого 17 июля 1947 года, которое числится до сих пор неразысканным, существуют в архиве ФСБ и точно и ясно нам рассказывают о том, что Валленберг был убит. Это письмо мы не видели, но догадываемся о его содержании. Именно эти документы российская сторона еще в 1990-е годы решила не обнародовать и оставить вопрос открытым. Эта фигура умолчания и приводит к сегодняшнему скандалу, связанному с явным нарушением российского законодательства.

Никита Петров: Вопрос об аресте Валленберга в январе 1945 года может быть очень тривиальным и простым, потому что это могут быть и простые подозрения, и тот факт, что он оказался в расположении наших войск, но при этом не мог внятно объяснить, зачем и почему он явился. Это могут быть и иные соображения, когда его заподозрили в контактах с высшим руководством рейха. Все, что угодно. Но когда его арестовали и доставили в Москву, советские власти совершили ошибку. Потому что дипломат такого уровня, пользующийся дипломатической неприкосновенностью, не должен был быть задержан и водворен в тюрьму.

После того, как советская сторона встала на путь отрицания нахождения у нас Валленберга — потому что поначалу, вроде бы, сквозь зубы признали, но потом взяли это признание назад — решить проблему Валленберга путем его выпуска на волю было невозможно, потому что в таких случаях всегда старались скрыть следы своей ошибки и оплошности. В данном случае убийство Валленберга выглядит в правилах действий советской тоталитарной системы и ее органов госбезопасности.

Валленберг — не единственный случай. Если бы он оставался в составе миссии и не оказался со своим водителем Лангфельдером, которого, кстати, советская госбезопасность устранила так же, как Валленберга в 1947 году, то он бы и не был задержан. Если бы он был арестован прилюдно, то его пришлось бы выпускать, потому что этот факт был бы известен. А так как его задержали без каких-либо свидетелей, которые могли бы сообщить об этом в международном пространстве, он был совершенно беззащитен.

Никита Петров: Если сейчас представить все документы, из которых будет видно, что Валленберг был убит, и будет даже отчасти раскрыта мотивация этого убийства, то получится, что нас в очередной раз поймали на лжи. Мы лгали даже тогда, когда называли себя демократическим новым российским государством в 90-е годы. Возникает вопрос: можно ли вообще доверять такому государству? То есть в данном случае нынешней российской судебной системой, и системой госбезопасности, и высшим российским руководством движут соображения ложно понятого государственного престижа. Если мы один раз сказали вот так-то, мы не должны ничего делать, чтобы опровергнуть наши же собственные заявления. То есть лгали тогда, и продолжают лгать сегодня.

Иван Павлов: В ФСБ сейчас на хранении находится ряд журналов, которыми сопровождались передвижения заключенных в тюрьмах НКВД, на Лубянке и тюрьме Лефортово. Родственники Валленберга запросили копии страниц тех журналов, в которых имеются записи с фамилией Валленберг. Ясно, что эти документы могли пролить свет на темные пятна в биографии Валленберга, связанные с его пребыванием в этих следственных тюрьмах.

В марте этого года родственники Валленберга с помощью адвокатов «Команды 29» направили запросы в ФСБ. ФСБ отказалась в предоставлении этой информации, ссылаясь на то, что в этих документах есть персональные данные, раскрывающие сведения о частной жизни третьих лиц. Имеются в виду сведения о других заключенных. На наш взгляд, эти аргументы не только не правовые, но они носят совершенно циничный характер: с каких пор ФСБ стала беспокоиться о жертвах репрессий? Мы ссылаемся на то, что содержание граждан в пенитенциарных учреждениях в наше-то время не относится к их частной жизни, а уж в сталинские времена тем более не являлось частной жизнью, поскольку это все контролировалось государством. Сведения о том, что кто-то находился в следственном изоляторе, в тюрьме, не могут являться сведениями о частной жизни, поскольку есть прямое указание и в законе, и в решениях Конституционного суда, что к частной жизни относится только та сфера жизнедеятельности человека, которая не контролируется государством.

Иван Павлов: Это решение не было для нас неожиданным. Мы, конечно, надеялись на то, что суд должен принять сторону закона, но мы понимаем, что политический контекст здесь, в общем, будет доминировать. Мы собираемся обжаловать это решение, опираясь на требования российского законодательства, которое, на наш взгляд, вполне позволяет обеспечить доступ к такой информации.

По словам Ивана Павлова, после того, как будут исчерпаны внутрироссийские законные средства ознакомления с архивными документами ФСБ, семья Рауля Валленберга будет готова обратиться в ЕСПЧ.

Первоисточник: ru.rfi.fr »