Итай Энгель, "Гаарец" Исход субботы. В час ночи я неожиданно получил четыре текстовых сообщения от друзей моего брата. Брат – в наручниках, он избит. Срочно приходите на площадь Рабина. Из всех сообщений, полученных мной когда-либо во всех горячих точках, где мне довелось побывать за всю мою жизнь, эти были самыми странными, самыми потусторонними. Я немедленно помчался на площадь Рабина.

Тот, кто знаком с моим братом, знает – это один из самых очаровательных и деликатных людей в мире. В отличие от своего старшего брата (меня) его никогда не интересовали протесты, конфликты – любые мероприятия подобного рода.

Лишь одного нельзя сказать о моем брате – что он слабак и трус. И когда он увидел, как полицейский тащит по улице Ибн-Гвироль девушку, нанося ей удары по голове, он громко пристыдил его за это. Он закричал на него, находясь на тротуаре, в стороне от шоссе, по которому полицейский тащил юную демонстрантку.

В ответ на это полицейский оставил девушку и, охваченный слепой яростью, устремился к моему брату. Когда другие полицейские увидели, что их товарищ пытается задержать кого-то, они присоединились к нему. Шесть спецназовцев из подразделения ЯСАМ, шесть здоровых мужчин, схватили моего брата, надели на него наручники, выволкли на другую сторону улицы, втащили в помещение банка, где были собраны остальные задержанные, и избили его.

Позднее, посреди ночи, они поняли, что мой брат был задержан без каких-либо оснований, и отпустили его с разбитой спиной и ребрами. Он не был даже вывезен в полицейский участок.

Несколько дней после этого он провел, не выходя из дома – травмированный душевно и физически. На этом его беды не закончились. Утром, после тяжелой ночи, он почувствовал себя плохо и решил, что у него грипп или ангина. После врачебного осмотра выяснилось, что душившие его спецназовцы нанесли удар по шее, что привело к воспаление слизистой оболочки и лимфоидной ткани глотки.

Когда я приехал на Ибн-Гвироль, я припарковал свой мотоцикл в торговом комплексе Ган-ха-Ир, совсем рядом с банком, витрина которого была разбита во время манифестации. Было бы хорошо, если бы те, кто сделал это, были схвачены. Однако им удалось скрыться, и полицейские начали избивать всех, кто находился поблизости – только потому, что они были рядом. Если люди, оказавшиеся там случайно, выражали свое возмущение происходящим, их судьба была предрешена.

Когда я искал своего брата в помещении банка (тогда я еще не знал, что его перевели в другое место внутри комплекса Ган-ха-Ир), полицейские и военнослужащие пограничной охраны (МАГАВ) начали брать штурмом южный отрезок улицы Ибн-Гвироль, прилегающий к площади Рабина. Это было совершенно безумное зрелище. Их были сотни. В последний раз штурм такого масштаба я наблюдал в Дженине, во время операции "Защитная стена", а также во время боя возле арабской деревни Хула во время Второй Ливанской войны.

Я не случайно вспомнил про Хулу. Один из бойцов 931-го батальона бригады НАХАЛ, с которым я познакомился в Ливане, находился среди тель-авивских демонстрантов. Когда он увидел меня на Ибн-Гвироль, он сам привел эту аналогию. Когда я снимал его в Ливане для своего телесюжета, шесть лет назад, он перебегал из дома в дом в поисках боевиков "Хизбаллы".

Его товарищи по оружию получили ранения. Двое из них позднее погибли. Рискуя жизнью, он ворвался в один из домов, чтобы вызволить раненного друга. Это был почти самоубийственный акт. Террористы вели прицельный обстрел. Он не колебался ни секунды прежде, чем ринуться в огонь.

И вот я встречаю его во вторник ночью на тель-авивской улице Ибн-Гвироль. Он, стоит возле меня вместе с приятелем и подругой, и в глазах этого человека, не испугавшегося прицельного огня ливанских боевиков, я вижу страх. Он не верит своим глазам. Пять или шесть полицейских (из сотен других, берущих штурмом центральную улицу Тель-Авива) пытаются поймать девушку, спасающуюся от них бегством. Девушке это не удается, она падает на землю, и тогда один из полицейских хватает ее за волосы и волочит по асфальту.

Боец Второй Ливанской не стал кричать на полицейского. К тому времени уже было ясно, как поступают с тем, кто делает замечание спецназовцам ЯСАМа, которые избивают граждан просто так. "Какие ничтожества... Разве это мужчины?" - это единственное, что процедил сквозь зубы мой знакомый.

Поразительно, насколько колоссален разрыв между тем, что действительно происходило на улице Ибн Гвироль, и той беспредельной ложью, которую распространяли на следующий день комментирующие произошедшее. Их не смутило даже то, что данные события были запечатлены и задокументированы сотнями фото- и видеокамер, что больницы выдали сотни справок и рентгеновских снимков, свидетельтвующих о побоях и переломанных ребрах.

Депутат кнессета Мири Регев, которая разглагольствует о местах, в которых она никогда не была, и о международных процессах, в которых она не смыслит ровным счетом ничего, сравнивает Ибн Гвироль с плоащдью Тахрир. На полном серьезе. Руководство полиции откровенно лжет, даже не считая нужным изобретать более или менее логичные отговорки. Они говорят о камнях, которые демонстранты якобы бросали в полицейских, об оскорблениях в их адрес... Проблема в том, что и часть манифестантов ведут себя подобным образом. Некоторые из них кричат, что Израиль превращается в Сирию. Подобные заявления выставляют их не менее глупыми болтунами, чем руководителей правоохранительных органов.

В рамках своей репортерской работы я посетил немало мест, где происходили серьезные акции протеста и конфликты. Сравнение Израиля с Сирией, Ливией или каирской площадью Тахрир, где происходило систематическое убийство манифестантов, это идиотизм. Однако приходится признать, что мы существенным образом сократили разрыв с некоторыми иными мрачными местами на планете. Когда я наблюдал за разгоном манифестаций на Гати, в Сербии, в Боснии, в Тунисе, в Турции, в Ираке и Афганистане, я всегда чувствовал, что нахожусь в другом мире. Я чувствовал, что происходящее у меня глазах никогда не будет иметь отношения к израильской реальности. Поразительно наблюдать за тем, как быстро у нас переняли опыт и повадки, имеющие место в перечисленных мною странах.

Как в Конго, те, кто разгоняют у нас демонстрации, позволяя себе непропорциональное применение силы, взяли за обыкновение смеяться в лицо задержанным и избиваемым манифестантам. Не все. На Ибн-Гвироль нашлись "ясамники", которые настояли на том, чтобы истекающим кровью молодым людям все-таки дали воду, несмотря на то, что некоторые их сослуживцы пытались не допустить этого и даже угрожали им. "Если эти сукины дети хотят пить, пусть пьют свою мочу".

Как в Сербии, наши полицейские ведут себя во время заданий, ничего не боясь, не считаясь абсолютно ни с чем. Они уверены, что им заранее обеспечена непререкаемая защита со стороны высших чинов и народных избранников. И никакое зафиксированное на камеру свидетельство очевидца (пусть оно даже будет снято с пяти ракурсов) не изменит лживую реальность, которую позднее изобретут те, кто обещал им, что все будет в порядке.

Как в Ираке (это новшество последних лет), они знают, что в средствах массовой информации есть несколько придвоных журналистов, которые всегда представят их в качестве жертвы, а избитого в кровь гражданина назовут "анархистом", если не террористом.

У нас все еще есть немало журналистов, которые правдиво напишут обо всем – без страха и без преувеличений. Но, работая много лет в израильских СМИ, я знаком и с теми, кто откровенно объясняют мне, что они не могут чрезмерно критиковать того или иного полицейского чина, того или иного министра. Ибо рискуют тем, что могут быть наказаны и перестанут оперативно получать эксклюзивную информацию из первых рук.

Как в тех самых мрачных и отсталых странах, с которыми, как мы полагали раньше, у нас не может быть ничего общего, мы наблюдаем похожую эволюцию, переживаемую людьми, претендующими на роль лидеров протеста. Наряду с теми, кто действительно жертвует своим благополучием во имя других, во имя целого поколения, которое внезапно осознало, что усердная учеба и тяжелая работа, по-видимому, не обпеспечат им собственное жилье и достойную жизнь, есть немало оппортунистов, которые выходят на улицы, торгуясь одновременно с крупными политическими партиями за свое место в предвыборных списках. Фотографии, на которых их осыпают ударами, будут представлены ими в качестве доказательства их способности увлечь за собой массы. Некоторые из них тайно ведут переговоры с теми самыми олигархами, против которым они обещали бороться.

Те, кто на прошлой неделе избивали молодых ребят и пожилых участников демонстрации, наносили удары по ребрам, душили их, чтобы они не могли кричать (или просто говорить), позаботились о том, чтобы нынешнее лето стало летом насилия. Я не думаю, что они сильно переживают по этому поводу. Я знаю, что некоторым из них эта мысль кажется весьма приятной.

Мой брат говорит, что если он еще раз увидит, как полицейские тащат по улице девушку, нанося ей кулачные удары по голове, он больше не предпримет ничего. Он отведет взгляд и отойдет в сторону. Я надеюсь, что он вылечит свою душевную травму так же, как и физическую. И что со временем он откажется от этих слов. Но я в этом отнюдь не уверен. http://www.cursorinfo.co.il