Авирама Голан, "Гаарец" Вы обратили внимание на то, что с каждым годом все меньше и меньше людей закупают свежие питы в канун Песаха для того, чтобы в пасхальную неделю в морозильной камере всегда было что-нибудь мучное. Если вы полагаете, что речь идет о массовом возвращении светских израильтян в лоно религии, вы ошибаетесь.

Все гораздо проще. В последние годы нет никакой проблемы купить во время Песаха свежий хлеб, горячий круассан или любимое печенье. Почти везде. Верно, в основном, такое возможно в тель-авивских кафе и кондитерских, которые носят звонкие французские названия.

"Ма ништана?" Что изменилось? Многое. Хотя обидный ярлык "Государство Тель-Авив", приклеенный к этому жизнерадостному и бурлящему городу, довольно подл и лицемерен, нельзя не признать, что разрыв между живущими в этом городе и остальными жителями страны, представителями других групп населения, начинает выглядеть довольно странно.

Похоже, что наслаждающиеся свободной жизнью тельавивцы предпочитают не замечать того, как остальная страна погружается в пучину религиозности. Этот поток грозит захлестнуть и тельавивцев, исповедующих принцип: "Ешь, пей, веселись, ибо завтра всё равно умрёшь". Или, перефразируя это изречение - "ешь, пей, веселись, ибо никто не знает, что тебя заставят делать завтра".

Пока в вышеупомянутых кафе в дни Песаха открыто, вопреки Закону о квасном, подают свежеиспеченный хлеб нескольких сортов (как можно есть креветки в сливочно-чесночном соусе без свежего хлеба?), пока в красочных тель-авивских гей-парадах принимает участие все большее число людей, пока в тель-авивской мэрии рассматривается возможность работы городского транспорта по субботам, официальный Израиль (настоящий Израиль, следует признать) вверяет свою судьбу Галахе.

И не просто Галахе, а ее наиболее жесткой и анахронистской трактовке, оторванной от остального плюралистического еврейского мира. Этим процессом руководит ультраортодоксальный истеблишмент. Всякая связь между ним и такими понятиями, как время, география, живая ткань человеческого бытия, случайна.

Кашрут и квасное – мелочи по сравнению с рядом других, гораздо более серьезных явлений. Даже отсутствие общественного транспорта по субботам – раздражает, но не слишком. В намного меньшей степени, чем законы, касающиеся личной и семейной жизни граждан, вопросы гиюра и похорон. Но и здесь, как в ситуации с круассанами в пасхальные дни, секулярные израильтяне изобрели разного рода "обходные пути": незарегистрированные гражданские союзы ("йедуим бе-цибур"), зарубежные браки, захоронение на киббуцных кладбищах.

Проблема, однако, заключается в том, что эти "обходные пути" лишь укрепляют жесткую монополию религиозного истеблишмента. Тот факт, что секулярные граждане беспечно игнорируют усиление грубого религиозного давления на общество, лишь укрепляет контроль раввинов над нашей жизнью. То, что, на первый взгляд, кажется свободой от религиозных установок, на самом деле является бессилием и капитуляцией со стороны светских граждан.

Поскольку светские израильтяне добровольно отказываются от своего права определять еврейский характер государства в соответствии со своими представлениями об этом, их религиозные сограждане не чувствуют никакой необходимости менять в духе времени трактовку галахических законов.

Известный исследователь еврейской юриспруденции, профессор Пинхас Шифман, в своей новой книге утверждает, что основой Галахи является свобода трактовки религиозных правил и предписаний. Он отрицает проблематичное разделение между Галахой и моралью, которое обосновал в свое время профессор Йешиягу Лейбович. По словам Шифмана, Лейбович освободил иудаизм от моральных дилемм. Этим он освободил религиозных правых фанатиков от какой-либо моральной ответственности за свои действия.

Этот извращенный порядок, позволяющий светским израильтянам воспринимать ерейское наследие а качестве некоей автономной культурной системы, якобы не имеющей никакого отношения к вопросам светской морали (и поэтому не участвовать в идеологической борьбе), а религиозным израильтянам избегать галахического толкования сложных моральных вопросов, связанных с меняющейся действительностью ( в качестве наиболее яркого примера Шифман приводит нежелание ортодоксальных кругов признавать такое явление, как гомосексуальность, под предлогом постулата о "святости семьи"), удобен, по-видимому, обеим сторонам. Однако этот порядок несет в себе разрушительные тенденции. Он создает видимость культурного плюрализма, но делает еще более расплывчатым и нежизнеспособным известное определение "еврейская демократия".

Фактически в Израиле формируются две группы населения. Одна выступает в качестве "эксклюзивного толкователя" демократии и самоотверженно защищает свое право на личный круассан в дни Песаха. Вторая – выступает от имени еврейской традиции и храбро сражается за свое право затыкать рты женщинам, отменять неустраивающие их гиюры, делать несчастными гомосексуалов, контролировать скромность поведения девочек в детских садах.

В эти пасхальные дни первая группа вновь отвоююет свое право на горячий круассан и отменный кофе, который будут подавать на солнечной террасе у моря. Но ей не следует заблуждаться: если она, как можно быстрее, не объединит усилия с прогрессивными религиозными силами, которые представляют Шифман и подобные ему, и определит, наконец, для себя, каким она хочет видеть это государство, "еврейскую демократию", она потеряет даже видимость той,весьма условной, свободы, которой она сегодня располагает. http://www.cursorinfo.co.il