На днях, выступая на заседании Комиссии по иностранным делам и обороне, начальник Генштаба Бени Ганц изложил депутатам Кнессета концепцию, по которой Израиль не должен каждый раз втягиваться в новый раунд обмена ударами, а инициировать непродолжительную, но мощную военную операцию, основанную на точнейших разведданных.

Начиная с интифады 2000 года, ЦАХАЛ провел три экстраординарные операции. В 2002 году была «Защитная стена», которая уменьшила масштаб террора на территориях. За ней Израиль втянулся, как никогда ранее, во вторую Ливанскую войну, которая завершилась полным провалом, и нет большей иллюзии, чем повторяющееся утверждение, что тишина вернулась на северную границу.

Третьей по счету была операция «Литой свинец», которая завершилась разочарованием и внутренними раздорами. Эхуд Барак и Габи Ашкенази потребовали свернуть всю операцию чуть ли не сразу же после первого удара, в то время как Ольмерт настаивал на продолжении. Результат оказался спорным: удалось ли Израилю восстановить и даже увеличить силу устрашения или он превратился в изолированное и прокаженное государство, как следовало из отчета комиссии Голдстоуна?

В любом случае, из слов начальника Генштаба стало ясно, что ЦАХАЛ сделал все необходимые выводы. Ясно, что больше нельзя втягиваться в новую войну, как было с Ливаном, и точно так же нельзя проводить операцию подобно «Литому свинцу», которая была вполне оправдана и необходима, но, как и со второй Ливанской войной, правительство не удосужилось точно определить ее цели.

Циники скажут, что Ганц хочет держать ЦАХАЛ в готовности, как будто завтра – война, только для того, чтобы добиться своего в борьбе против сокращения оборонного бюджета. Может, частично они и правы. Так или иначе, его позиция доказывает гораздо большую зрелость и глубину мышления, чем была у его предшественников три года назад и пять лет назад».

Ави Иссахаров из «Гаарец»:
«В ХАМАСЕ очень заинтересованы в выборах. «Арабская весна» и обменная сделка Шалита обещают им победу. Но даже, если Абу-Мазен и Халед Машаль согласятся до конца ноября, что выборы будут в мае, и даже договорятся о новом главе временного правительства технократов, речь все еще не идет о перемирии, до которого очень далеко. ХАМАС не станет разоружать своих людей в Газе, если проиграет на выборах, и, в обратном случае, ФАТХ не станет расформировывать свои силы безопасности и не откажется от своего полного контроля на территориях. После четырех с половиной лет раскола сомнительно, что даже выборы помогут щрамам зарубцеваться и устранят взаимную ненависть, которая с годами стала еще больше».

Боаз Бисмут из «Исраэль ха-йом» отреагировал на решение Лиги арабских государств исключить Сирию:

«41 год тому назад (13 ноября 1970 года) Хафез эль-Асад устроил переворот и взял власть в свои руки. Обычно эту годовщину в Сирии всегда отмечали, но только не сегодня, и, тем более, после решения Лиги арабских государств. Правда, у нее как и у СНГ, нет зубов, но до сих пор есть символическая сила. Факт, Обама поспешил с поздравлениями.

С годами Лига растеряла немало достоинства, полномочий и доверия, но у нее все еще есть, чем торговать. Хотя ливийские повстанцы получили голову Каддафи на блюдечке от НАТО, но обратный отсчет начался в штаб-квартире Лиги в Каире, когда она повернулась спиной к правителю Ливии.

Во всем, что касается Сирии, следует помнить, что Лига – крайне консервативная организация, выступающая против любых изменений. Саудовская Аравия и Алжир направляют жесткую генеральную линию, но они-то и выступили за исключение Сирии не из-за беспокойства за сирийский народ и переживания за 3.500 жертв беспорядков. Вовсе нет. Руководители этих стран прежде всего думают о себе. Король Саудовской Аравии отказался от святого принципа недопущения женщин к общественной жизни и дал им право голоса на выборах – пока только муниципальных. Тогда как президент Алжира Бутефлика, начиная с января этого года, не перестает повышать зарплату госслужащих.

В феврале 1982 года Асад-старший раздавил танками несколько тысяч своих противников в городе Хама. Что-то не помнится, чтобы тогда Лига исключила Сирию из своих рядов. Как бы то ни было, в песочных часах Асада-младшего все меньше песка, даже при том, что пока никто не жаждет военного вмешательства и не представляет себе, как будет выглядеть Сирия наутро после Асада.

Одно ясно, как Божий день: Сирия изолирована, как никогда, но Асад, как обычно, может полагаться на Иран, и – как же без них! – на Россию и Китай».

На пике врачебного кризиса неотвеченными остались вечные вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?»

Бен Каспит из «Маарив»:
«Пока важно помнить: поскольку во всей этой истории нет плохих и хороших, как нет правых и неправых (потому что все правы и все ошибаются), то и победа государства над врачами, которая приведет их к психологическому и душевному надлому, может оказаться пирровой. Эти люди – достояние государства в такой важнейшей области, как медицина. С самого начала не следовало заключать с ними такого долгосрочного соглашения без того, чтобы на это согласились все врачи без исключения. Но сейчас нет другого выбора и другого пути. Нужно вернуть врачей в больницы, а для этого следует сократить срок действия соглашения между врачебным профсоюзом и Минфином, что вполне может сделать глава правительства Нетаниягу, занимающий по совместительству пост министра здравоохранения».

Ран Резник из «Исраэль ха-йом» написал о «лицемерии в белом халате», считая, что «коллективное увольнение врачей – это ни что иное, как оскорбление медицинской этики и полнейшее забвение клятвы Гиппократа. И уж, конечно, настоящим лицемерием выглядят заявления об увольнении заведующих отделениями и видных врачей-специалистов, которые именно в государственных больницах, где они зарабатывают очень большие деньги, сделали себе имя, позволяющее заниматься еще более выгодной частной практикой, которая не пострадает ни от забастовок, ни от увольнений.

Помимо огромной опасности для здоровья граждан, поведение врачей подорвет доверие к их честности и ко всей системе здравоохранения в целом. Со своей стороны, Минздрав должен очнуться и вспомнить, что его юридический и общественный долг прежде всего в том и состоит, чтобы заботиться о здоровье граждан».

А Нахум Барнеа из «Йедиот» вспомнил, как «в 1988 году, на фоне сильнейшего кризиса в системе здравоохранения, была создана государственная следственная комиссия под руководством члена Верховного суда Шошаны Нетаниягу, родной тети главы правительства. Комиссия работала больше двух лет и в ее отчете были революционные реформы в системе здравоохранения. Именно этой комиссии мы обязаны законом о государственном медицинском страховании. Министр здравоохранения Биньямин Нетаниягу правильно сделает, если возьмет пример со своей тети. 21 год спустя после того, как комиссия Нетаниягу представила правительству свой отчет, пришло время создать новую государственную следственную комиссию.

В самом начале нынешнего кризиса у постороннего наблюдателя было ощущение, что он ничем не отличается от всех прочих трудовых конфликтов. Врачи потребуют прибавку к зарплате. Минфин откажет. Так они поспорят неделю-две, месяц, и, в конце концов, сойдутся на определенной сумме.

Но этот конфликт был по сути совершенно иным. Породившая его горечь была лишена привычной денежной основы. Она показала перекошенную и невыносимую действительность в системе, наиболее важной для жизни израильтян. Рядом с бедной общественной медициной, которая не может должным образом позаботиться о пациентах и обеспечить достойный заработок врачу, расцвела богатейшая частная медицина, где денег куры не клюют. Врачи, работающие одновременно в двух системах, отлично зарабатывают, но медицинская помощь, которую они оказывают больным в государственных больницах, оставляет желать лучшего. Есть две категории больных и две категории врачей, и разрыв между ними становится все больше и больше. В основном бремя ложится на плечи ординаторов и стажеров, ставших тайландцами общественной медицины. Они работают, как тайландцы, и зарабатывают, как тайландцы.

Поэтому неудивительно, что многие врачи испытали сильнейшее разочарование, изучив соглашение с Минфином. Надежда на переворот в общественной медицине исчезла. Исправления были второстепенными. Обязательство врачебного профсоюза отказаться от забастовок на десять лет убило все надежды на перемены не только в настоящем, но и шансы на перемены в будущем.

Ординаторы решили продолжать борьбу, которая с самого начала была совершенно нетипичной для Израиля. Они восстали против соглашения, подписанного их собственным профсоюзом, и сменили оружие забастовки на оружие увольнения.

Результат был тяжелым. С одной стороны, правительство опасалось пересматривать соглашение, ставя под удар власть профсоюзов и коллективные соглашения в других секторах. С другой стороны, оно убедило суд по трудовым конфликтам запретить врачам увольняться со своих рабочих мест, что стало странным и нездоровым прецедентом, подчиняющим гражданскую профессию военной дисциплине и превращающим врачей в рабов.

В результате система здравоохранения оказалась на грани развала, когда к врачам-ординаторам присоединились врачи-специалисты, которые вполне обеспечивают себя частной практикой и могут обойтись без ставки в госбольнице.

Врачи-ординаторы научили израильтян важной вещи в трудовых отношениях: не только портовые рабочие и сотрудники Электрической компании держат руку на горле граждан, но и они тоже. Если они остаются дома, больницы парализованы, и в таком случае ни о какой нормальной жизни не может быть и речи.

Все это возвращает нас к министру здравоохранения Нетаниягу. Его ответственность за предотвращение развала носит двойной характер, ведь он – и министр, и глава правительства. По всей видимости, нет такой панацеи, которая позволила бы вмиг избавится от болезни. Нет того, кто предложит сунуть больного в какой-нибудь хоспис с глаз долой. В такой кризисной ситуации правительства обычно создавали комиссии, чтобы охладить страсти. В случае комиссии Шошаны Нетаниягу она тоже проложила путь к решению. То, что было хорошо для тети, может быть хорошо и для племянника».

Ряд законопроектов, направленных на реформирование Верховного суда, вызвал взрыв радости в правом лагере, и негодования – в левом. Прежде всего это касалось предложения председателя парламентской коалиции и фракции Ликуда Зезва Элькина вместе с его коллегой по партии Яривом Левином устроить в Кнессете слушанья для кандидатов в члены Верховного суда, наделив депутатов правом вето. Сам Элькин написал в «Маарив»:

«Кем меня только ни называли: националистом, фашистом, коммунистом, и даже ставили мне в вину факт рождения в СССР. Но, по крайней мере, общественность в состоянии отделить истину от поверхностной полемики, что и показал опрос общественного мнения, по которому наш законопроект поддержало 47% населения» (конец цитаты).

Но среди этих 47% не было главы правительства Нетаниягу, который, как пишет «Гаарец» в передовице, «повел себя самым достойным образом, заявив, что при нем таких законов не будет».

Гади Тауб из «Йедиот»:
«Верховный суд, вопреки мнению сторонников судейского активизма, не является «сутью» демократии. Но нормативная демократия нуждается в сильном Верховном суде. Сильном, но не высокомерном и беспредельном. И сейчас выясняется цена высокомерия. Попытка подчинить судейские назначения обязательным слушаньям – только верхушка айсберга».

Исраэль Харель из «Гаарец»:
«С опозданием на четыре десятилетия Ликуд начал освобождаться от чувства ущербности, сопровождающего его со дня основания, и усвоил проверенную методу своих противников. Поэтому следует приветствовать старания министра юстиции провести в Верховный суд кандидатов, которые не состоят в левом лагере».

Ран Берц из «Маарив»:
«В свое время левым было выгодно, что Верховный суд сильнее Кнессета. Сегодня, когда политический маятник качнулся в другую сторону, попытка усиления суда вызвала в левом лагере лицемерный протест. Там забыли, что творилось при бывшем председателе Верховного суда Аароне Бараке, который грубейшим образом попирал все демократические нормы разделения ветвей власти, и, к восторгу левых, превратил Верховный суд в единоличного правителя в любом вопросе государственной важности. Но теперь монополии Верховного суда пришел конец, что у нас и называется словом «демократия»».

Эйяль Гросс из «Гаарец»:
«Увеличение числа антидемократических законопроектов составляет часть настоящего потока, типичного для нынешнего Кнессета. До такой степени, что, когда депутатов ругали за то, что они не прервали летние каникулы в разгар социального протеста, были те, кто считали, что этим депутатам лучше вообще не возвращаться с каникул. Но они вернулись и развили бурную деятельность, цель которой состоит в выхолащивании Верховного суда, где еще есть независимые судьи».

Не меньший переполох вызвал законопроект о резком сокращении иностранного финансирования левых правозащитных организаций.

Цви Барель из «Гаарец»:
«Нельзя допустить, чтобы Государство Израиль позволило иностранным государствам свободно вмешиваться в его внутренние дела с помощью поддержки политических организаций. Так заявили авторы законопроекта. Казалось бы, вполне благая цель, но в том-то и дело, что Израиль «совершенно свободно и декларативно» позволяет иностранным государствам вмешиваться в свои внутренние дела. Как иначе следует относиться к трехмиллиардной американской помощи и помощи Евросоюза, которая сопровождается прессингом Белого дома и «Квартета» с требованием продвигать мирный процесс, осуждением поселений и отчетом Госдепартамента США о несоблюдении прав человека на территориях. Разве все это – не грубейшее вмешательство во внутренние дела Израиля?

Забор из колючей проволоки, который депутаты правого лагеря устанавливают для защиты обезумевшего правительства, типичен для фиктивной демократии, чьи законы считают уголовным преступлением посягательсто на доброе имя государства. Так, турецкий и египетский законы строго наказывают всякого, кто покушается на «турецкий народ» или «образ Египта». В этих государствах не видят ничего зазорного в провальной политике – главное, чтобы об этом не узнали заграницей. «Стукачей» надо арестовать или казнить, взависимости от государства, или, по крайней мере, засушить источники финансирования соответствующих организаций по гуманному примеру Израиля. В любом случае, следует считать их «предателями» и «изменниками родины», а то и сторонниками террора, и поставить вне закона. Начнем с правозащитных организаций».

Офер Шелах из «Маарив»:
«Самое проблематичное в том, что касается законопроекта об ограничении иностранного финансирования, это – общественная полемика, показавшая подлинное лицо Израиля, у которого чуть ли не пятая часть бюджета идет на оборонные нужды и который обладает арсеналом оружия, неведомым большинству стран мира: перепуганная страна, руководимая людьми, чья психология напоминает обитателей шолом-алейхемовского города Егупец.

Из тех, кто здесь живет, порой слышен голос одного смелого человека по имени Руби Ривлин. Спикера Кнессета. Он воспитан на учении Жаботинского, где национальная гордость подпирает ту самую «Железную стену», в основе которой лежит не только физическая сила, но сознание того, что, если мы не будем светочем для других народов, то вообще нет никакого смысла в нашем существовании. Время от времени Ривлин называет по имени Жаботинского, которого новое поколение Ликуда, видимо, считает бывшим футболистом иерусалимского «Бейтара», и не видит никакой связи между ним и тем, что происходит у нас сегодня. Поэтому в перепуганном государстве и самого Ривлина считают скорее ненормальным, чем смелым».

Боаз Окунь из «Йедиот»:
«В прошлом запах иностранных денег никогда не мешал израильскому правительству торговать с режимом апартеида в ЮАР или с военными хунтами. Запах иностранных денег никогда не мешал бывшим министрам работать на заграничных магнатов, зарабатывая миллионы после того, как они провалились на выборах.

Как написал Ханох Левин, «вам скажут, нога должна ходить, а рот – петь. Не верьте: ноге – пинать, а рту – неметь». У нынешнего правительства нога предназначена попирать права человека, а рот – подстрекать, если только он не занят декламированием того, что ему говорят».

Свой итог подвел Авиад Кляйнберг из «Йедиот»:
«До тех пор, пока в Кнессете не будет сформирован большой и единый блок, поддерживающий принципы равенства и свободы, без которых нет свободного мира, караван будет идти под наш все более и более слабеющий лай и завывания».

Еще один законопроект – (Ави Дихтера из «Кадимы» о лишении арабского языка его официального статуса) не вызвал полемики за пределами самой «Кадимы», но Моше Аренс из «Гаарец» счел этот вопрос достаточно серьезным:

«Это – дурацкое предложение. Более того, в нем кроется неуважение к более чем миллиону граждан Израиля, для которых родной язык – иврит.

Большинство израильских арабов знает иврит, – пишет Аренс – в то время как подавляющее большинство еврейского населения в Израиле, к сожалению, не владеет арабским языком. Эту ассиметрию давным-давно следовало исправить, добившись того, чтобы школьники овладели хотя бы разговорным арабским языком. Тот факт, что этого так и не произошло, стал провалом системы образования ничуть не меньше, чем низкие оценки школьников на международных экзаменах. Но у нас решили идти в прямо противоположном направлении, лишая пятую часть населения страны чувства, что они живут у себя дома. А ведь узаконивание языка меньшинства населения наравне с основным – это общепринятая практика во всем мире.

Предложенный законопроект не только не служит интересам арабского меньшинства, но он не служит интересам и еврейского большинства тоже. Он напоминает другую попытку «поставить кое-кого на место», и все помнят, чем кончилось решение усадить турецкого посла на низкий диванчик в израильском МИДе. Это был постыдный поступок, о котором сегодня все сожалеют. Лучше бы не повторять такие высокомерные и идиотские шаги».

После окончания дела «Государство Израиль против Моше Кацава» экс-президент решил дать Шимону Шиферу из «Йедиот» интервью, где заявил: «Я никогда не признаю себя виновным. Я никого не насиловал и не совершал никаких сексуальных преступлений. Да и вообще я в жизни никому не причинил вреда». На что последовала реплика Шифера: «Но, если так, вам не снимут треть срока, и вы будете сидеть в тюрьме семь лет». «Так я буду сидеть», – с пафосом ответил Кацав, но через несколько минут, забыв пафос, прошептал: «Вы можете себе представить, что такое семь лет в тюрьме? Семь лет!» При этом Кацав не жалеет, что отказался от сделки с прокуратурой, которая оставила бы его на свободе, и уверяет, что будет бороться за свою невиновность «до последней капли крови. И все узнают правду, даже если это будет после моей смерти». Заодно Кацав заверил, что не собирается кончать жизнь самоубийством, однако не стал вдаваться в подробности, когда он собирается обратиться с просьбой о помиловании к тому самому президенту Пересу, которого он так неосмотрительно победил на выборах в Кнессете в 2000 году. «Будь проклят тот день, когда меня избрали президентом!» – сказал Кацав, хотя его президентство не имеет никакого отношения к двум эпизодам изнасилования секретарши из Министерства туризма.

На фоне нового экономического кризиса в Европе Север Плоцкер из «Йедиот» другими глазами посмотрел на положение дел в Израиле, найдя все основания для оптимизма:

«Израильское народное хозяйство может затормозить свой рост из-за кризиса в Европе? Может. Но не менее вероятно, что европейцы справятся с кризисом и не дадут Евросоюзу развалиться. Между тем израильская экономика прочна, уровень жизни растет и о безработице нет и речи.

Средний класс с трудом сводит концы с концами и злится? Да, злится, но Израиль – единственное государство в мире, где социальный протест начался из-за высоких цен на коттедж и квартиры, а не из-за массовой безработицы и обвала квартирного рынка.

Неравенство угрожает будущему израильского общества? Определенно угрожает, но осознание этого неравенства предельно обострилось («Народ требует социальной справедливости»), и голос слабых слоев не только слышен, но и влияет на развитие событий.

Масс-культура деградировала? ТВ, действительно, стало совершенно инфантильным, но не забудем о достижениях израильской культуры в кинематографии, в живописи, в архитектуре, в литературе.

Наши университеты в тяжелом положении? Да, в прошлом им сократили бюджеты, но, тем не менее, израильские ученые получили пять Нобелевских премий за последнее десятилетие, и система образования в целом улучшается.

Хватит нас запугивать! Мы не на борту «Титаника» и не движемся к айсбергу, который расколет и потопит Израиль. К большому недовольству пессимистов нет никаких оснований утверждать, что наше положение никогда не было хуже, чем сейчас. Было, еще как было, но мы из него выбрались. В 2012 году Израиль будет процветающим государством с 8-миллионным населением, валовым продуктом на 250 миллиардов долларов и экспортом на 100 миллиардов долларов в год. Наши проблемы никак нельзя назвать нерешаемыми. Решения известны и приемлемы, и дело только за смелым руководством».

Шай Голден из «Маарив» оценил причины, по которым Мертвое море не попало в список семи чудес света:

«Можно обвинять гоев в чем угодно, оплакивая нашу горькую судьбу и утверждая, что «эти иностранцы ничего не понимают». Но можно также задаться вопросом, не является ли причиной того, что наши чудеса никого не интересуют, наше собственное поведение и политика Израиля последних лет? Производит ли нащ образ вечного плаксы впечатление на кого-либо в мире кроме произральского лобби? Должен ли тот факт, что такое грандиозное чудо света, как Мертвое море, не вошло во всемирную «семерку», составленную жителями земного шара, заставить нас обратить внимание на то, как мы выглядим в глазах всего мира? Неужели Израиль хочет, чтобы его воспринимали новоявленным подобием ЮАР 80-х годов или Сербии конца 90-х? Если так, он на правильном пути. Но, может, стоит сменить направление?»

А сатирическое приложение «Йедиот» нашло совершенно другую причину: «В ходе ужесточения своей борьбы израильские врачи решили не посылать SMS в поддержку Мертвого моря». Владимир Лазарис http://www.vladimirlazaris.com ИЗ ЕЖЕНЕДЕЛЬНОГО ОБЗОРА ПРЕССЫ НА ИВРИТЕ
(13.11.11-18.11.11)