Вот уже более месяца прошло с момента катастрофы нефтедобывающей платформы компании «Бритиш петролеум» у берегов Мексиканского залива. И нефть из скважины устремилась в море. Что только ни предпринимали за это время: и бетонный купол для сбора нефти на дне пытались устанавливать, и тяжелые технические жидкости в скважину закачивать, с последующей цементацией
Но с 22 апреля и по сей день утечку нефти никакими силами остановить так и не удалось.

Сама БП оценивает ущерб от катастрофы почти в миллиард долларов (930 миллионов), и заявляет о готовности его компенсировать – кажется, немалая сумма. Плюс декларирует вложение полумиллиарда долларов в исследование в течение ближайших десяти лет последствий этой аварии для экологии.

Но, с другой стороны, давайте сопоставим. По данным экспертов, ежедневно в море поступает примерно от 10 до 20 тысяч баррелей нефти. По данным самой БП – только около 5 тысяч. Но и это – каждый день на протяжении уже сорока дней! И сколько еще это будет продолжаться – неизвестно. Не говоря уже о том, что пока не найдена технология, позволяющая остановить поток нефти в море, а значит, и неизвестно, сколько потребуется средств на разработку этой технологии и ее реализацию. Так неужели весь ущерб от столь масштабного загрязнения моря может быть уложен в столь теперь уже скромную сумму?

А ведь сообщается еще и о выплате компанией 29 миллионов долларов компенсаций за экономический ущерб (прежде всего, рыбакам). Много это или мало? Заявлено об уже поданных 26 тысячах исков о компенсации ущерба частным лицам, по которым 11,65 тысяч выплат уже произведено (удовлетворены ли иски полностью или же это пока лишь частичные компенсации – не сообщается). И о какого же размера «компенсациях» тогда идет речь? Делим и получаем – в пределах 2,5 – 3 тысяч долларов на иск. Очевидно, что цифры «не пляшут» - реальные компенсации должны быть и, надо полагать, будут на порядки больше, а значит, и суммарные расходы на компенсации ущерба, да еще и когда к этому подключатся владельцы недвижимости на побережье, а также туристические компании, вырастут несопоставимо

Добавьте: администрация президента США направила в регион более 1200 кораблей и более 22 000 человек для проведения необходимых работ, включая ученых, причем, как из государственного, так и из частного секторов экономики. Понятно: устранение последствий столь грандиозной техногенной и затем экологической катастрофы – дело общегосударственное, о чем президент США Обама и заявил. Но, в конечном счете, кто будет все это оплачивать и из каких средств?

И вот здесь я хотел бы обратиться к тому, ради чего, собственно, и пишу эту статью. В свое время, пятнадцать лет назад, когда в нашей стране интенсивно лоббировались «соглашения о разделе продукции», мне пришлось вникать в вопрос о том, как в мире регулируется все, что связано с ответственностью недропользователей, с допуском к ведению работ, страхованием этой ответственности и гарантированием того, что последствия любой аварии будут, безусловно, устранены за счет недропользователя. И американская система с этой точки зрения тогда представлялась, если не образцовой, то, во всяком случае, весьма и весьма развитой и, насколько это возможно, приближавшейся к совершенству. Соответственно, спекулятивные аргументы лоббистов реализации в России СРП, да еще и в предлагавшемся тогда самом вульгарном варианте, звучали как «приобщение России к достижениям западной цивилизации», но на деле, в противостоянии этим лоббистам (за спиной которых стояли крупнейшие транснациональные корпорации) нам приходилось показывать, что именно в цитадели западного капитализма, в США, все делается совсем не так, как предлагается нам.

Кстати, один из комментаторов к моим статьям задал вопрос о различии между либерализмом вообще и либерализмом вульгарным. На этом примере могу показать. Американский либерализм в недропользовании – не священный идеал и для США (в других вопросах и США активно используют самые жесткие протекционистские инструменты, хотя это не афишируют), но это то, что на данном этапе развития им выгодно. И что это по существу? Это отсутствие формальной прямой государственной протекции какому-либо конкретному недропользователю, создание равных конкурентных условий для разных компаний. Но это вовсе не та вульгарщина, что навязывалась нам. Разница принципиальна. Нам предлагалось, чтобы без ограничения могли работать любые компании, в том числе, разумеется, «оффшорки».

 В США же, например, на шельфе не только оффшорные компании, но даже и компании британские, норвежские, французские и т.п. напрямую работать не могут. Они должны зарегистрировать в США дочернюю компанию, действующую в полном объеме в строгом соответствии с американским законодательством, и только тогда получают право участвовать в конкурсе на получение лицензии.

И, при этом, во-первых, они должны купить специальные весьма дорогостоящие страховки.

Во-вторых, зарезервировать в американских банках крупные средства как гарантию возможности устранения последствий аварий.

В-третьих, специальное централизованное агентство ведет учет всех аварий и разливов нефти, и если у компании, ее головной структуры или иных дочерних структур, а также у ключевых руководителей есть в предыстории случаи аварий с не устраненными полностью последствиями и не выплаченными компенсациями ущербов, лицензии не видать.

В-четвертых, лицензия дается на ограниченный срок от пяти до семи лет, с возможностью пролонгации, но с правом государственных контролирующих структур в любой момент приостановить ведение работ (сравните это с ныне широко обсуждаемым в связи с трагедией на шахте «Распадская» фактическим бесправием нашего технадзора и инспекций по безопасности труда…) и изъять лицензию.

И, наконец, в-пятых, конкурс между допущенными к нему компаниями проводится исключительно по одному заранее известному переменному параметру, то есть никакая мудрая комиссия «теплое с зеленым» не сравнивает...

Но даже и такая сложная, действительно, тщательно продуманная система, тем не менее, оказывается, не гарантирует от сверхмасштабных аварий. И понятно: когда продумываются меры защиты и гарантирования ответственности, техника и технологии находятся на одном уровне, когда же случается очередная катастрофа, выясняется, что техника и технологии, а значит, и риски, которые они с собой несут, уходят так далеко вперед, что ранее заложенные в документы нормы и нормативы, требования к обеспечению безопасности работ и т.п. устаревают, а никаких страховок и специально зарезервированных средств уже явно не хватает на компенсацию ущерба.

Соответственно, президент США Обама уже продекларировал необходимость пересмотра основных положений и нормативных документов, связанных и с обеспечением безопасности ведения работ, и со страхованием, и с размерами штрафов за нарушения и разливы нефти и т.п.

Это все у них, где, повторю, государственный контроль жесточайший, и работают лишь крупные и ответственные (насколько корпорации вообще могут быть ответственными) компании. А у нас, где на Сахалине, напомню, работают, хотя и связанные со звонкими именами, но, тем не менее, не более чем «оффшорки»? Не знаю достоверно, как обстоят дела сейчас (вряд ли лучше, скорее, в силу опеки «Газпрома», все просто остается в тиши), но при проверке реализации соглашения «Сахалин-2» в 1999 году, когда я работал в Счетной палате, выяснилось, что часть важных документов изучить в принципе невозможно, так как они вообще не находились на российской территории
Только представьте себе, если бы эта оффшорно-безответственная схема была бы распространена на всю страну, например, как на этом настаивало в 1996-м году правительство Черномырдина, более чем на половину всех извлекаемых запасов нашей нефти?

И опять небольшое отступление. Один из комментаторов как-то упрекнул меня в том, что я слишком акцентирую внимание на госконтроле, при том что у нас и так уже все под госконтролем, даже в госсобственности, и именно госчиновники-то и есть самые коррумпированные и неэффективные управленцы. Что ж, соглашусь: наши нынешние госуправленцы (снизу доверху, практически без исключений) ничуть не более эффективны для нас, для государства, нежели управленцы частные. Но это ведь вовсе не потому, во всяком случае, в нашем случае, что государство в принципе не способно или что власть старается, но у нее почему-то не получается. Ничего подобного. Весь мой опыт с начала работы во власти, а затем и пристрастного наблюдения за ней свидетельствует о противоположном: исходной целью нынешней российской власти, совершенно независимо от того, что бы она ни декларировала, никогда не являлось создание в стране равных конкурентных условий для развития и наведение элементарного порядка в государственной и государственно-политической системе.

И понятно: только допусти, и власти лишишься достаточно быстро, а это в планы явно не входит. Можно ли отделить глобальную и масштабную государственно-политическую коррупцию, безусловно, являющуюся стержнем всей нынешней российской государственно-политической системы, оставить ее в неприкосновенности, но при этом одновременно навести ниже некий аппаратный порядок, пресечь аппетиты этих самых «госуправленцев» на «госкорпорациях» и т.п., которым зачем частные рискованные прибыли, если вместо них есть ничем не обоснованные суперзарплаты, представительские, премии, бонусы и опционы, на порядки превышающие официальные зарплаты даже высших должностных лиц государства? Сомневаюсь – на чем же еще в этом случае будет держаться их преданность нынешней власти?

Но из этого следует лишь одно: и передача соответствующих функций и полномочий, а также госимущества частному сектору в таком нашем случае делу вряд ли поможет. И понятно: отказываться от паразитирования и от паразитирующей социально-экономической базы никто не намерен, а, значит, и в «частные» одежды если все это и будет одеваться, то только так, чтобы возможности дальнейшего паразитирования сохранить – этот «вечный двигатель» я уже как-то описывал

И, возвращаясь к техногенной и экологической катастрофе в Мексиканском заливе, которая пока лишь разрастается и которую пока вообще не известно, как остановить: то, что произошло там у них, в любой момент возможно где угодно еще, в том числе, у нас, например, на Сахалине, а также на Севере, глобальные планы освоения которого сейчас, как известно, разрабатываются. Причем, снова с возвратом к идее, казалось бы, уже похороненных СРП (соглашений о разделе продукции). При том, что возможности северных холодных морей по относительно быстрой биологической переработке нефтепродуктов и естественному преодолению последствий столь масштабных разливов нефти, как известно, существенно ниже, нежели у морей теплых. В США прорабатываются решения о приостановлении выдачи разрешений на освоение новых глубоководных месторождений нефти, как минимум, до тех пор, пока не будут найдены эффективные решения и технологии, гарантирующие от повторения подобных аварий. У нас же ни о чем подобном и не слышно – как будто бы нас все происходящее вообще не касается

И, в заключение: спасибо всем комментаторам предыдущих статей, а также тем, кто высказал мне поздравления и добрые пожелания. Постараюсь доверие оправдать. Что же касается идей немедленного или пусть несколько отсроченного, но все же баллотирования сразу в президенты страны, отвечу так. Во-первых, известно, что плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Но, во-вторых, на этом реже акцентируют внимание: не менее плох и тот солдат, которому эта мечта затмевает сегодняшнюю картину реального боя. И, с одной стороны, пользуясь случаем, могу поздравить редакцию «Столетия»: с момента, когда мы лет пять назад начинали сотрудничать, нас (читателей – себя я тоже отношу не только к авторам, но и к читателям) стало на порядок больше. Но, с другой стороны, посмотрите внимательно на эти цифры на счетчике посетителей: нас достаточно много, чтобы каждый в одиночку не мучился вопросом, не один ли он единственный со своими мыслями такой сумасшедший, но нас пока слишком мало для того, чтобы о чем-либо другом вообще всерьез даже начинать говорить.

Пытаемся что-то понимать и при этом не сходить с ума, не поддаемся искушениям и остаемся верны себе, воспитываем своих детей и друг друга – это, наверное, главное, что мы пока можем делать. И, как любой человек, в оценке ситуации я могу ошибаться, но мне представляется, что от этого сейчас зависит больше, чем от преждевременных, не подкрепленных реальной ситуацией и, главное, господствующим общественным мировоззрением организационных усилий. Юрий Болдырев Специально для Столетия http://www.stoletie.ru/
РЕАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА.The real policy