Отгадайте с трех раз: на каком мероприятии можно видеть мужчин и одних только мужчин?

 В стриптиз-баре? Ошибаетесь: главными героинями шоу все-таки являются дамы.

В пивной? Не утрируйте! В последние десятилетия (особенно в просвещенной Европе) нежнейшие девушки могут дать фору по количеству выпитого даже самым стойким представителям сильного пола.

В мужской бане? Банально и пошло (с ударением на первом "о").

Мужчин всех возрастов и профессий с горящим взглядом и нервно подрагивающими руками я увидела на днях в конференц-зале герцлийского отеля "Тадмор". Вот куда можно было, нисколько не опасаясь сексуальных домогательств, запустить целый батальон стриптизерш: никто из собравшихся даже глазом бы не моргнул при виде обнаженных женских тел. Максимум – сказали бы девушкам: "Не путайтесь под ногами". И даже если бы кто-то из вежливости дал стриптизершам на чай, сделано это было бы с одной-единственной целью: заплатить - и поскорее избавиться от посторонних. Потому как на обитых скучной зеленой тканью столах, опоясавших по периметру все помещение, было выложено такое богатство, от которого души коллекционеров готовы развернуться, а уста – разразиться самыми прочувствованными объяснениями в любви. Роковой. Всепоглощающей. Вечной. До последнего вздоха.



Онемев от удивления, стараюсь слиться с неброским интерьером – лишь бы не помешать немногословным мужчинам с сияющими от счастья глазами перебрасываться короткими, как выстрел, кодовыми фразами:

"Меняешь?"

"Продаю".

"Щербинка на рукоятке…"

"Зато какой клинок!"



Всех их – врача-хирурга, примчавшегося в Герцлию из больницы "Шиба" прямо с дежурства и не успевшего скинуть с себя зеленую униформу операционной
Владельца небольшого завода в Яффо, производящего элегантные охотничьи ножи
Ультраортодокса в черной шляпе, восторженно твердящего:"А такой нож уже есть в моей коллекции
И такой
И такой…" Медлительного кибуцника, почтившего благородное собрание в домашних шлепанцах на босу ногу, и заморского гостя – бывшего моего сотрудника, известного журналиста – всех связывает одна, но пламенная страсть. Страсть к оружию. А почему нет? Мужское это дело – тонко разбираться в орудиях убийства, определяя с первого взгляда, в каком веке их выковали и в какой части света.



Именно он – гость и коллега - заставил меня основательно прочесать интернет с помощью ивритского поисковика, чтобы с 29-й попытки найти – нет, не музей танковых войск в Латруне и даже не коллекцию старинных колюще-режущих предметов в Музее Эрец-Исраэль
Оружия предлагалось много - и в разных уголках страны: видавшие виды пушки с огромными снарядами, рассекреченные ракетные установки, сверхзвуковые самолеты в музее ВВС в Хацерим под Беэр-Шевой
Но ориентального холодного оружия, как назло, на просторах израильского интернета не наблюдалось – и это обстоятельство вгоняло моего коллегу в столь глубокую печаль, что хоть плачь.

Совсем уж было отчаявшись, я обнаружила на одном из новостных сайтов статью, главным героем которой оказался Моти Лазар, глава Ассоциации коллекционеров этнографического и исторического клинкового оружия – страстный собиратель отечественных армейских клинков и ножей, а также их аналогов со всего мира!

Никакой уверенности в том, что Моти откликнется на "SOS!" абсолютно не знакомых ему людей, у меня не было. Но письмо я на всякий случай отправила: адрес электронной почты Лазара чудесным образом значился в репортаже. А через пару минут – пулей пришел ответ, уместившийся в одну-единственную фразу: "Добро пожаловать!"



Посему прежде, чем попасть на собрание закрытого эксклюзивного клуба для настоящих мужчин, я (с заморским гостем) побывала в скромной (стремительно нищающий средний класс) квартире Моти Лазара. Ахнула, увидев увешанные ножами, штыками, клинками и другим оружием стены. Ошалела, послушав бесхитростную исповедь отставного офицера израильских военно-воздушных сил и страстного путешественника, объездившего полмира в поисках
нет, не марсианских пейзажей и не музейной тишины, а ничем не примечательных (с моей, дилетантской точки зрения) ножей – с потертыми, поломанными подчас рукоятками, заржавленными лезвиями и жалкими остатками роскошной гравировки по слоновой кости




- В одной из провинций Таиланда отправился я на базар, - рассказывал Моти, касаясь лезвия с такой трепетной нежностью, как будто под пальцами у него – шелковистая кожа младенца. – Вижу, под прилавком у торговца валяется вот эта штуковина. Я сходу сообразил: орудие труда, не продается. И – не ошибся


- Как же вам удалось купить этот нож?

- Очень просто: в обмен я предложил таиландскому торговцу новенький швейцарский ножик, купленный в соседней лавке. Доплатил. И – вот!..

- А это, - продолжал Моти, снимая со стены кривой меч с металлической рукояткой, - лаосский серп. А это




Моти – уроженец мошава Ган Явне, считавшегося в грозовые 50-е концом света.

- На том месте, где сейчас раскинулся Ашдод (пятый по величине город Израиля – Е.К.), не было ничего, кроме песчаных дюн, - вспоминал Моти.

Первый в своей жизни нож Моти получил в подарок от отца, Гдалии Лазара, когда ему исполнилось 8 лет. 60-е были для граждан молодого Еврейского государства нелегким временем – на "буржуазные излишества" денег не тратили, и Моти сходу почувствовал себя особенным, не таким, как все.

- Впоследствии, уже будучи женатым, отправляясь с семьей на природу, я всегда брал с собой нож и рогатку. На всякий пожарный
- вспоминает Лазар.

17 лет назад Моти впервые побывал в Таиланде. Вернувшись из волнующей поездки, он решил, что отныне будет коллекционировать произведенное в разных странах холодное оружие: на Дальнем Востоке редчайший нож можно купить за пару-тройку долларов.

Во Вьетнаме и на Филиппинах Моти рыскал по заповедным уголкам в поисках уникальных клинков, а в Камбодже и Лаосе у него глаза разбежались от разнообразия.

- По-английски никто из местных жителей не говорит – объясняться приходится через переводчиков либо с помощью жестов, - вспоминал Моти.

И все-таки самой дорогой сердцу частью коллекции Лазар считает местные армейские ножи. Самый старый экспонат датирован 1868 годом. На стене вывешены ножи, которыми пользовались британские полицейские во времена мандата, еврейские подпольщики, а затем – после образования государства - военнослужащие ЦАХАЛа.

В первую мировую войну одним из таких ножей отбивался испанский десантник. На рукоятке осталась сделанная по-английски гравировка: "Специальные части".

А германские охотничьи ножи брали с собой кабину пилоты первых самолетов израильских ВВС – ножны были вшиты в одну из штанин.

Нож египетских коммандос связан с известной ветеранам ЦАХАЛа историей. Им пользовались бойцы двух батальонов, сражавшихся в Войну Судного дня на Египетской ферме. Для израильтян этот нож – трофейный.

- Его история восходит к одному из фараонов, в гробнице которого был найден каменный аналог, - объяснил Моти. – Впоследствии египтяне использовали находку как образец для производства металлических ножей. Единственная проблема – рукоятка рассохлась.

Чтобы продлить трофейной рукоятке жизнь, офицер израильских ВВС Моти Лазар периодически "лечит" ее разными маслами.

Французский нож времен Второй мировой войны (1940 года "рождения"), а рядом – британский, той же эпохи


- Впрочем, такими ножами в настоящее время я уже не увлекаюсь: их можно найти в коллекциях сотен израильтян, причем – в гораздо лучшем состоянии, - говорит Моти.

Наконец мы добрались до африканской "булавы" из очень твердого дерева с точечным выступом: ударом такой штуковины можно порешить человека – невероятная сила!.. Дротик тоже представляет смертельную опасность. Сирийскую саблю Моти раздобыл на Голанах, в друзской деревне Мажд Эль-Шамс. Кавказский кинжал – подобно суданским, эфиопским и чадским секачам – купил, путешествуя по миру. А кривой вахабистский кинжал из Саудовской Аравии получил в подарок. Но больше всего Моти был шокирован, обнаружив на провинциальном рынке в Китае старинный меч из булатной стали




Мастерит и реставрирует Моти ножи и самостоятельно. Рукоятки вырезает из древесины персикового дерева: в Израиле она считается наилучшим материалом.

- А на таких штуковинах в Перу развешивают женские украшения, - сказал Лазар. – У меня их форма проассоциировалась с оружием, вот я и решил купить. Услышав это, местные жители обхохотались




Но приглянувшуюся иностранцу штуковину – продали.

Дубинка сотрудников британской разведки, с которой они расхаживали по улицам Иерусалима в годы Второй мировой войны. Бьет больно – но синяков не оставляет




- Главное – не подпускать жену к коллекции на пушечный выстрел, - скажет мне на собрании объединения коллекционеров молодой улыбчивый мужчина, причем – на чистейшем русском языке. – Мужская душа для женщинам потемки: они норовят подбирать ножи и мечи в соответствии с интерьером квартиры, а иногда – и к вечернему платью
Евгения Кравчик http://www.zman.com/

***автор - Журналист и редактор сайта ZMAN.com 

Фото автора