В прокат выходит рождественская сказка-трансвестит «Окись» с грудью Джессики Бил и последней ролью Патрика Суэйзи.

Одного героя зовут Qwerty, он работает в морге и не умеет знакомиться с девушками. Другой только что вышел из тюрьмы, он разыскивает свою дочь, которую никогда не видел, у него рак желудка, и он должен вот-вот умереть. Третья танцует стриптиз, чтобы заработать деньги на операцию для своего маленького сына, сын лежит в коме и должен вот-вот умереть. Четвертый, бывший священник, хочет поскорее умереть, чтобы справиться с чувством вины, и уговаривает подвернувшегося трансвестита взять пистолет и покончить с его страданиями. Еще есть собачка, которую сбивает и выхаживает Кверти, Лиза Кудроу в роли официантки и огромный раскрашенный Патрик Суэйзи в белом парике – владелец стрип-клуба.

Все это снято в сине-серых тонах не депрессии, на которую имеет полное право каждый герой «Окиси», но меланхолии.

В Штатах фильм отправился сразу на DVD, а те немногие критики, которые заставили себя его посмотреть, писали в основном о груди Джессики Бил, татуировках героя Рея Лиотты и общем ощущении стыда при виде хороших актеров, которые маются клишированной дурью.

Но «Окись» гораздо интереснее, чем грудь Джессики Бил.

Это не просто вторичное кино, собирающее в кучку разрозненных персонажей, как это делает «Магнолия», «Столкновение» или «Сука-любовь», и посыпающее все это сверху свежесмолотыми человеческими отношениями. Все те фильмы с их «Оскарами» или культовым статусом исследовали мир «с точки зрения Бога»: давали зрителю возможность увидеть жизнь отдельных героев как часть великого божественного замысла, чего сами герои увидеть никак не могли.

«Окись» устроена еще круче: внешне повторяя пафосные конструкции того же «Столкновения», она доводит все до мыльнооперного абсурда, по дороге издеваясь над всеми, кто участвовал в создании фильма.

Режиссер Тимоти Линх Буи поместил в персональный ад не героев, а актеров. Джессику Бил заставил танцевать стриптиз (можно было еще пустить титры «все равно ты больше ни на что не годишься»). Форесту Уайтекеру дал разобраться с трансвеститом (а все только-только успели забыть «Жестокую игру»). Патрика Суэйзи вынудил в прощальной роли надзирать за грязными танцами.

Здесь все – слишком.

Место действия: морг, стриптиз-клуб, церковь, больница. Время действия: несколько дней перед Рождеством. Смысл действия: настоящая рождественская сказка.

Настоящая, не то что какая-нибудь «Реальная любовь». Тимоти Линх Буи – злостный, садистический Андерсен, замораживающий свою девочку со спичками, чтоб больше не страдала. В «Реальной любви» все линии волшебным образом склеивались, все герои получали то, к чему стремились, и это было чрезвычайно мило, как календарик с пушистыми котятками. «Окись» – это то же самое, только к хвосту каждого котенка привязана консервная банка.

Вся ненавистная массовая декабрьская истерия в фильме окислилась, зашипела, посинела (в оригинале фильм называется «Синий цвет») и превратилась в концентрированный кошмар.

Под Рождество герои теряют друг друга, умирают в самых неожиданных позах, отнимают друг у друга подарки. Под Рождество случаются чудеса: все наконец-то становится совсем плохо. Не хватает только похоронного «Джингл Беллз», очень медленно пущенного наоборот.

Туда бы еще чуть-чуть юмора – и была бы у нас новая классика, рождественская сказка, пошедшая синими трупными пятнами. А без юмора «Окись» остается очень странной попыткой снять доведенную до абсурда «Магнолию».

Но больше всего фильм напоминает своего героя-трансвестита: слишком пародийно для трагедии, слишком пафосно для пародии. Грудь-то он себе уже сделал, но для достижения полной «идеальности» надо обслужить еще множество клиентов или убить одного Уайтекера. Ксения Рождественская http://www.gazeta.ru