В день похорон Вячеслава Иванькова (Япончика) исследователь организованной преступности, доктор юридических наук, профессор Санкт-Петербургского юридического института Академии Генпрокуратуры РФ Яков Гилинский подводит итог почти вековой истории феномена "воров в законе".

- Лет 90 назад был другой Япончик - Мишка Япончик, он же Моисей Винницкий, - напоминает в интервью Радио Свобода профессор Яков Гилинский. - Вячеслав Иваньков стал Япончиком номер два. Между ними пролегла целая эпоха воров в законе.

- Что такое вор в законе? И в чем его отличие от возможных аналогов за пределами отечественного криминального мира?

- Зачатки организованной преступности известны с очень давних времен. В России примерно с XVI века существовали воровские артели со своими кодексами чести, если можно так сказать. В годы гражданской войны, в 1920-е годы воровские артели сменились так называемыми бандами. А вот в начале 1930-х появилась новая разновидность организованной преступности: воры в законе. К тому времени с бандитизмом в СССР в основном было покончено - путем репрессий, прежде всего. За рубежом такого сообщества нет - там есть свои особенности, но они иные.

- В структуре мафии, к примеру, неужели ничего похожего?


- Мафия - слово, скорее, бытовое. Вор в законе изначально - тот, кто занимался строго определенным ремеслом. А именно - различными видами хищения: воровство, грабежи, ювелирные изделия, картины... Для него добывание денег воровским путем - прежде всего, специализация, профессия. Соответственно, имелись и профессиональные правила, "закон". Недопустимо сотрудничество с властью, нельзя было иметь семью, брать в руки оружие - "мокруха" запрещена: воровство, мошенничество, но без пролития крови. Этим истинные воры в законе отличаются от прочих. И Иваньков был таким.

- Это изначально. Но потом в "закон" вносились поправки. Какого рода?

- Строго воровской закон соблюдался до первых лет Великой Отечественной. Когда дела на фронте были очень плохи, правительство пошло на то, чтобы освободить часть неполитических преступников - чтобы они кровью смывали свои грехи. Голодала вся страна, а лагеря - в особенности; часть воров в законе дрогнула и пошла на фронт. Многие погибли, естественно: штрафбаты. Но остальные выжили. Получили награды, кое-кто - и офицерские звания. А после окончания войны оказались нигде, ни с чем и никем. Трудовой деятельности, семьи, жилья - ничего этого у них не было. Многие стали совершать преступления и возвращаться в лагеря. После чего началась - да простит меня аудитория - "сучья война": против вернувшихся ее развязали те воры в законе, которые продолжали всю войну сидеть в лагерях и соблюдать воровской закон (они не имели права идти с винтовкой в руках - даже защищать страну). Отметим, что "сучью войну" спровоцировало руководство ГУЛага - в надежде, что воры друг друга перебьют.

- Сбылось?

- Отчасти. Частично перебили, частично остались. Но уже после войны вследствие этого появилась возможность покупать звание вора в законе - чем, например, в массе своей воспользовались так называемые "лаврушники", криминальные деятели из Грузии. Кстати, Япончик был против тех, кто покупал звание, очень возмущался этим. Видимо, это и послужило одним из поводов для вражды между Иваньковым и представителями грузинского воровского мира. Есть сведения, что пуля Япончику пришла как раз оттуда...

Вернемся к истории. К концу 80-х появились новые представители организованной преступности - бандиты или спортсмены. Отношения между ними и ворами в законе складывались по-всякому - от сотрудничества до взаимного неприятия. Бандиты стали воров теснить: ведь последние были "честными", а новые не очень-то считались с правилами и воровским законом.

В 90-е у нас в Петербурге умирал очень известный вор в законе Горбатый - в миру Юрий Алексеев. Занимался он в основном ювелирными делами. Когда Горбатый оказывался у какой-то бабушки и та хваталась за сердце, Алексеев усаживал ее в кресло, успокаивал - и выносил то, на что рассчитывал. Так вот, Алексеев перед смертью пригласил к себе в больницу тогдашнего начальника петербургского УВД генерала Крамарова и пожаловался: "Боюсь умирать. Мир меняется. Страшные времена настают". Это сказал вор в законе. Менту. Видя, как действуют бандиты.

В последнее время наблюдается совершенно новое явление: не только воры в законе остаются в меньшинстве, теряют влияние - но и бандитский мир меняется в очень любопытную и не очень приятную сторону. Позвольте мне процитировать мое интервью с офицером из милицейского отдела по борьбе с оргпреступностью...

- Так нет же такого подразделения в МВД. Разогнали, а на его месте борьбу с экстремизмом учредили.

- Интервью было взято года два назад. Я задаю вопрос, что сегодня в Петербурге происходит с оргпреступностью. И получаю от этого офицера ответ: "А сегодня организованной преступности нет. Есть мы, менты. Кто крышует ларьки, точки? Менты". Сидим, пьем чай в кафе - ведь такой разговор невозможен ни у меня на работе, ни, тем более, на работе у него. Он продолжает: "Посмотрите на ларек напротив. К нему подойдет мент и будет получать деньги. В том доме на четвертом этаже - точка по торговле наркотой. Она тоже под контролем отделения милиции", – и называет номер отделения. "Сегодня все мелкие торговые предприятия, мелкий и средний бизнес под контролем милиции. Бандиты и не сунутся. Проституция? Тоже под милицией. Игорный бизнес? Нет, это уже ФСБ: там такие деньги, милиции не по зубам". И так далее. Но я же ученый, должен перепроверять. Следующее мое интервью - с начальником одного из отделов УСБ, управления собственной безопасности в структуре органов МВД в Санкт-Петербурге. "Да, совершенно верно: милицейская крыша сменила криминальную, - говорит он. - И не на уровне отдельных сотрудников, а на уровне отделов". И рассказывает об этом еще полтора часа.

- А где же, простите, бандиты?

- Есть, но в основном мелкие. Крышуют рынки, а бандитов крышует милиция. Но основные ушли в легальный бизнес и во власть. Из бывших авторитетов - в органы представительной власти, в мэры городов...

- Разве с помощью воров в законе мир "ментовской" не контролировал мир воровской?

- Было и такое. Не случайно Горбатый позвал генерала Крамарова: до того полковник Крамаров возглавлял следственное управление. Естественно, что и оперативники, и более высокие чины системы МВД пользовались тем, что система воров в законе более структурирована, чем обычный бандитизм.

- Когда перестал работать воровской закон - который, в частности, предполагал лишение "короны" того вора, к которому в палату приходит генерал милиции?

- Очень условно - ближе к 1960-м.

- Связано с потоком лаврушников?

- Не только; в социальном мире факторов всегда более одного. Например, как раз в это время появилась еще одна разновидность криминального мира - так называемые цеховики. Началось взаимодействие: воры могли сбывать награбленное через цеховиков, а когда последние садились, обеспечивали им поддержку в местах лишения свободы от своих смотрящих. Жизнь цеховиков - легальная, с пропиской, с семьями - могла влиять на психологию воров в законе: "Вроде одними и теми же делами занимаемся, но почему-то он может семью, детей иметь, а мне закон не велит..."

- То есть, вора испортили деньги?

- В конечном итоге – да. Они всех портят…

Иваньков-Япончик

- Иваньков-Япончик был испорчен?

- Говорят, что нет. Говорят, что до последних дней он был верен воровскому закону. Почему столько шума вокруг него? Потому что он был едва ли не последним, кто мог решать вопросы криминального мира дипломатическим путем, без крови. Он умел разруливать, как сейчас говорят; не уверен, что это слово ему бы понравилось. Умел мирным путем разрешать постоянные проблемы, которые возникали внутри криминалитета. После его смерти едва ли в криминальном мире остались много тех, кто готов прислушиваться к слову подобного посредника. Бандитский криминалитет, власть, бизнес; слияние всего этого - вот гремучая смесь, которую мы получили. Юрий Васильев http://www.svobodanews.ru/