Разумеется, сегодня речь пойдет о первом явлении в уже далеко не первом акте давно известной пьесы «Бей Израиль!» На минувшей неделе новым поводом для ее постановки стал многострадальный доклад комиссии Голдстоуна, который, несмотря на сопротивление Израиля, станет предметом рассмотрения Совета Безопасности ООН.

В передовице «Джерузалем пост» под заголовком «Третья интифада?» сказано, что «никто не знает, почему палестинцы решили начать беспорядки именно сейчас. Предполагается, что к этому имели отношение усилия Абу-Мазена отвлечь внимание населения от непопулярного решения палестинских властей отказаться от дальнейшего продвижения доклада комиссии Голдстоуна. Как бы то ни было, одно ясно: ничто не сближает ХАМАС и ФАТХ больше, чем «защита» мечети Аль-Акса от тех, кого палестинское новостное агентство назвало «радикальными еврейскими колонистами».

«Как могло случиться, – спрашивает Йоэль Маркус из «Гаарец» – что государство, которое со дня своего создания было чудом, а со временем превратилось в региональную сверхдержаву, и мы с такой гордостью говорили на иврите заграницей под восхищенными взглядами прохожих, вдруг превратилось в нечто отвратительное?

На 62-м году существования государства Израиль песня «Весь мир против нас» превратилась в действительность. Как мы дожили до того, что нашего министра обороны чуть было не арестовали в Лондоне по обвинению в совершении военных преступлений?

Никогда еще образ Израиля не деградировал до такой степени, как после операции «Литой свинец». Там не было ни казней, ни изнасилований, ни мародерства, и каждый комдив получал регулярную юридическую консультацию. 1.200 объектов были отмечены самым тщательным образом, чтобы в них, не дай Бог, не попали. Мы признали все свои ошибки, включая и ту, по которой убили двух наших солдат. Операция, может, слишком затянулась, тогда как Барак хотел ее сократить, но Ольмерт воспротивился.

Ах, да, у нас были десять погибших, а не двести. Если это так раздражает просвещенный мир, нам не остается ничего иного, как попросить прощения за то, что мы победили».

Эммануэль Розен из «Йедиот» пишет, что вся история трехлетнего плена Гилада Шалита вызывает неизбежный вопрос «почему?» «Все генералы, политики и прославленные спецслужбы военной сверхдержавы, называемой «государством Израиль», разводят руками в полнейшем конфузе и беспомощности. Крошечная террористическая группировка, о которой мы все знаем, держит за горло целое государство, доказывая, что малый и слабый может навредить большому и сильному. В старом мире, особенно, в фильмах о нем, для победы достаточно было быть сильным и мускулистым. И даже, если порой казалось, что плохие побеждают, happy end всегда давал победу «хорошим». Действительность, видимо, сложнее. Одной силы кулака недостаточно, чтобы установить мировой порядок. В слабости тоже есть огромная мощь, а у бедных тоже есть надежда. Независимо от того, идет ли речь о славных, улыбчивых бразильцах, или омерзительных животных из ХАМАСА».

В статье «Черчилль и его ученик» Алуф Бен из «Гаарец» рассказывает, что кумир Биньямина Нетаниягу – Черчилль, которому он всячески подражает не только тем, что курит сигары, любит историю и дружит с миллионерами. Нетаниягу обожает Черчилля из-за его предупреждений о растущей силе нацистской Германии, и равняет себя с ним, предупреждая мир о растущей силе Ирана. В глазах Нетаниягу угроза Ирана Израилю равна нацистской угрозе Великобритании. Как и Черчилль, Нетаниягу тоже рассчитывает на помощь США для нейтрализации этой угрозы; и так же, как Рузвельт в обмен потребовал от Черчилля покончить с британским колониализмом и положить конец британской империи, Обама тоже требует в обмен расформирования маленькой империи Израиля на территориях и освобождения палестинцев от оккупации. Интересно будет узнать, научится ли Нетаниягу у своего кумира и этому опыту тоже, или его историческая аналогия ограничится только бомбежкой».

Все, кто пишут о беспорядках в Иерусалиме, начинают с главного подстрекателя – шейха Раеда Салаха из руководства Исламского движения.

Вот что думает о нем Арэль Сегаль из «Маарив»:

«Вчера мир поэзии был потрясен. Израильская полиция задержала поэта. Да, да, вопреки его угрожающей внешности, в измученном теле шейха Салаха скрывается нежная душа. Душа лирическая и романтическая. Этот человек грешит сочинением стихов. Ну, прямо Боб Дилан из Ум Эль-Фахм.

Вот, к примеру, несколько строк из стихотворения, которое шейх опубликовал в июне 2002 года в газете Исламского движения. Обратите внимание на эмоциональность, на уважение к человеку с привлечением медицины и зоологии: «Грабители, преступники, которые обстреливают мечети (…) Вырезают беременных женщин и детей (…) Ой, эти бандиты, микробы всех времен (…) Аллах сделал вас обезьянами, которым суждено одно поражение (…) Победа будет за мусульманами, от Нила до Ефрата».

Эзра Паунд им гордился бы. Кроме поэзии, шейх Салах занят исследованиями еврейской гастрономии. 16 февраля 2007 года он заявил в своей речи: «Мы – не из тех, кто позволил бы себе есть хлеб с сыром, политый детской кровью».

После того, как мы насладились тонкой лирикой, и у нас появился здоровый аппетит, надо воздать хвалу израильской полиции, у которой, наконец, что-то щелкнуло в голове, и она решила взять быка за рога. Жаль только, что суд заменил арест шейха его удалением из Иерусалима на тридцать дней. Государство Израиль оказалось на критическом распутье. До сих мы сомневались, что делать с шейхом и его соратниками, и в результате укрепляли экстремистов. Пришло время поставить их вне закона.

Похоже, в нашем окружении на эти вещи смотрят по-иному. Власти Египта и Иордании относятся к «Мусульманским братьям» совершенно не демократическим образом, без всякой терпимости и общественной дискуссии о правах человека. Уже не говоря о сирийских рыцарях защиты прав человека во главе с Асадом-старшим.

Порой кажется, что история возвращается в самом диком перевоплощении. Так, в шейха Салаха определенно вселился дух муфтия Хадж Амин эль Хуссейни, группенфюрера СС, ставшего отцом лжи о нерушимой связи Ислама с Храмовой горой. Именно он придумал в 1929 году, что Магомет вознесся на небеса прямо с площади перед Западной стеной (в то время, как в Коран вообще нет упоминания о Иерусалиме). Эль-Хуссейни, друг Гитлера, был тем, чье подстрекательство привело к кровавым погромам. Ложь остается ложью, когда арабы из года в год повторяют на все лады, что евреи хотят захватить Храмовую гору».

«Арабские массы не ринулись выражать свою любовь шейху Салаху – пишет в «Йедиот» Ури Мисгав. – Так что большую часть дня на крыше его двухэтажного дома, где он разбил свой шатер, было пусто, не считая местных подпевал и тех, кто интересует его больше всех: журналистов.

Два визита несколько нарушили рутину. В первом случае утешением стало то, что Салах получил порцию «идишкайт» от клоунов с развевающимися пейсами из секты «Нетурей карта». Они принесли плакат с осуждением сионизма и состязались между собой, кто лучше пригвоздит сионистских оккупантов. Право голоса получил самый молодой из них, который представился как Ашраф Абу-кто-то, и на беглом арабском языке начал бесконечную речь против сионизма. Когда он, наконец, закончил, то протер очки и изъявил желание сказать то же самое по-английски, от чего даже у шейха Салаха отвисла челюсть.

Второй визит, ближе к вечеру, нашел Салаха уже в более спокойном состоянии. Гости в голубой форме израильской полиции вряд ли были незваными. Скорее, их ждали. Почти надеялись. Никакого сопротивления не было. Это была хроника заранее известного ареста.

С точки зрения власти, речь идет о вечной дилемме. Когда судья освободил Салаха, удалив его из Иерусалима, вопрос эффективности такого шага стал еще острее. Как всякий уважающий себя противник режима, Салах отлично знает, что арест только увеличивает его силу. Срок, который он уже провел в израильской тюрьме, возвел его в ранг святого мученика. И уж, конечно, никак не умерил его экстремизма».

Йонатан Явин из «Йедиот» в попытке понять происходящее зашел с другого конца:

«Кто этот человек, который в субботу на пляже, в разгар игры в футбол, смел мою подстилку, засыпав песком меня и мои пожитки? Кто этот неандерталец, который даже не обратил внимания на мои протесты и только на секунду устремил на меня взгляд человека с дубиной, и помчался играть в футбол без единого извинения? Я хотел, было, с ним разобраться, но тут же вспомнил, что по субботам больницы работают в режиме ЧП.

Кто эти люди, которым глубоко начхать на ближнего, у которых нет ни капли самосознания, приводящего воспитанного человека к конфузу даже, если он всего лишь кого-то перебьет в разговоре? Кто эти люди, которых совесть не жжет изнутри, когда они только задумывают согрешить? Например, психопаты, которые разрушили в Негеве археологические остатки древнего набатейского города Авдат? Кто эти кретины?

По всей видимости, это, в самом деле, вопрос коэффициента умственного развития. Ответы на дополнительные вопросы вроде «Что их побудило?» и «На что они так разозлились?» помогут профессионалам понять проблему. Мой же вопрос, как «нормативного» гражданина (извините за выражение), состоит в следующем: почему государство не держит их на поводке и почему они шляются без ошейника?

Например, кто они, эти экстремисты, якобы выходящие на «демонстрации» на Храмовой горе или на разных высотках в Иудее и Самарии, а в действительности насаждающие самое дикое и разнузданное насилие под прикрытием каких-то религиозных отговорок? Кто он, черт его побери, этот господин Раед Салах, который открыто провоцирует беспорядки, не раз сопровождавшиеся убитыми и ранеными, и при этом ходит на свободе? Кто они, черт бы их побрал, все эти одержимые еврейские мальчишки с высоток, которые предписывают государству Израиль его политику?

Вот вам еще один вопрос, от которого воздержатся психиатры (несмотря на явный соблазн): существует ли возможность каким-то образом собрать вместе все эти омерзительные элементы (например, в большом котловане), и пусть они дубасят друг друга, сколько хотят? Вместе с другими волонтерами Общества охраны природы я буду рад убрать утром все, что останется.

Наше нынешнее положение далеко от идеального. В обычное время нахал на пляже сразу извинился бы, чтобы избежать привода в полицию; вандалы в Авдате появились бы там с молотками только потому, что состоят в местном кружке археологических раскопок; шейх Салах призвал бы своих соратников к сдержанности, чтобы мы все жили в мире, а мальчишки с высоток помогали бы старушкам переходить улицу (желательно с полного согласия последних).

История показывает, что такое кардинальное исправление существующего положения сопровождается экстремальными показательными акциями по принципу «чтоб неповадно было». В нашем агрессивном государстве еще найдется тот, кто предложит ввести закон о конфискации имущества всякого вооруженного ножом негодяя, на кого бы он ни напал, чтобы потом повесить его на городской площади вниз головой, а то еще и отобрать у него сотовый телефон. А мальчишку, который влезет на высотку с доской в руке, отправят на пожизненные каторжные работы.

Вам это кажется знакомым? Похоже на Иран? Такое исправление наступит, и его жестокость будет полностью соответствовать жестокости той глупости, которая привела к такому положению».

Шалом Йерушалми из «Маарив» пишет, что «Иерусалим, город мира и всемирный символ братства народов, снова устроил то, что он может устраивать лучше всего: ссоры, конфликты и религиозные войны. На первый взгляд, кажется, что все начинается с Храмовой горы. На самом же деле Храмовая гора – всего лишь кончик бикфордова шнура, который заново взрывает нетерпимую напряженность в городе. В восточной части Иерусалима почти нет места, где не было бы столкновений на национальной или религиозной почве».

Ребекка Стойл из «Джерузалем пост» напомнила, что ни кто иной, как Раед Салах, вместе с тогдашним депутатом Кнессета Абдул Маликом Дахамше привел к арабским беспорядкам 2000 года, которые закончились гибелью тринадцати арабов, и тогда – так же, как сейчас – он подстрекал своих сторонников к насилию, чтобы защитить мечеть Аль-Акса по следам визита Ариэля Шарона на Храмовую гору. Самого Салаха арестовали в 2003 году за оказание помощи ХАМАСУ, но освободили в 2005-м, и снова арестовали в 2007 году за призыв к мусульманам защитить Аль-Аксу. А в прошлом году Исламское движение попало в газетные заголовки после ряда инцидентов на севере, когда израильские машины забрасывали камнями. Двое арестованных арабских подростков признались, что их наняли для этого люди шейха Салаха, которые им заплатили. На это один из видных деятелей Исламского движения сказал: «Мы хотим такой же автономии, как у каталонцев и басков в Испании, и на пути достижения этой цели все средства хороши».

Стойл привела мнение профессора востоковедения Иерусалимского университета Ицхака Рейтера, который сказал, что существующее с 1971 года Исламское движение стабильно поддерживают до 25% израильских мусульман, но влияние шейха Салаха достаточно ограничено, даже когда речь идет о Храмовой горе. «В 2007 году, – сказал профессор Рейтер – когда Израиль вел строительные работы у входа на Храмовую гору, и Салах призвал арабов защитить мечеть, на его призыв мало кто отозвался, - несмотря на то, что он заказал автобусы для перевозки – потому что арабы поняли, что он зашел слишком далеко. Салах беспрерывно выдвигает теории заговора, и Израиль хорошо сделал бы, если бы на данном этапе показал это самым наглядным образом».

Ави Иссахаров из «Гаарец» пишет, что «беспорядки в Иерусалиме вызвали у иностранных дипломатов вопрос, не ведет ли Израиль новую политику на Храмовой горе, которая приводит к брожению среди палестинцев? Палестинские СМИ и руководители палестинской автономии внесли большой вклад в такое ощущение, выступая с утверждениями, что Израиль собирается разрешить «поселенцам-экстремистам» молиться в мечети Аль-Акса. Даже египетский министр иностранных дел поспешил обвинить Израиль в проведении опасной политики, способной привести к взрыву. На самом же деле – заканчивает Иссахаров – за беспорядками стоят лишенные новостей праздники, помноженные на амбиции палестинских политиков, умирающих от желания получить свои пятнадцать минут славы».

На вопрос Йонатана Явина «кто эти психопаты, которые разрушили в Негеве археологические остатки древнего набатейского города Авдат?» пока еще нет окончательного ответа, что не помешало Натану Захави из «Маарив» написать в статье «Бесчестные подонки»:

«Исторические места вроде того, что в Авдате, подобны беспомощному ребенку или старику, когда на них нападают. Тысячелетние колонны, мозаика, молельни и погребальные пещеры не могут защитить себя от тех, кто решил разбить их, изувечить, перемазать, или, говоря прямо – убить историю.

Уничтожить находки, которые рассказывают о том месте, где мы живем, объясняя и сохраняя наше грандиозное прошлое. Тот, кто наносит ущерб таким объектам – преступник, и я позволю себе предположить, что он не только неисправимый и бессовестный негодяй, но и полнейший невежда, не имеющий ни малейшего понятия о том, какое страшное деяние он совершил».

Под заголовком «Селективная борьба Израиля против антисемитизма» Джефф Барак из «Джерузалем пост» пишет, что «Израиль довел эту борьбу до новых высот ханжества, выдвигая обвинения в ненависти к евреям только тогда, когда это выгодно правительству, обслуживая его дипломатические нужды. И в случае нападок министра иностранных дел Авигдора Либермана на Норвегию он определенно выбрал ошибочную цель, протестуя против празднования Норвегией 150-летия со дня рождения Кнута Гамсуна.

Так с чего же у нас привязались к Норвегии? Главная причина в том, что хотя романы Гамсуна свободны от антисемитизма, сам автор был рьяным сторонником нацистов. Это так, но все же трудно поверить, что министр иностранных дел настолько озабочен покойным норвежским писателем, о котором большинство израильтян вообще не слышали. Скорее можно предположить, что Либерман решил разыграть с Норвегией карту антисемитизма, поскольку Израиль недоволен поведением Норвегии на дипломатическом фронте. В частности, в последнее время Израиль обвинил Норвегию в попытках начать диалог с ХАМАСОМ.

Бичевание Норвегии разительно отличается от мягкой реакции Израиля на провалившуюся кандидатуру египетского министра культуры Фарука Хосни на пост Гендиректора ЮНЕСКО. Несмотря на то, что Хосни, по его словам, собрался собственноручно сжечь любую книгу на иврите в Александрийской библиотеке, Израиль из-за важности связей с Египтом умерил свое сопротивление его кандидатуре и даже сдержанно призвал ведущих еврейских интеллектуалов сделать то же самое. Слава Богу, что в мире поняли весь идиотизм назначения на такой пост такого человека, и предпочли ему болгарского дипломата. Разумеется, Хосни обвинил в своем провале «группу мировых евреев, имевших огромное влияние во время выборов», но разве израильский МИД выразил протест против этого пересказа «Протоколов сионских мудрецов», или мы разыгрываем карту антисемитизма только против малых государств, с которыми у нас возникают дипломатические разногласия?»

Ариэла Рингель-Хоффман из «Йедиот» опубликовала статью под заголовком «Кому нужна Ципи?», причем, этот вопрос стал риторическим: «Что же нам осталось? Тоска по «Кадиме»? По той партии, на которую возлагали столько надежд? По партии, которая вдребезги разбила весь левоцентристский лагерь? Похоже, ответ находится у Ципи, которая сказала, что нам нужно только одно: вся власть – «Кадиме»».

Давно уже Суккот не был наполнен таким праздничным настроением, которое вызвало присуждение Нобелевской премии по химии профессору НИИ им. Вейцмана Аде Йонат за исследование рибосомных механизмов белкового синтеза и механизма развития сопротивления бактерий антибиотикам.

Как пишет Моше Ронен из «Йедиот», в институте профессора Йонат уже окрестили «w.w.w.– Weizman wonder woman» (вейцмановская чудо-женщина), а сама она привыкла к другим прозвищам – «Золушка» и «деревенская дурочка». Первое связано с ее происхождением, а второе – с вроде бы нереальной и бессмысленной главной темой ее исследований.

О «деревенской дурочке» после Нобеля больше никто не заговорит, а вот «Золушка» выражает суть биографии Ады Йонат, которая родилась 70 лет назад в Иерусалиме в очень бедной семье. Ее мать была прачкой, а отец после приезда в Израиль переквалифицировался сначала из раввина в строительного рабочего, а потом – во владельца бакалейной лавки. Но и это не принесло денег, так что его семья жила в настоящей коммуналке с четырьмя другими семьями, но любознательная Ада не унывала. Тяга к науке проявилась у нее уже в пятилетнем возрасте, когда она решила измерить высоту балкона: поставив друг на друга два стола, а на них – табуретку, и еще скамеечку, она влезла наверх, упала в сад и сломала себе руку. В другом случае первый химический опыт ее детства был связан с проверкой того, растворяется ли нефть в воде. Поскольку рядом сидел отец, который курил, опыт закончился пожаром, но все остались живы.

Когда Аде было 11 лет, ее отец умер и семья переехала в Тель-Авив, где работящая, упорная и умная девочка делала все, чтобы помочь матери свести концы с концами. Так, несмотря на юный возраст, она оказалась способной учительницей математики и занялась репетиторством. А, кроме того, работала нянькой, мыла полы и сидела за кассой в рабочей столовой. В армии Йонат служила в медицинских частях, а после демобилизации пошла на химфак Тель-Авивского университета только потому, что там был самый большой конкурс. Дальше все пошло как по маслу, потому что Ада всюду была отличницей: после первой степени по химии она сделала вторую степень по биофизике, докторат – в НИИ им. Вейцмана, и пост-докторат – в Массачусетском технологическом институте. Именно там она начала заниматься кристаллографией, ставшей основой ее будущих достижений.

Единственным срывом на пути Ады Йонат была семейная неудача: выйдя замуж в 25 лет и прожив с мужем 11 лет, она родила дочь, развелась, и с тех пор окончательно вышла замуж за науку, а институт стал для нее и первым, и вторым домом, т.к. поначалу она жила в тамошнем общежитии.

Как рассказывают в институте, идея заняться рибосомами пришла Йонат после того, как она упала с велосипеда по дороге на работу и ушибла голову. Как теперь ясно, это было «Нобелевское падение». «В научном мире – призналась профессор Йонат годы спустя – надо мной все смеялись и считали меня «деревенской дурочкой», которая тратит время и деньги на всякую ерунду».

Смех кончился в 2000 году, когда профессор Йонат сделала свое открытие, способное помочь в разработке новых антибиотиков.

До Нобеля профессор Йонат получила все крупнейшие премии, включая Государственную премию Израиля, премию Вольфа (которая нередко предшествует Нобелевской), а в прошлом году – премию Лореал-ЮНЕСКО для женщин-ученых. Помимо работы в институте Вейцмана Ада Йонат стоит во главе исследовательского отдела института им. Макса Планка в Германии, и преподавала в ведущих европейских и американских университетах.

А закончил Ронен тем, что, выйдя на пенсию, Ада Йонат согласилась продолжать свои научные исследования при условии, что будет работать бесплатно. Как она объяснила, лучше потратить деньги на жалованье молодых ученых. Когда же одну из сотрудниц лаборатории спросили, как часто профессор Йонат уходит в отпуск, та изумилась: «Отпуск? За последние 20 лет, что я с ней работаю, она ни одного дня не была в отпуске. Она не тот человек. Для нее есть только две вещи: наука и работа» (конец цитаты).

Какой же полунаучный вывод следует из всей этой истории? Если вы тоже хотите получить Нобелевскую премию, вам надо дождаться одного из двух: либо падения яблока на голову, либо падения с велосипеда.

Более серьезные выводы сделал Яир Лапид из «Йедиот»:

«Как это может быть, что в государстве, где система образования трещит по швам, высшее образование рушится, бюджет на научные исследования сокращается, лучшие умы бегут из страны, как подопытные кролики, а правительство, как известно, это не волнует, израильские ученые снова и снова получают Нобелевские премии?

Может быть, это станет темой следующего исследования профессора Ады Йонат? Она посвятила последние тридцать лет расшифровке генетического кода белков, и, может, теперь ей стоит переключиться на расшифровку генетического кода израильского ученого. Что побуждает его, в таких невыносимых условиях, стремиться все выше и выше? Как это может быть, что у нас больше Нобелевских лауреатов, чем в Индии, в Австралии, в Японии, в Канаде, больше, чем в полутаромиллиардном мусульманском мире? Что мы делаем правильно? Может ли статься, что тихо-тихо, в лабораторных условиях, окажется, что с нами все-таки все в порядке?

48 часов назад мало кто из наших сограждан вообще слышал о профессоре Йонат. Химия – это не совсем то, что заставит среднего израильского журналиста завопить во весь голос: «Остановите выпуск! Мы открыли рибосом!» И есть большой соблазн напомнить, что это не наша Нобелевская премия, а ее.

Если в последние семь лет пятеро израильских ученых получили Нобелевскую премию (в то время, как Китай за то же время не получил ни одной), то, вероятно, и нам позволительно на мгновенье преисполниться общей радости и гордости. Вопреки тому, что нам казалось, еврейский гений не остался на том корабле, который привез его в Израиль. Он все еще здесь, он просто не успел сходить постричься в то утро».

Соображения Лапида о нашей неподражаемой научной мощи «Гаарец» дополнила статистической таблицей, из которой следует, что Израиль стал Нобелевской сверхдержавой, исходя из числа премий на душу населения, а точнее, на миллион человек. На первом месте – Швейцария (3.2), на втором – Швеция (3.1), далее – Норвегия и Австрия (2.3), Англия (1.9), а за ней – Израиль (1.3). И только потом идут отставшие от нас Германия (1.22), Голландия (1.08), США (1.02) и Франция (0.85).

Давид Меламед посвятил статью в «Маарив» столетию со дня смерти Нафтали Герца Имбера, автора израильского гимна «Хатиква» («Надежда»), который был скептиком и циником, сионистом и каббалистом, часовщиком и редактором, а также совершенно богемным человеком, алкоголиком и скитальцем.

Две строфы из его стихотворения «Наша надежда», написанного еще в 23-летнем возрасте, обеспечили Имберу почетное место в еврейской истории, но не почетное существование. Он родился в Польше в 1856 году, прожил бурную жизнь, писал стихи, прозу, сатиры, переводил на иврит Омара Хайяма, публиковал статьи на самые разные темы, и умер в 53 года больным и нищим, оставив после себя только коллекцию пустых бутылок и кучу рукописей.

Среди прочего Имбера интересовали проблемы толкования Талмуда, еврейского образования в Эрец-Исраэль и
существования Иисуса Христа, в чем он сомневался. За семьдесят лет до появления группы «Роллинг стоун» Имбер так себя и назвал – «катящимся камнем», который катился из Польши в Турцию, из Турции – в Англию, оттуда – в Египет, Эрец-Исраэль, Индию, и свой путь он закончил в Америке. Израильский сатирик Эфраим Сидон назвал Имбера «первым еврейским хиппи» из-за его любви к женщинам и спиртному.

«Государственной панихиды не будет. Его шлягер не будут снова и снова крутить по радио. Так оно и бывает, когда твое самое знаменитое стихотворение выпало из твоих рук уже много лет назад и теперь связано с маленьким государством на Ближнем Востоке. Сто лет спустя уже ясно – нелегко быть Нафтали Герцем Имбером».

В 1902 году после того, как сионистское движение сделало «Хатикву» своим неофициальным гимном (официальным она стала в 1933 году), Имбер как-то хотел попасть на одно из заседаний сионистского руководства в Нью-Йорке, но его не пустили, потому что, как обычно, он был вдребезги пьян, да еще размахивал бутылкой виски. Услышав из-за двери звуки «Хатиквы», он улыбнулся: «Меня вы можете выгнать, но мою песню вы все равно будет петь».

Нелюбовь еврейского Истеблишмента к Имберу только усилилась, когда стало известно о его браке с не еврейкой, врачом Амандой Кати. Правда, этот брак быстро распался, но положения парии, в котором находился Имбер, это не изменило. Один из его противников ядовито сострил: «Факт, что Нафтали Герц Имбер обратился в христианство, которое получило в подарок совершенно невыносимого типа».

При такой жизни неудивительно, что в один прекрасный день прошел слух, что Имбер умер. Редактор еврейской газеты опубликовал длинный, прочувственный некролог, а через несколько дней в редакции появился Имбер собственной персоной и спросил: «Можно ли получить несколько экземпляров того номера, где обо мне был напечатан такой замечательный некролог?» Тут уже едва не умер сам редактор.

Последние годы жизни Имбер провел в барах и пивных Манхэттена. Гонораров и пособия, которое он получал от своего патрона, еврейского судьи Меира Сульцбергера, ему едва хватало на выпивку.

В 1909 году, когда Имбер скончался, начался спор о том, где его похоронить: с той же страстью, с какой семь городов сражались за право называться родиной Гомера, три еврейские организации сражались за право похоронить Имбера. В конце концов, спор разрешился и на похороны Имбера пришли тысячи людей, а те, кто шли во главе процессии, несли большой транспарант с одним словом – «Хатиква». Это событие освещалось всей еврейской прессой в Америке и в Европе, а ивритская газета «ха-Йом» («День») написала: «Где были все эти тысячи людей, пока наш поэт еще был жив? До каких пор судьба наших поэтов и писателей будет такой?»

Помимо бутылок, Имбер оставил после себя сатирическое завещание, в котором среди прочего написал: «Раввинам я оставляю все, чего не знаю и не понимаю. Это продлит им жизнь. Моим ненавистникам оставляю мой ревматизм. Республиканцам и демократам раздаю взятки, которых пока еще никто не тронул. Еврейским редакторам я оставляю мое сломанное перо. Чтобы они писали медленно и без ошибок. Мои книги, те, что были написаны для начинающих, я оставляю восьми профессорам, чтобы они смогли научиться читать. Подумав, я решил оставить моим издателям последний вексель, по которому я еще не заплатил. Они вправе обрамить его и повесить на стену, как талисман, чтобы Господь Бог уберег их от таких друзей, как они сами».

44 года спустя после смерти Имбера правительство Израиля решило перевезти его останки в еврейское государство и предать их земле в Иерусалиме. До чего символично, что даже корабль, на котором Имбер совершил свое последнее путешествие, назывался «Тель-Авив». Израильская пресса не пожалела критики и сарказма, ругая правительство за то, что гроб с телом автора «Хатиквы» простоял в зале ожидания хайфского порта до тех пор, пока не кончилось празднование пятого Дня Независимости Израиля. Но, будь Имбер жив, он оценил бы и эту иронию судьбы тоже.

Покойный израильский поэт Йехуда Амихай написал: «Нафтали Герц Имбер сочинил «Надежду», напился в Кливленде, штат Охайо, и умер без всякой надежды». Эфраим Сидон воспринял историю поэта-сиониста с чуть большим юмором и оптимизмом, написав: «Ты, может быть, поэт и не большой,/ но прикипел к тебе я всей душой».

Меламед закончил тем, что при всем почтении к заслугам Имбера и его месту в национальном пантеоне, «время от времени он становится предметом общественной полемики по вопросу, не пришла ли пора сменить гимн».

Среди человеческих историй, которые так любят публиковать на праздники, Эйяль Саги-Бизауи в «Гаарец» рассказывает о новом египетском телесериале из жизни знаменитой в 30-х и 40-х годах певицы и киноактрисы Лейлы Мурад, которая была
дочерью синагогального кантора.

Родившаяся в 1918 году, Мурад начала петь с 14-ти лет, покорив своим голосом и внешностью миллионы египетских слушателей, а потом – миллионы кинозрителей. Ее назвали «Гитарой арабской музыки». В 1946 году Мурад перешла в ислам ради укрепления своего первого брака, но брак вскоре распался. Причем ревнивый муж не оставил ее в покое и в 1952 году пустил слух, подхваченный сирийской газетой, по которому Лейла Мурад пожертвовала Израилю и ЦАХАЛу 50 тысяч египетских лир. Тут же во всех арабских странах были запрещены ее песни и фильмы, и только публикация распечатки ее банковского счета, где не было подобного денежного перевода, подтвердила невиновность певицы. Газеты напечатали фотографии Мурад с платком на голове и Кораном в руке, чтобы доказать ее лояльность, но на ее карьеру это уже не повлияло. Она ушла со сцены и с экрана в 37 лет и скончалась в Каире в 1995 году, спев более тысячи песен, ставших египетской классикой, и снявшись в 27-ми фильмах. Что же касается только что показанного телесериала, сын Лейлы Мурад подал в суд на его авторов, настаивая на том, что никто не имеет права вторгаться в личную жизнь его матери.

Асаф Шнайдер из «Маарив» не мог удержаться, увидев исследование особенностей израильского водителя, и привел свою статистику:

«Для того, чтобы убедиться, что нервозный израильский водитель только и делает, что жмет на гудок, не нужно никакого исследования. Так же ясно, что причиной 42% аварий было «Ой, оказалось, что нельзя вести машину в шлепанцах, когда левое колено согнуто и прижато к дверце, а правая нога ползает по одной из педалей, не помню, какой именно».

В 99.8% всех машин, средняя стоимость которых составляет 350 тысяч шекелей, нет устройства громкой связи стоимостью в сто шекелей.

В 87% машин на скоростном шоссе, которые едут со средней скоростью 55 км/час, сидит перепуганный пенсионер. 77% таких водителей сидят, вцепившись в руль, и чуть ли не лежат на нем, «чтобы чего не случилось».

83% водителей готовы поклясться, что на курсе теории им однозначно сказали, что «неожиданный переход из одного ряда в другой должен показать другим водителям, что скоро вы включите сигнальные огни».

64% водителей, которые никогда в жизни, в принципе не обгоняли справа, расскажут вам: «Я тут был в Германии – вот там умеют водить! Какое взаимоуважение, какая вежливость!»

100% из них – бесстыдные лжецы».

Шуламит Альмог из «Маарив» побывала на израильской премьере нового фильма Квентина Тарантино «Бесславные ублюдки», и написала, что «при всем наглом искажении истории он оказал большую службу сохранению памяти о Катастрофе и Второй мировой войне, так что для евреев Тарантино – это хорошо».

Арье Коэн из «Джерузалем пост» посвятил статью ушедшему на пенсию радио-синоптику Роберту Олинскому, чьи прогнозы сопровождали израильтян круглый год больше трех десятков лет, несмотря на его сильнейший американский акцент и грамматические ошибки.

Как написал Коэн, «если бы профессор Генри Хиггинс из «Пигмалиона» был хранителем иврита, он повесил бы Олинского за хладнокровное убийство языка». Но самое смешное, что и акцент, и ошибки стали визитной карточкой Олинского, сделав его любимцем израильтян, помешанных на погоде. А один слушатель написал ему письмо, где говорилось: «Вы – первый человек после Голды Меир, которого я понимаю». Сам же Олинский вспоминает, что еще в 70-х годах он чуть было не лишился работы на радио, когда руководство «Голоса Израиля» обратилось к Министерству транспорта, отвечающему за метеорологическую службу, с требованием убрать Олинского из-за его акцента. На что пресс-секретарь министерства ответил: «Нет, у нас есть кое-что под названием «репатриация», и это – один из ее признаков: у наших граждан разный акцент, но это – не повод для увольнения». Теперь же сам Олинский говорит, что у его акцента есть свои преимущества. Когда в магазине у него отказались принять чек, стоявший за ним в очереди человек сказал: «Да вы знаете, кто это? Это же Роберт Олинский, синоптик. И вы у него не принимаете чек?» Чек приняли.

Дан Эвен из «Гаарец» поведал о революционной идее англичан в борьбе с избыточным весом, идущей под девизом «Фунт за фунт»: чем больше фунтов веса сбросите, тем больше фунтов стерлингов получите. А точнее, за 6.8 кг – 70 фунтов, за 13.6 кг – 160 фунтов, а за 22.7 кг – 425 фунтов.

Для Англии, где 63.8% населения страдают избыточным весом, эта проблема давно стала очень серьезной, и там, где не удалось справиться конвенциональными средствами, англичане решили прибегнуть к материальному стимулу: худей и зарабатывай!

В Израиле Минздраву было рекомендовано пойти в обратном направлении, облагая повышенным налогом людей с избыточным весом, но дальше разговоров дело не пошло, так что вполне может быть, что Минздрав обратится к английскому опыту, ибо в пересчете на шекели речь идет об очень приличной сумме, а в генетическом коде среднего израильтянина деньги решают все.

Кстати, что касается генетического кода, ничто не сравнится с заголовком в «Йедиот» по поводу химического Нобеля, где «ган Эден», то бишь сады Эдема или райские кущи, превратились в Ген Эден. Так что те, кто не знал, г д е мы живем, теперь получили ответ на этот вопрос тоже. Владимир Лазарис, http://www.vladimirlazaris.com