В тот день Ольмерт принял в своей иерусалимской резиденции главу палестинской автономии Абу-Мазена и сделал ему предельно детализированное предложение для мирного урегулирования. За две недели до этого, на предыдущей встрече, Ольмерт показал Абу-Мазену карту палестинского государства, но тот пожаловался, что карта слишком маленькая. На этот раз Ольмерт с помощью профессионального картографа приготовил огромную карту с будущими границами.

Карта Ольмерта предлагала палестинцам государство на 93.5% территории Иудеи и Самарии, еще 5.8% они получали путем территориального обмена, и остальное – в форме «территориального коридора» между Западным берегом и сектором Газы. Ольмерт оставил под контролем Израиля поселенческие массивы – Маале Адумим, Ариэль и Гуш Эцион, и взамен предложил палестинцам территории на юге Хевронского нагорья, в Иудейских горах и в долине Бейт-Шеан.

В Иерусалиме Ольмерт предложил разделить суверенитет между еврейскими и арабскими кварталами и оставить святые места в Старом городе под управлением международной комиссии в составе Израиля, Палестины, США, Иордании и Саудовской Аравии.

Самое оригинальное предложение Ольмерта касалось решения проблемы палестинских беженцев. Он не признал требуемого палестинцами «права на возвращение», но согласился принять на территории Израиля в течение пяти лет столько же беженцев, сколько человек умещается в Рамалле в «мукате» – иными словами, 2000-3000.

По израильской версии, Абу-Мазен попросил Ольмерта дать ему карту. «Если вы поставите на ней свою подпись, можете ее взять»– ответил Ольмерт. Он не хотел давать палестинцам документ, который станет отправной точкой будущих переговоров, а также основой требований дополнительных израильских уступок. Абу-Мазен сказал, что ему надо обсудить карту со специалистами, и на завтра он вернется. Ольмерт согласился.

Но Абу-Мазен не вернулся.

Какой вывод можно сделать из этой истории? Правые скажут, что палестинцы снова отклонили щедрое предложение, и вот еще одно доказательство, что не с кем говорить. В канцелярии Нетаниягу отказ Абу-Мазена воспринимают как бесценное пропагандистское достояние. Левые заявят, что Ольмерт мало дал.

Но есть и другой вывод: если оставить израильтян и палестинцев друг с другом, они не в состоянии договориться о мирном урегулировании без посредника, желательно американского».

В то же время Гай Бехор из «Йедиот» предлагает знакомый выход из заколдованного круга: размежевание.

«Это сработало в Ливане, сработало в секторе Газы и должно сработать в Иудее и Самарии. Тем более, что дилемма возвращается: переговоры с палестинцами выставляют нас слабыми капитулянтами и ведут к войне.

В такой ситуации правительство Израиля может сделать драматический шаг, выступив с необычной инициативой. Например, отмежеваться от арабских кварталов Иерусалима, кроме Старого города. Четверть миллиона палестинцев, которые почему-то числятся израильскими арабами, вернутся под эгиду палестинских властей. Никто в мире не будет против этого возражать. Наоборот: нам будут аплодировать, а мы будем раздавать карты. Кроме того, сэкономим миллиарды шекелей Ведомству национального страхования и добьемся успеха, за которым не будут стоять ни переговоры, ни война. Только размежевание».

Моше Аренс цитирует в «Гаарец» главу правительства Биньямина Нетаниягу, заявившего на заседании правительства, что «мы пришли к широкому национальному согласию по поводу двух государств для двух народов».

«Но по сути дела сегодня в Израиле нет национального согласия по поводу создания палестинского государства или убеждения, на котором основывался сначала Ольмерт, а за ним Ливни – что если не будет палестинского государства, государству Израиль придет конец. Нет согласия и по поводу спешной необходимости начинать переговоры с палестинцами о постоянном урегулировании.

Сегодня, когда ХАМАС контролирует сектор Газы, а палестинские власти во главе с Абу-Мазеном далеки от того, чтобы полностью контролировать Иудею и Самарию, палестинское государство остается мечтой. В будущем она, может, и превратится в реальность, а, может, и нет. Желательно, чтобы израильское правительство разъяснило, что оно вовсе не отвергает априори создание палестинского государства, когда это станет возможным. Но, насколько можно судить сейчас, много воды утечет в Иордане, прежде чем это случится».

Эйтан Хабер из «Йедиот» продолжает давать советы главе правительства Нетаниягу:

«1.После такой безумной недели, когда СМИ не оставили от вас живого места, закройтесь в кабинете и примите решение. Скажите себе: сегодня, с 12-ти часов дня, я, Биби Нетаниягу, больше не читаю газет, не слушаю радио, не смотрю телевизор. Неважно, что обо мне говорят и как реагируют. Если у вас есть свой путь в сфере безопасности, в политике, в экономике – идите по нему до конца. Если вы продолжите прислушиваться ко всему, что говорят вокруг, вы станете флюгером (примерно так вы сейчас и выглядите).

2. Перестаньте восхищаться компанией, которую вы собрали вокруг себя и которая поет вам хвалу в ответ на вопрос: «Ну, как я был?»

3. Покончите с консервативным обычаем выступать с торжественным заявлением на каждом заседании правительства. Ведь, как правило, вам нечего сказать, а необходимость придумать еженедельный заголовок когда-нибудь сыграет с вами дурную шутку.

4. Избавьтесь от половины сотрудников вашей канцелярии, а остальным скажите, что с этой минуты у вас нет «приближенных», и все, что вы захотите сказать общественности, вы скажете сами.

5. Пригласите Сарру на чашечку кофе в хорошее иерусалимское кафе и попросите ее в ближайшие два-три месяца не давать оружия в руки ваших политических противников и журналистов. Никому не звонить и ни с кем не говорить».

В защиту Сарры Нетаниягу выступил Шалом Йерушалми из «Маарив» в статье «Чего от нее хотят?»:

«Нет ничего легче, чем вцепиться в Сарру Нетаниягу. Она всюду лезет, вмешивается, назначает, увольняет. В прошлом у нее хватало всяких конфузов, но главное, что она – супруга главы правительства из правого лагеря, которого СМИ тоже не любят.

В фойе Кнессета висит чудесная фотография, где Поля Бен-Гурион сидит в зале заседаний на простом стуле у трибуны, с которой выступает ее муж. Каждый, кто проходит мимо этой фотографии, воспринимает ее как часть местного фольклора. Полю, которая обладала очень большим влиянием на все, что происходило в государстве в его первые годы, пресса не трогала, прощая ей почти все.

Сарру Нетанигу вообще ни разу не видели в зале заседаний. Она и в Кнессете появляется только на официальных церемониях. В остальном ее влияние на государственные вопросы ничтожно в сравнении с другими членами семей и супругами глав правительства. Когда главой правительства был Ариэль Шарон, его сыновья Гилад и Омри руководили государством с разрешения отца, но без полномочий.

Например, Гилад Шарон был тем, кто дал окончательное согласие на план размежевания. По поводу Омри министр стратегического планирования Моше («Буги»)Яалон, в чьей правдивости никто не сомневается, написал в своих мемуарах невероятные вещи о вмешательстве Омри Шарона в государственные назначения. Однажды Омри дал отцу список пяти кандидатов на должность военного советника главы правительства. Шарон-старший сложил листок и сунул его в карман. «Мне было ясно, что за этим стоит – написал Яалон. – Те, кто дружил с Омри Шароном, остались в списке. Те, кто не дружил, оттуда вылетели».

Насколько известно, на минувшей неделе Сарра Нетаниягу не принимала решения о том, кто станет зам.начальника Генштаба. Во время визита Нетаниягу в Вашингтон Сарра Нетаниягу не принимала участия в политической беседе в Белом доме, как сделала ее предшественница Ализа Ольмерт. И за одним-единственным исключением никто и никогда не критиковал Ализу Ольмерт за то, что на протяжении многих лет она останавливалась с супругом в самых роскошных отелях всего мира за счет соответствующих организаций и Моше Таланского.

В отличие от супруги Эхуда Барака, Сарра Нетаниягу никогда не создавала консультационной компании для связи ведущих израильских политиков с иностранными бизнесменами. И мы еще ни слова не сказали о знаменитой истории с банковским счетом Леи Рабин.

К несчастью Сарры Нетаниягу, с точки зрения СМИ она выбрала неправильное политическое направление, и ей ничего не поможет».

А в защиту самого Нетаниягу выступил Йоэль Маркус из «Гаарец» под заголовком «Дайте Биби работать»:

«Забудьте про сто дней. Это понятие лишено всякого смысла. Давиду Бен-Гуриону не отсчитывали ста дней ни до основания государства, ни после. У нас были хорошие вожди и плохие, без всякого отсчета.

Сто дней или не сто, с Саррой или без, но Биби вернул Ликуду румянец, увеличив число мандатов с 12-ти до 27-и. А СМИ заняты байками о том, что происходит в канцелярии главы правительства среди советников, помощников и секретарей.

Но все это – чепуха. Биби пришел к власти, когда государство Израиль оказалось на судьбоносном перекрестке. Он вошел в беспрецедентное противостояние с американским президентом, который не прикидывается, что он обожает евреев.

Биби создал работающее правительство, которое в случае необходимости он может расширить с помощью «Кадимы». Он ведет новую идеологическую линию в сравнении с предыдущим правительством. Если ему будут мешать, он не преуспеет. Если ему не дадут работать, мы так и не узнаем, изменился ли Биби. Его можно критиковать за политическое или идеологическое отклонение, но не хватайте его за лацканы и оставьте его в покое со всякими местечковыми глупостями».

В трехлетнюю годовщину второй Ливанской войны Нахум Барнеа из «Йедиот» написал, что это не повод для праздника:

«Есть вещи, которые изменились после 12 июля 2006 года, и есть вещи, которые не изменились вовсе. По крайней мере, в одной сфере произошел настоящий переворот: в государственном руководстве. Мы отстранили от власти руководителей, принявших решение о войне с чрезмерной поспешностью, и получили вместо них руководителей, которые вообще не в состоянии принять решение. Мы хотели Юлия Цезаря, а получили двух Гамлетов в лице Нетаниягу и Барака. Они пришли к власти после того, как испробовали все – в коалиции и в оппозиции, на посту главы правительства и в руководстве важнейшими министерствами. Нет главного поста, который они не занимали бы, нет процесса, в котором они не принимали бы непосредственного участия. Их послужной список должен был немало помочь им на старо-новых постах.

Но послужной список – это одно, а опыт – совсем другое. Послужной список украшает трудовую биографию. Опыт – это то, на чем учатся. Ветеран израильской журналистики Шмарьяху Левин как-то определил разницу между этими понятиями следующим образом: «Человек может сорок лет есть картошку, но это не сделает его специалистом по ботанике». Нетаниягу и Барак несомненно съели много картошки за время своей карьеры. Вопрос в том, как это повлияло на их способности.

Нетаниягу из своего опыта сделал вывод, что роль главы правительства в том, чтобы быть хорошим и добрым. Похоже, последним человеком, которому Нетаниягу сказал «нет», была Ципи Ливни.

Барак давно известен тем, что ему трудно принимать решения, в том числе в сфере безопасности. На минувшей неделе он произнес речь по поводу второй Ливанской войны, отделив героизм солдат, которым вознес хвалу, от провала руководства, которое пристыдил. Если бы Барак учился на своем опыте, он не вел бы себя как слон в посудной лавке».

Надав Эйяль из «Маарив» пишет, что в сложнейшей международной обстановке, когда, с одной стороны, на Израиль давит президент Обама, а, с другой, зав. внешнеполитическим департаментом Евросоюза Хавьер Солана поддерживает навязанное решение конфликта и признание палестинского государства без подписания соглашения об урегулировании, «назначение Авигдора Либермана министром иностранных дел выглядит особенно неудачным. Он, конечно, не виноват в таком развитии событий, но совершенно очевидно, что он ничего не может противопоставить.

Во время недавнего визита в Лондон Либерман предложил своему английскому коллеге Дэвиду Миливэнду навестить его в поселении Нокдим, где живет наш министр иностранных дел. Возможно, Либерман счел такое предложение забавным. Англичане были в полном шоке.

Даже в нашей политике есть неписаные правила. На пост министра обороны назначают человека с опытом в сфере безопасности, и недавнее отступление от этого правила завершилось разбирательством следственной комиссии. На пост министра иностранных дел, особенно в правом правительстве, назначают человека с международным статусом (так Шарон назначил Переса, а Бегин – Моше Даяна). Нетаниягу знал, что Либерман может стать отличным министром финансов, но сделал его министром иностранных дел. Цену этого решения платит Израиль».

На фоне газетной шумихи по поводу назначения генерала Бени Ганца заместителем начальника Генштаба Яаков Кац из «Джерузалем пост» пишет, что «эту шумиху можно объяснить несколькими причинами. Одна из них в том, что был пустой уикэнд, и больше не о чем было писать. Другое, более естественное объяснение – что назначение зам. начальника Генштаба в самом деле главная новость дня.

Такая логика базируется на мысли, что поскольку большинство израильтян служило в армии, общественность весьма заинтересована в том, что происходит внутри ЦАХАЛа. Правда, сомнительно, чтобы многие граждане действительно были заинтересованы в назначении Ганца. Хотя это и большой пост, но все же не начальника Генштаба.

Если вас интересует, как обстоит дело в США и в Великобритании, то там общественность не имеет ни малейшего понятия, кто занимает пост зам.начальника Генштаба. А самым существенным отличием является то, что в Соединенных Штатах генералов утверждает Сенат. В Израиле этот вопрос келейно решают начальник Генштаба и министр обороны».

По следам ареста матери из Меа-Шеарим, которая морила голодом собственного ребенка, оскорбленные ультраортодоксальные круги в Иерусалиме устроили новое побоище, которое в «Йедиот» комментирует антрополог, доктор Йехуда Гудман из Иерусалимского университета.

Напомнив, что «война культур» началась еще при мандатных властях, доктор Гудман пишет, что во главе ультраортодоксальной общины не стоит один человек – там есть много группировок, готовых на любое столкновение с полицией и любые беспорядки, только бы лишний раз бросить вызов сионистскому государству, которым они, с одной стороны, пользуются для своих нужд, а, с другой стороны, вообще не признают.

А Яир Лапид пишет на той же полосе, что «в эти дни в Иерусалиме бесчинствуют не ультраортодоксы, а самые настоящие хулиганы. Если бы другие люди швыряли камни, ранили полицейских и обзывали их «нацистами», сжигали мусорные баки и перекрывали улицы, мы все встали бы, как один, требуя отдать их под суд. Так, во время схожих беспорядков в 2000 году полицейские ответили огнем и убили 12 человек – разумеется, арабов. Демонстрацию студентов в 2007 году по такому невинному поводу, как плата за обучение, полиция разогнала самым агрессивным образом.

Только ультраортодоксы защищены.

Их защищает наш древний врожденный инстинкт: при виде еврея в черном кафтане и в белых чулках, с развевающимися пейсами, мы видим своего дедушку. Но нашему дедушке и в голову не пришло бы запалить целый город в защиту матери, которая морила голодом своего ребенка.

Приструнить этих хулиганов, применив силу – не право, а обязанность государства при столкновении с людьми, которые думают, что им все дозволено».

После оправдания фермера Шая Дроми, застрелившего в 2007 году грабителя-бедуина,

профессор Иммануэль Гросс написал в «Маарив», что «теперь любое вторжение даст хозяину дома право обороняться от грабителя любыми средствами, только бы они явно не выходили за пределы разумного».

А Боаз Окунь из «Йедиот» пояснил: «Даже при том, что общественная атмосфера, ощущение фермерами своей беспомощности против грабежей и поправка к закону о наказаниях облегчили вынесение оправдательного приговора, запрет стрелять в убегающего грабителя остается в силе, и необходимая оборона не засчитывается, если опасность миновала».

Решение министра транспорта Исраэля Каца сменить надписи на дорожных указателях, чтобы арабское и английское название города было только в ивритской транскрипции, вызвало полемику на страницах «Йедиот».

Министра поддержал Ханох Даум, считающий, что «в Израиле с указателями и так хватает путаницы: посреди чистого поля стоит знак запрета купания; есть перекрестки, где тот же населенный пункт значится при повороте налево и направо, да и вообще посмотрим, кто разберется с указателями, ведущими в Холон.

Но все это – милые глупости, говорящие об израильской бюрократии. А вот, что никак не назовешь милым, так это факт, что на указателе по дороге в Иерусалим есть надпись на трех языках: Иерусалим – на иврите, Jerusalem – на английском, и Аль-Кудс – на арабском. Это уже не смешно.

Может быть, – пишет Даум – это не самое важное, чем должен заниматься министр транспорта, но все же среди менее важных вещей это решение оправдано намного больше, чем все местные реалити-шоу.

Разные названия – это не семантика и не придирки. Это – проблема. Это – вызов. Это – мировоззрение части израильских арабов. Они видят в Иерусалиме город, который надо разделить и превратить в две столицы. Они видят на месте Храма место палестинцев. Разумеется, они вправе так воспринимать действительность, но обязанность государства, в его официальных записях, напомнить им о позиции властей.

В том, что касается арабских деревень, их название должно оставаться тем, к которому привыкли их жители. Но названия таких израильских городов, как Акко и Хайфа, хотя у них есть и арабский вариант, должны быть написаны в ивритской транскрипции. Арабские депутаты Кнессета, которые возопили против такого нововведения, только доказали наилучшим образом, что речь идет о принципиальном вопросе».

Рони Шакед придерживается диаметрально противоположного мнения:

«Можно подумать, что Министерство транспорта уже решило все проблемы на дорогах: понизило число ДДП, улучшило инфраструктуру и отделалось от пробок. Иначе трудно понять, почему там одержимы желанием потратить как можно больше времени и денег на смену дорожных указателей.

Через несколько дней, когда по всей стране на дорогах появятся новые указатели, турист, желающий попасть в Иерусалим, собьется с пути, потому что на указателе будет написано «Йерушалаим» вместо «Jerusalem». А когда настанет мир, Иншалла (араб., «на все воля Аллаха»), и туристы из Египта и Саудовской Аравии тоже не смогут отыскать дорогу в город, потому что вместо «Уршалаим» (Аль-Кудс)» на указателе будет написано по-арабски «Йерушалаим».

Арабский язык – один из двух государственных языков в Израиле, так почему не пользоваться арабскими названиями городов и деревень? И так очень мало израильтян читает по-арабски, так почему бы не выказать израильским арабам должного уважения, которое заслуживает их язык?

Изменение названия не сделает эти города менее арабскими или более еврейскими. Оно только выставит на посмешище Министерство транспорта. Жаль, что там не занимаются подлинными проблемами, которые приводят к бойне на дорогах и ужасным пробкам, и вместо этого пытаются переписать историю и объевреить Израиль в духе идеологии неделимого Эрец-Исраэль».

В день открытия 18-й Маккабиады, названной «еврейскими Олимпийскими играми», Амир Мизрох из «Джерузалем пост» написал:

«Участие в Маккабиаде стало таким дорогим удовольствием, что сотни, если не тысячи выдающихся еврейских атлетов остались дома. Экономический кризис резко сократил, а то и подорвал способность привычных спонсоров выделить деньги, необходимые для поездки на Маккабиаду. В результате Австралия не послала юношескую сборную по крикету и оставила дома две футбольных команды. По той же причине не приехал молодой и многообещающий канадский пловец. И точно так же южно-африканская сборная по регби, золотой медалист 2005 года, осталась дома вместе со сборной по водному поло, поскольку стоимость участия в Маккабиаде удвоилась со времени последних игр.

Другой проблемой стало обеспечение жильем иностранных спортсменов, от которых почему-то ожидалось, что они устроятся у родных и друзей. Тех, у кого в Израиле никого нет, рассовали по разным общежитиям и приютам, в одном из которых сборная пловчих пожаловалась на то, что вместо воды из кранов полезли муравьи.

Для многих из нынешних участников Маккабиады – это первый визит в Израиль. Для других евреев, оставшихся дома, Израиль покажется теперь еще дальше, чем раньше».

Рон Амикам из «Маарив» пишет:

«Церемония открытия Маккабиады имела малое отношение к спорту. Обильные просветы на трибунах говорили о том, что не так много людей готовы заплатить от 700 до1000 шекелей за удовольствие сидеть в такой парилке. Нам говорят, что мы меняемся, и даже развиваемся, но Маккабиада как была, так и осталась липким шмальцем с такими номерами, которые уже давно конфузят самих израильтян. Например, появление на стадионе президентской машины под звуки фанфар. Такие штуки приказали долго жить вместе с Николае Чаушеску.

Биби тоже толкнул речь менторским тоном. Как обычно, с типично израильским высокомерием. «Репатриируйтесь в Израиль!» – с этими словами он обратился к людям, которые эмигрировали отсюда по тем же причинам, по которым другие не репатриировались. Ведь даже огонь Маккабиады зажег гражданин Соединенных Штатов Америки. Мы, может, и народ Книги, но все еще живем на подмостках».

В пику такому цинизму Авраам Тирош из «Маарив» восславил израильскую сборную по теннису, которая вышла в полуфинал Кубка Дэвиса, написав, что наша четверка, отдавшая все силы в непримиримой борьбе во имя государства, «и есть настоящие сионисты образца 2009 года».

Но самую замечательную израильскую связь с Кубком Дэвиса нашел Джеми Геллер из «Джерузалем пост», обнаружив в самарийском поселении Шило

правнучку того самого Дуайта Филли Дэвиса (1879-1945), который и придумал командный мужской чемпионат мира по теннису, названный его именем. Причем, прадедушка Дэвис не ограничился чемпионскими титулами на корте, а сделал блестящую политическую карьеру, став министром обороны Соединенных Штатов Америки.

Как пошутила правнучка Дафна Бейзер, «было бы мило, если бы мне прислали билеты на матч с Россией. Я же не могла приехать туда просто так и сказать: «Я – правнучка Кубка Дэвиса. Можно мне войти?»

Владимир Лазарис, http://www.vladimirlazaris.com/