На фестивале «Нашествие», который прошел в минувшие выходные в Тверской области, группа «Крематорий» показала одну из самых ярких программ. После выступления лидер группы Армен ГРИГОРЯН встретился с корреспондентом «Новых Известий».

Получился откровенный, честный разговор – и не только о «Нашествии», но и о судьбе российского рока.

– Армен, неизменный символ «Крематория» – ваша шляпа. Почему на этот раз вы в шляпе цвета хаки?

– На прошлом «Нашествии» мы презентовали альбом «Амстердам», у меня было летное настроение, вот и вышел в шлеме летчика. Сейчас у меня настроение антивоенное из-за того, что происходит в мире. Поэтому надел такую шляпу, вспомнил свое хипповое прошлое и достал старые фенечки с пацификом. Люди превращаются в толпу, так выгодно государству. А мне очень важно обращаться к личности.

– Новая программа ДДТ, показанная на днях в Москве, обозначила много политических и социальных проблем, но не указала путей их решения. На ваш взгляд, рок-музыка способна менять ситуацию в стране?

– К большому сожалению, в последнее время прихожу к выводу, что не способна. У меня серьезное разочарование в этом смысле. Искусство вообще не способно влиять на политику. Мир настолько погряз в категориях выгоды и наживы, что вообще не воспринимает искусство как таковое. И не только искусство, но и обыкновенный разум. Если у страны есть возможность пойти по альтернативному пути, то чего мы ждем – пока из недр не выкачают всю нефть и весь газ? Кроме опасений за бизнес нефтяных компаний, никаких других аргументов нет. Я написал песню «Голый парад», в котором описал мое видение ситуации, но без лишней конкретики. Сейчас я понимаю, что выхода вообще нет. Мы просто жалкие существа. Если завтра кому-то понадобится вас уничтожить, вы будете уничтожены молниеносно. Вы будете звонить в милицию, кричать караул – ничто вас не спасет. Но если это коснется их самих, то власть будет действовать тут же – посадят, накажут без снисхождения. Музыканты внутри социума, они выходят на сцену, и у них нет за спиной армий и полков. Они не наполеоны, а всего лишь музыканты.

– Русский рок в 1980–90-е годы смог сыграть важную роль в смене власти...

– Другая была атмосфера в обществе. Русский рок сыграл на мостике, он попытался раскрепостить мозги. Подхалимство, рабство и поклонение советскому режиму русский рок подменил фантазиями и представлениями о лучшем. И сами рок-музыканты мечтали поехать в Америку и завоевать весь мир. Страна, которая имеет Чайковского, Стравинского, Толстого, Гоголя, должна занимать в мировой культуре более видные позиции. Но этого не случилось. В обществе сегодня нет того уровня протестности, который мог бы собрать людей на такие выступления. Не хватает духа. Когда на улицу начнут выходить сотни тысяч человек, власть задумается. А пока выходят единицы, то что бы ни пели люди на сцене, какие бы альбомы ни записывали – власти все это до лампочки. Рок ничего не решает.

– Появился рок несогласных и рок согласных...

– Я бы пошел за какой-то политической альтернативой, которая соответствует моим представлениям о чести и порядочности. Но я не вижу таких людей в политике. Миша Борзыкин из «Телевизора» называет какие-то имена. Но я не вижу большой разницы между ними и теми, кто сейчас у власти.

– Новые артисты, которые появляются в рок-музыке «сверху», не выполняют ли функцию нейтрализации мозгов?

– Когда я сказал своей маме, что буду заниматься рок-н-роллом, она всплеснула руками: «Ты окончил институт, тебя зовут в аспирантуру, потом ты вступишь в партию и станешь социально активным человеком». Под рок-н-роллом она представляла себе ресторан, где поют по заказу ужинающих. А мы шли в никуда. Никто не знал, сколько мы будем зарабатывать, сможем ли прожить. Сейчас же каждая новая группа первым делом спрашивает, сколько ей заплатят. У них меркантильный интерес к музыке. Можно создать за счет спонсоров группу, которая будет некоторое время влиять на мозги. Революционного в рок-музыке ничего не происходит и вряд ли произойдет. Все ищут свои пути – кто-то в православии, кто-то в Кремль ходит. Я никого не обвиняю, каждому нужно жить. У многих групп жизнь подходит к концу. Не надо их ругать, они приспосабливаются. И пока рок будет приспособленческим, никакого выхода на уровне искусства не будет.

– Игги Поп записал джазовый альбом и босанову. Если уж такие люди, как Игги Поп, уходят в сторону…

– В западном мире все происходит поступательно. Не было бы рабства – не было бы рок-н-ролла, который изобретен там. Когда пришел Майкл Джексон, он вернул Америке флаг первенства, который был утрачен при появлении «Битлз» и «Роллинг Стоунз». Америка абсорбирует множество культур, и на их синтезе появляется множество интересного. И Игги Поп много чего впитывает в себя, у него не джаз в чистом виде, а джаз по-иггипоповски. Как-то я был в Нью-Йорке и услышал в переходе метро уличный джазовый оркестр. Он играл так круто, что я полчаса не мог отойти. Потом поехал в одну школу, и первое, что мне там показали, – концертный зал с органом. Туда приходили школьники, стоял дирижер, и они играли. Способность играть в оркестре у американцев воспитывается с самого детства. Рядом сидит китаец, он играет совсем не так, но американцы уважают и его культуру. А это в свою очередь дает плоды. У нас же до сих пор в школах преподают пение. У меня в школе была такая дама в кольцах, ее привозили на дорогой машине, она играла нам что-то и уезжала. Мы ничего не понимали. И только когда стали объединяться в группы, я понял, как важны были ее уроки.

– В какую сторону двинется русский рок?

– Говорят, что путь к культуре лежит через желудок. Сейчас желудок почти не работает, и в ближайшем будущем ему ничего хорошего не светит. Многие перестанут выпускать альбомы, начнут зарабатывать на жизнь концертами. Но если нечего сказать, то ничего не изменится. Нет глины – горшка не будет. Нет предпосылок, чтобы ситуация изменилась. Старые рокеры, которые давно появились, будут играть по-прежнему. Новая волна вряд ли появится. Произойдет дифференциация по половому признаку. Знаете, какая разница между поп-музыкой и роком? Если в попсе много мальчиков, похожих на девочек, то в роке много девочек, похожих на мальчиков. Мне кажется, наступило время созерцания. Надо остановиться и внимательно смотреть, когда развеется буря, что мы увидим в подзорную трубу. Пока вокруг поклонение одному золотому тельцу – ничего не произойдет. Я стал понимать музыкантов, которые уезжают в деревню, пытаются спастись отторжением того мегаполиса, в котором выросли. Мегаполис меняет личность, заставляет подстраиваться под него. Когда понимаешь, что он требует от тебя стать на ступеньку ниже, чем ты готов, – надо расставаться с ним. Уезжать и общаться с растениями. Цивилизация привела общество к тому, что большинство не желает знать ни о чем, что не входит в рамки массовой поп-культуры. Им достаточно того, что показывают по телевизору. Они привыкли получать жвачку в красивой обертке. Если у человека работает только опорно-двигательный аппарат – ничего другого ему действительно не надо.

Вадим Пономарев, http://www.newizv.ru/