Михаила Жванецкого еще в советские годы сделали этаким знаменем «кухонной» интеллигенции. Которой ничего нельзя, но кое-что все-таки хочется. Впрочем, сам писатель-сатирик с этим не вполне соглашается, считая, что, в отличие от сегодняшнего дня, раньше его аудиторией был и «рабочий класс».

В любом случае именно Жванецкий был и остается самым лучшим преподавателем сугубо советской дисциплины «Чтение между строк». Немного хитрый, всегда бодрый и, в отличие от многих наших сатириков, совсем не мрачный в обычной жизни, Михал Михалыч среди журналистов прослыл самым виртуозным отказывателем в интервью. Он не любит говорить «нет» и готов годами переносить встречу до бесконечности.

Однако для «Новых Известий» Михаил ЖВАНЕЦКИЙ, отметивший 6 марта свое 75-летие, сделал исключение – накануне своего юбилейного вечера, назначенного на пятницу, 13-е, классик встретился с обозревателем нашей газеты.

– В нашей стране принято все время ждать лучших времен. Почему здесь всегда была самая нищенская зарплата?

– Что такое социалистическая экономика? Что бы ты ни сделал – возьми рубль или медаль или сфотографируйся на доску почета. Какое бы изобретение ни создал – вот рубль. Зарплата всегда была символической, а люди талантливые рождались. И люди действительно много придумывали. Нищенская зарплата была в советское время, потому что о людях никто не думал. Плевали на людей всегда, все время. Ими забрасывали пулеметы, ими забрасывали противника. Людьми! Сельское население жило без паспорта. Есть нечего. Все в очередях. Но поскольку народ не бастовал, значит, его это устраивало. Считалось, что он понял всю силу строительства социализма и, видимо, строил социализм.

– И ведь так было не только в советские времена, но и во времена Пушкина, Ломоносова…

– Давайте считать, что это рабство в нас с вами сидит. В наших головах. Но что делать, если всюду информация одна – сверху? Все гордятся полученной оттуда информацией. «Я летел с этим, я был там, я поговорил только что с тем…» Это и есть приближенность к верхам. Это и есть рабство, которое в тебе сидит, потому что ты прямо у источника. Ты обедал с источником информации. А кто источник? Президент, второй президент, самый близкий его помощник
Остальные лишены информации и поэтому лишены перспективы, не знают, что делать, не понимают, что происходит в обществе. Остальные живут как живут
Правда, некоторые разбогатели, когда оказались в советское время на бидоне с нефтью либо на мешке с золотом, либо в вагоне с рудой. Но как только семья разбогатела – она прилипла к верхам. Значит, вся суть в рабстве. В психологии всего общества – с самого верха до самого низа.

– Вы не раз говорили, что писателю легче творить в эпоху, когда многое нельзя, когда есть боль, объединяющая людей. Вам в советское время писалось легче?

– Да, когда давление идет сверху, то частицы сближаются. Образуется спрессованный кусок, где все близки друг к другу. Возникает общество единомышленников, где есть общий противник, его все хорошо знают. Самое интересное, что противник думает точно так же. Он такой же антисоветчик, как и все остальные. Это единение настолько поразительно, что практически все думают одинаково... Сегодня нас ничего не объединяет. Мы пытаемся объединиться в ненависти или в неприятии власти. Тренируем художников, говоря им, что художник не должен сотрудничать с властью, дразним его всячески, пытаемся заставить его жить бедно. Говорим, чтобы он отказался от наград, чтобы он ел что-нибудь попроще, чтобы одевался похуже, чтобы жил в плохих условиях. Но это все неестественно, потому что мы разобщены. Сатирик не может критиковать власть без поддержки населения. Ты чувствуешь одиночество. Увидев, что ты висишь в воздухе, что ты как бы плюешь вверх, а тебя снизу никто не поддерживает. В советское время у меня была народная поддержка. А сейчас я болтаю ногами в воздухе. Потому что меня поддерживает только интеллигенция, только та публика, которая приходит ко мне, а ее стало меньше…

– Позвольте не согласиться: на ваших концертах всегда аншлаг, к вам ходит много молодежи…

– Да, но это другая прослойка населения. Из числа моих зрителей почти исчез «рабочий класс». Вот и получается, что ты творишь в разрыве между властью и народом. Ты ни туда не достаешь, ни сюда не достаешь. И не знаешь, кто что думает. Голосуют дружно за Путина. А у тебя же нет оснований думать, что все голоса подделаны. О чем писать? Я подбадриваю себя: «Давай, старик, пиши про общечеловеческие ценности». И на столе у меня лежит Чехов – как хлеб. Каждый день Чехов. Это писатель на все времена. Для всех властей. Это вечная бедность бедного человека, вечное богатство богатого человека, вечные конфликты и взаимоотношения детей, женщин, мужчин. И так много нежности, что ты понимаешь – выше этого для тебя ничего не существует. Сегодня моя публика – это очень узкий слой тех, кто смотрит программу «Дежурный по стране». Передача идет в такое дикое время – в понедельник в 11 вечера. Поэтому ее рейтинг не сравнить, например, с «Прожекторперисхилтон» и с теми программами, которые идут в выходной день. Но я не чувствую себя обделенным, потому что расту с того времени, когда я был популярен всюду и дорос до того времени, когда я популярен только здесь.

– Сегодня в России Сталин снова стал популярным героем. Были репрессии и миллионы смертей, о его деспотизме рассказывают в школе, написаны книги, но удивительным образом Сталин опять кумир. Почему?

– Это было одно из самых эффективных управлений этой страной. В чем была эффективность? Простой человек видел, как он влияет на жизнь вокруг. Он писал донос – назавтра уводили. Он больше такой высокой эффективности нигде не встречал. И в этой стране никогда не встречал такого ни до, ни после Сталина. Только во время Сталина. Это жажда справедливости: «Накажите вот этого. А теперь накажите этого». Когда против человека встает куча ложных доносов. Написал донос на соседа – завтра повели. И на этого написал, и его завтра повели. Эта жажда – не улучшить, не помочь, а наказать – при Сталине была высочайшим образом утолена. Народ поддерживал доносы, хотя и таял на глазах в своем количестве и – главное – в качестве. Ну, разве у нас люди будут возражать против того, чтобы повели в тюрьму умного и очкастого? Или посадили человека другой национальности? Конечно, нет. Это самое приятное. Поэтому сейчас Сталин вызывает такой интерес – он «моя мечта о справедливости», «моя мечта о наказании богатого, о наказании умного, о наказании интеллигентного». Самые популярные анекдоты при Сталине были про интеллигенцию – про таких вот очкастых, которые якобы мешают жить...

Виктор Борзенко, http://www.newizv.ru/