Почему большинство родственников Нетаниягу покинуло Израиль, когда Москва начала отслеживать Либермана, и в чем Барак наделся на шефа российской разведки – забытые свидетельства и персональные характеристики ключевых кандидатов на выборах в Кнессет от первого посла России.

Знаменитый в конце советской эпохи журналист газеты "Известия" и ведущий телепередачи "Международная панорама" Александр Бовин (1930-2004) вошел в историю российско-израильских отношений по целому ряду причин. Он не только стал первым представителем Москвы в Иерусалиме после восстановления дипотношений, но и пробыл здесь дольше своих преемников. Бовин был назначен послом в августе 1991-го, и покинул Израиль в апреле 1997-го. Уникальность его положения заключалась в том, что в постсоветский период он оказался единственным "русским" послом на Ближнем Востоке, не являвшимся кадровым дипломатом, да прибыл он в качестве представителя одного государства (СССР), но большую часть каденции возглавлял посольство другого – России.

За время работы в Израиле Бовин проникся глубоким пониманием местных реалий, близко познакомился со многими политическими деятелями, внимательно наблюдал за ходом двух предвыборных кампаний – 1992 и 1996 годов. В его мемуарах содержится уникальное описание атмосферы "русского Израиля" 1990-х, исторические свидетельства о развитии отношений двух государств на начальном этапе, а также подробные личные характеристики ряда персонажей, включая тех, что ныне являются ключевыми фигурами в израильской политике.

Биби - перебор эгоцентризма

В своих воспоминаниях Бовин больше всего уделил внимания тогдашнему и нынешнему председателю партии "Ликуд" Биньямину Нетаниягу. Большую часть срока пребывания Бовина в Израиле тот являлся главой оппозиции (1992-96), а на заключительном этапе – занимал пост премьера. Они часто встречались, причем, как отмечает Бовин, Нетаниягу сразу же после победы на внутрипартийных выборах в "Ликуде" изъявил желание посетить Россию. Но в Москве к этой идее отнеслись весьма сдержанно, и поездка туда Нетаниягу состоялась лишь в марте 1997-го, став последним значимым событием в дипломатической карьере Бовина.

Первая же их встреча произошла в ноябре 1992-го. "Встреча состоялась в столовой Кнессета, на виду у обедавших депутатов, - вспоминал впоследствии Бовин. - Его должны были видеть с русским послом. Маленькие хитрости больших политиков…".

Бывший российский посол приводит некоторые любопытные сведения о председателе "Ликуда", его семье и биографии: "Дед Нетаниягу, раввин Натан Миликовский, пламенный, фанатичный сионист, почитатель и друг Жаботинского, в 1920 году репатриировался в Палестину из Литвы
Клан Миликовских чрезвычайно богат. Большинство его членов (дядей Нетаниягу) покинули Израиль, так как они считали, что власть в нем изначально захватили "большевики", "комиссары", сторонники социализма". Бовин отмечал, что "сам Нетаниягу провел в США в общей сложности около 17 лет. Жил, так сказать, на два дома".

В воспоминаниях Бовина можно найти и детальную характеристику этого израильского политика: "Нетаниягу производил впечатлению образованного, энергичного, целеустремленного человека. Знал, что хочет, и напрямую шел к цели". Вместе с тем, "ему не хватало гибкости, умения ладить с партнерами, видеть полутона и оттенки политической ситуации. Был заметен перебор по части эгоцентризма. В оппозиции эти минусы как-то сглаживались, Но когда Нетаниягу пробился к власти, они вышли на первый план и сломали ему карьеру. Это произошло в 1999 году".

На одной из их встреч, состоявшейся в августе 1994-го, Нетаниягу подробно представил свою концепцию решения палестинской проблемы: "Трансфер, т.е. выселение всех арабов из Израиля, - можно было бы рискнуть в 1967 году. Сейчас невозможно из-за мирового общественного мнения; Независимое палестинское государство на территориях – невозможно. Ставится по угрозу безопасность Израиля. Ставится по удар судьба поселений – "авангарда сионизма"; Газу надо "списать со счета" – нам безразлично, что там будет, хоть "независимое государство", хоть "египетский вариант"; Западный берег – вот тут нужна автономия, но только автономия, не государство. И чем теснее Иордания будет связана с автономией, тем лучше". В заключение разговора Нетаниягу задал вопрос: "Готова ли Россия направить свой воинский контингент на Голаны в рамках возможных сил разъединения?". Бовин ответил, что "в принципе этого исключить нельзя". По его словам, "на том и разошлись".

Как уже отмечалось, с момента избрания главой "Ликуда" в 1993-м Нетаниягу всячески пытался договориться с россиянами о своем визите в Москву. В октябре 1995-го Бовин записал в дневнике: "Нетаниягу пробивался к Ельцину. Мне позвонил его "посол по особым поручениям" и сообщил, что у Нетаниягу есть приглашение от В. П. Лукина (бывший посол РФ в США, на тот момент – председатель Комитета по международным делам Госдумы от фракции "Яблоко"). Но Нетаниягу не хочет ехать, пока не получит гарантий, что его примет Ельцин. Аргумент – "все меня принимают, и Клинтон, и король Хусейн, и Король
Я сказал "послу", что, по-моему, Нетаниягу малость перебирает. Но в Москву сообщил. Молчание Москвы можно было трактовать как согласие со мной и несогласие с Нетаниягу".

Долгожданный визит состоялся лишь почти через год после того, как глава "Ликуда" стал премьер-министром. В ходе посещения Москвы Бовин его сопровождал. "Нетаниягу был в синагоге, встречался с еврейской общиной, - вспоминал впоследствии тогдашний российский посол. – В Колонном зале, где происходила эта встреча, премьер представил собравшимся Либермана: "Этот человек научил меня понимать вкус водки, вкус черного хлеба и вкус настоящей дружбы"…

Либерман – архитектор победы

Будущий основатель и лидер партии "Наш дом Израиль" (НДИ) Авигдор Либерман, судя по свидетельствам Александра Бовина, впервые попал в поле зрения МИД России летом 1996-го, с назначением на пост гендиректора министерства главы правительства Биньямина Нетаниягу. В отчетах российского посольства в Москву часто подчеркивалась особая роль Либермана в приходе "Ликуда" к власти.

"Мне приходилось не раз встречаться с Авигдором", - вспоминал Бовин в своих мемуарах, называя его "удивительной личностью, высшим достижением "русской" алии в Израиле". Тогдашний российский посол дал Либерману такую характеристику: "Это энергичный, умный, решительный политик. Дельный человек. Его стихия – оргработа. Он не говорит, но знает: кадры решают всё. В отличие от многих израильских политиков, если Либерман, что-то сказал, что-то пообещал, он непременно сделает это". Бовин подчеркивает, "он предпочитал не вилять хвостом, даже не лаять, а кусать".

Российский посол внимательно отслеживал карьерный рост этого выходца из бывшего Союза: "В 1988 году познакомился с Нетаниягу. С тех пор они вместе. Когда Нетаниягу стал лидером "Ликуда", он назначил Либермана генеральным секретарем партии. Либерман, нажив себе много врагов из ликудовской знати, навёл порядок в партии. И стал одним из главных архитекторов победы в мае 1996 года".

Далее, уже после прихода к власти "Ликуда", Бовин добавляет: "Либерман попал под шквальный огонь левого, традиционного истеблишмента. Как только его не называли: Распутин, "человек КГБ", "безжалостный манипулятор", "кукловод", "мафиози"
Непрекращающиеся нападки на Либермана воспринимались многими "русскими" как стремление зажать, поставить на место неугомонных репатриантов, борющихся за хорошее место под израильским солнцем. Друг Либермана Кошаровский возмущался: "И когда его травят за русский акцент, вместе с ним травят всех нас. И обзывая его жлобом, обзывают жлобами всех нас. И когда с ним откровенно пытаются расправиться, то вместе с ним пытаются расправиться с нашим стремлением интегрироваться в это общество, подогревая и без того сильные центробежные, антигосударственные тенденции". Полагаю, Кошаровский близок к истине", - отмечал Бовин.

По его наблюдениям, "не всем нравилось, что работая на Нетаниягу, он отжимал от власти "наследных принцев" "Ликуда". Нетаниягу долго отбивал атаки на Либермана. Он ценил Либермана и чувствовал себя спокойнее, когда тот рядом. Обстановка накалилась до предела осенью 1997 года. На партийной конференции "Ликуда", Либерман, действуя в своей жесткой манере, добился принятия решения, которое было нужно Нетаниягу, но решение это вызвало бурю возмущения в ликудовской гвардии. Гвардия предъявила премьеру ультиматум. И Нетаниягу сдался. Премьеры, и те, кто их делает премьерами, принадлежат к разным породам".

Барак – надежда на русскую разведку

Александр Бовин познакомился с будущим главой партии "Авода" Эхудом Бараком в августе 1992-го, когда тот еще был начальником Генштаба (04.1991-01.1995). На первой встрече с российским послом он представил свое видение основных угроз и вызовов национальной безопасности Израиля: непрекращающиеся поставки оружия на Ближний Восток, рост мусульманского фундаментализма, сохранение диктаторских режимов в соседних арабских странах. "Главная опасность – Сирия. Но без запасных частей из России Сирия беспомощна. Так что Москва держит в руках ключи к стабильности в регионе", - заявил Барак. Он отметил, что в этой связи очень надеется на Евгения Примакова, который в то время возглавлял Службу внешней разведки (СВР), и с советских времен был одной из ключевых фигур в политики Кремля на Ближнем Востоке.

"Барак поддерживает намерение правительства (Ицхака Рабина) ускорить мирный процесс, - записал Бовин в своем дневнике после встречи. - Но, судя по некоторой витиеватости мысли, перспектива отдать палестинцам значительную часть Иудеи и Самарии усваивается генералом с большим трудом".

Показательно, что в воспоминаниях первого посла России в Израиле Барак упоминается лишь несколько раз – значительно меньше, чем Нетаниягу и Либерман. Бовин ограничивается перечислением некоторых основных этапов его служебной биографии, и не дает ему никаких характеристик.

15 лет спустя

Хотя с момента событий, описанных Александром Бовиным, минуло 11-15 лет, и с тех пор многое изменилось, его воспоминания по-прежнему представляют немалый интерес. Ведь целый ряд острых проблем так и остался нерешенным: израильские политики все гадают, как "разрулить" конфликт с палестинцами, разделяя ситуацию в секторе Газа и на Западном берегу Иордана; Сирия представляет еще большую угрозу, уже уверенно опираясь на военную помощь России; истеблишмент все так же пытается "поставить на место неугомонных репатриантов"
Поэтому неудивительно, что отчасти те же фигуры сегодня играют такую же, или еще большую роль в израильской политике: Нетаниягу опять готовиться сменить кресло председателя оппозиции на канцелярию премьера, а параллельно вновь занят длительными приготовлениями к поездке в Москву; Либерман хоть и стал уже одним из ключевых политических деятелей, по-прежнему является объектом нападок и травли; Барак, давно сняв армейскую форму, все еще выступает за то, чтобы "ускорить мирный процесс". Во вторник, 10 февраля, все трое предстанут перед судом избирателей, и, возможно, кому-то тогдашние записи первого российского посла в Тель-Авиве помогут определиться с выбором.