Не удивительно, что после шквального ракетно-минометного обстрела на минувшей неделе в правительстве и в обществе снова разгорелись дебаты о широкомасштабной операции в секторе Газы.

«Йедиот ахронот» суммировала аргументы противников и сторонников такой операции.

Операция не нужна, потому что:
1) все еще свежа травма второй Ливанской войны. Все знают, как начать такую операцию, но никто не знает, к каким осложнениям она приведет, а также чем и когда закончится;
2) ХАМАС хорошо подготовился. По всем сценариям, введение армии в сектор Газы приведет к большим потерям;
3) в Израиле знают, что мир не будет сидеть, сложа руки, на фоне израильской операции, а уж, тем более – после первой же неудачи, которая приведет к гибели детей;
4) в системе безопасности опасаются, что похитители Гилада Шалита убьют его, как только ЦАХАЛ войдет в сектор;
5) что будет по окончании операции? Прекратит ли она с обстрел? Вряд ли. Запуск «Касама» очень прост, и его почти невозможно остановить.
6) погода остается главным резоном. ВВС предпочитают не действовать в зимних условиях.

С другой стороны, операция нужна, потому что:
1) есть предел: сколько еще времени четверть миллиона жителей Сдерот и еврейских поселений, прилегающих к сектору Газы, могут жить под ракетно-минометным обстрелом?
2) ХАМАС нарушил затишье, стреляет «Касамами» налево и направо, а ЦАХАЛ выглядит так, будто боится ответных действий;
3) не нужно ждать, чтобы попадание «Касама» привело к гибели многих людей. Решение можно принять уже сейчас;
4) Израилю предпочтительно провести операцию, пока в Белом доме еще сидит президент Буш, и не ставить в трудное положение Барака Обаму, который займет пост 20 января.
5) Вряд ли где-то в мире есть еще одно государство, которое позволило бы террористам вести ракетный обстрел его суверенной территории.

Как пишет военный обозреватель «Йедиот» Алекс Фишман, «ХАМАС знает, что получит по голове, но полагает, что это будет «умеренный» удар и что международный прессинг на Израиль заставит его соблюдать правила игры в рамках ограниченной операции.

Если это и есть решение кабинета, лучше не начинать. Об успехе Израиля можно говорить только в том случае, если ХАМАС будет вынужден пойти на прекращение огня после того, как будут полностью уничтожены все источники его мощи. Все, что меньше этого – пустая трата времени. Этой цели мы не достигнем без того, чтобы быть готовыми к новым ракетным залпам. Поэтому двумя словами: уничтожить и выстоять.

Наши руководители парализованы страхом нового военного провала вроде того, что был в Ливане и окончился для нас большими потерями, сомнительными внешнеполитическими результатами, подрывом силы устрашения и ухудшением международного образа государства Израиль.

В то же время для высшего армейского командования настоящим кошмаром станут газетные заголовки на третий и четвертый день военной операции в секторе Газы. Те, кто подталкивали к ее проведению, закричат: зачем вы это сделали? Какой идиот отдал приказ? Со своей стороны, политики вовсе не хотят придти к выборам, когда не завершенная военная операция висит у них на шее. И еще хуже, если их обвинят в том, что они проголосовали за военную операцию, чтобы произвести впечатление на избирателей. Тяжелейшая тень второй Ливанской войны и близость выборов – вот что делает сегодня заиками израильское руководство в том, что касается ответной реакции на обстрел из сектора Газы.

Положение просто абсурдно. В нас стреляют, мы молчим. Похоже, сегодня все высказывания и позиции политиков предписывают не специалисты по вопросам обороны, а специалисты по обработке общественного мнения».

В «Маарив» Яэль Бугин из киббуца Кфар-Аза на границе сектора Газы написала:
«В отличие от того, что пишут в СМИ, «Касамы» не «падают». Их запускают, они разрываются, ранят, убивают.

Я прошу журналистов: не называйте разрывы «падением». Да, конечно, сила притяжения играет свою роль в завершение полета снаряда или ракеты, но это – не урок физики, а самый настоящий теракт. Поэтому прошу вас: не говорите «Касамы» падают». Это не снег, не дождь и не спелые фрукты. Это – целенаправленное усилие террористических группировок в секторе Газы оправдать свое существование и как можно сильнее ударить по государству Израиль и его гражданам. И теперь, когда затишье официально закончилось, и обстрелы не прекращаются, не только мы здесь, но и все граждане Израиля должны задать один вопрос: как мы реагируем?»

Нахум Барнеа из «Йедиот» написал: «Ольмерт и Барак уже два года наблюдают за тем, что происходит в секторе Газы, как будто они – наблюдатели ООН. До такой степени они боятся провала. Тем временем радиус действия ракет увеличился, а то, что поначалу казалось относительно простой операцией, становится все сложнее и сложнее».

Амос Харель и Ави Иссахаров из «Гаарец» пишут, что «под влиянием Хизбаллы ХАМАС из террористической группировки все быстрее превращается в военную организацию партизанского типа, которая на сегодняшний день располагает 15.000 вооруженных боевиков. Стратегия ХАМАСА основывается на параллельном усилении атаки и обороны с тем, чтобы начать массированный ракетный обстрел населения Израиля на юге страны, и в то же время укрепить свои оборонительные линии. Влияние Хизбаллы сказывается и в том, как готовится ХАМАС к вторжению ЦАХАЛА в сектор Газы: использование артиллерии, сети подземных бункеров, терактов – все это должно затормозить продвижение израильской армии и причинить ей значительные потери.

Израильские и западные специалисты полагают, что, если на армию будет возложена задача оккупировать сектор Газы, она вполне выполнима, учитывая значительный разрыв в военной мощи ЦАХАЛа и ХАМАСА».

Ави Рацон из «Маарив» пишет, что «будет чистым безумием войти в сектор Газы. Вместо этого нужно возобновить точечные ликвидации, тем более, что речь идет не о руководителях государства, а о террористах».

Рон Бен-Ишай из «Йедиот» считает, что «для прекращения обстрела можно действовать несколькими путями, но в любом случае не стоит питать иллюзий: любая атака обернется шквальным огнем по всему югу. Перед проведением военной операции в секторе Газы самый важный вопрос состоит не в том, какую операцию ЦАХАЛ собирается провести и когда она начнется. Намного важнее понять, каких целей государство Израиль попытается достичь на южном фронте, и достижимы ли они с помощью операции, которую планирует ЦАХАЛ? Именно этот вопрос и обсуждался на заседании военно-политического кабинета.

Надо полагать, что самая важная и предпочтительная цель в том, чтобы заставить ХАМАС и связанные с ним группировки надолго прекратить обстрел. Эту цель можно достичь двумя путями.

Первое, с помощью ряда продолжительных, точечных и болезненных ударов с воздуха и суши по военной инфраструктуре террора, по его главарям, его боевикам, и объектам его гражданской деятельности. Чем сильнее будут удары, тем быстрее ХАМАС запросит о прекращении огня. Речь идет не о новом «затишье», а о гораздо более долгом и устойчивом прекращении огня. Короче: цель в том, чтобы добиться прекращения огня на израильских условиях. Преимущество этого пути в том, что такую операцию можно провести относительно быстро, без затяжного нахождения ЦАХАЛа в секторе Газы, а число израильских потерь будет относительно небольшим.

Главный недостаток «ограниченной операции» в том, что она приведет к большим потерям и мучениям мирного населения, а также международной критике Израиля. Кроме того, более, чем что-либо другое, такой шаг зависит от ясной погоды, позволяющей ВВС и артиллерии максимально эффективно использовать свои возможности.

Второй путь, менее связанный с погодой – это долгосрочный, стратегический шаг, который полностью ликвидирует режим ХАМАСА, уничтожив боеспособность и инфраструктуру как его самого, так и других группировок, и не даст им заново сорганизоваться и укрепиться. Такой шаг вынудит ЦАХАЛ оккупировать большие части сектора Газы, оставить там на долгое время значительные силы и создать военную администрацию. Недостатки известны: для проведения такой операции потребуются большие силы, продолжительное нахождение в секторе Газы приведет к большим потерям со стороны Израиля, экономическая цена будет огромной, и правительству понадобится международная поддержка для завершения операции и для того, чтобы ЦАХАЛ смог выйти из сектора Газы, не оставив там вакуум власти. Иначе к власти придут еще большие экстремисты при поддержке Ирана и «Аль Кайды». Так произошло после первой Ливанской войны, когда возникла Хизбалла, и так же было в Ираке и в Афганистане.

Есть и третий путь. Израиль начнет «ограниченную операцию», которая при отсутствии нужных результатов перерастет в долгосрочный, стратегический ход. Ясно, что Израиль не заинтересован в таком развитии событий».

Исраэль Харель из «Гаарец» пишет: «Для того, чтобы после широкомасштабной операции на Негев снова не обрушились ракеты, важно принять внутреннее решение, что за каждое нарушение соглашения о прекращении огня руководство ХАМАСА будет наказано жесточайшим ударом, после которого ему будет больше не до обстрела Негева».

Офер Шелах из «Маарив» пишет, что «ХАМАС затягивает Израиль в такое положение, при котором больше невозможно воздерживаться от проведения операции. При этом нет никого, кто был бы в состоянии подготовить сценарий окончания такой операции или хотя бы четко определенные цели лучше тех, что были в прошлом. Важно помнить, что по сути дела у Израиля есть три цели в секторе Газы: свержение режима ХАМАСА, затишье в западном Негеве и освобождение Гилада Шалита. И поскольку решение о том, чего именно мы хотим и от чего готовы отказаться, до сих пор не принято, проведение операции продиктовано безысходностью положения. Эхуд Ольмерт знает намного лучше других, что происходит, когда мы действуем нерешительно, тратя слишком много времени, и убеждая себя, что у нас нет выбора».

Йоэль Маркус из «Гаарец» пишет: «Тот, кто думает, что можно свергнуть режим ХАМАСА – если такое вообще возможно – без оккупации сектора Газы, либо не хочет слушать армейских оценок положения, либо обманывает сам себя. С талибами американцы уже сумели расправиться?

Тот, кто думает, что введение армии в сектор Газы на ограниченное время – обычное дело, вводит в заблуждение себя и общественность. Особенно при наличии дальнобойных ракет, которыми ХАМАС уже может накрыть предместья Беэр-Шевы. Но среди видов ответной реакции Израиля есть разные ступени, и, по моему мнению, решение действовать уже принято».

Гай Бехор из «Йедиот» размышляет о том, «как объснить поразительный факт, что могучий ЦАХАЛ бежит от столкновения с ХАМАСОМ, как от огня, и каждое утро молится, чтобы «затишье» продолжилось?

К огромному сожалению, ЦАХАЛ не изменился, и точно так же, как во время второй Ливанской войны, армия просто не хочет сражаться. В 2006 году, из-за отсутствия выбора, против окопавшейся Хизбаллы послали ВВС. Сегодня в таком же безвыходном положении посылают ВВС для воздушных атак, остающихся единственной, шаблонной, бездумной реакцией.

Так что и тогда и сейчас не армия оберегает граждан, а граждане оберегают армию. Стоило «Касамам» попасть в базу призывников, их тут же эвакуировали, но граждан оставляют на местах.

Когда, как и почему наша армия утеряла «killing instinct», который когда-то был у ее командиров? Почему в действиях армии больше нет ни инициативы, ни размаха, ни дерзости? Как произошло, что армия с ежегодным бюджетом в 50 миллиардов шекелей (2007 год) не действует? Зачем мы вкладываем 17% Госбюджета в ничегонеделанье? Неужели не жалко денег?

Чтобы понять этот тяжелейший результат, надо разобрать его причины для немедленного исправления положения:
1) Избыток юридических консультаций покончил с армейской инициативой. Зачем нарываться на следственные комиссии вроде комиссий Аграната и Винограда?
2) Свое дело сделали многочисленные организации борьбы за права человека, которые висят на хвосте у армии, далеко не всегда ставя перед собой произраильские цели. Скорее наоборот.
3) Общественное мнение в Израиле видит сегодня все происходящее исключительно через призму потерь, для него это – единственная мера успеха или провала военной операции.

СМИ, жаждущие крови и добычи, нулевая готовность к потерям, самоубийственный индивидуализм, уход из армии лучших командиров, которые ищут, где лучше, и сидящие в засаде юристы – все это мешает армии действовать. ЦАХАЛ перестал быть «народной армией». Он стал армией, которая боится народа».

Гидеон Самет пишет в «Маарив», что «придет день, когда мы начнем переговоры с ХАМАСОМ о прекращении огня и снятии блокады. Такой сценарий все еще кажется таким же чудовищным, каким в свое время казался шанс на соглашение с Арафатом. Пока же нам светит военная операция, которая станет внебрачным ребенком второй Ливанской войны. Эта операция принесет минуту национальной гордости, но не положит конец «Касамам». В такой ситуации нельзя не вспомнить бессмертный скетч «Гашашим», где один из перепуганных героев допытывался: «Будет война? Вы мне только скажите, будет война? Что, будет? Тогда я спокоен».

Надав Хаэцни из «Маарив» вспомнил, как за полгода до «размежевания» он поместил в этой газете сценарий того, что произойдет после нашего отступления из сектора Газы.

«Сценарий начинался с артобстрела Кирьят-Гата и очерчивал широкий круг городов вплоть до Ашдода, которым придется вести невыносимую жизнь под огнем. В том же сценарии говорилось, как террористическое государство, которое возникнет в секторе Газы, станет нас шантажировать, ведя непрерывный обстрел Израиля. Тогда над этим сценарием немало посмеялись. Эхуд Ольмерт, Ципи Ливни, Хаим Рамон отвернулись от всех предостережений. Более того, Рамон претендовал на авторские права «размежевания», повторяя на всех углах, что это он убедил Шарона пойти на такой шаг. Сегодня же и Рамон, и Ципи Ливни настаивают на немедленном проведении операции в секторе Газы.

В любой другой области и в нормальном государстве тот, кто привел к такому фиаско на юге, был бы вынужден с позором уйти из политики, но у нас все по-другому. И, тем не менее, осталось голосование на избирательном участке, чтобы устроить общественный суд над всеми виновными».

Эйтан Хабер из «Йедиот» пишет, что «те же политики, которые толкнули нас на неудачную вторую Ливанскую войну, и забыли про первую, тоже неудачную Ливанскую войну, теперь толкают армию в самое пекло под грохот барабанов войны. Положение трудное, даже очень трудное, и панацеи нет. Ни у Нетаниягу, ни у Ливни, ни у Либермана нет волшебных идей, которые вытянули бы нас из ХАМАСного болота, но они с восторгом скачут в грязной луже. В свое время об этом очень мудро сказал Йоси Сарид: «Тот, кто скачет в грязной луже, пачкает всех окружающих, но и сам в грязи с ног до головы».

Яэль Паз-Меламед из «Маарив» поддерживает позицию министра обороны, который сказал: «Война от нас не убежит».

«Барак мог бы заработать политический капитал за один день. За один час. Единственное, что ему надо было сделать, это отдать приказ о широкомасштабной операции в секторе Газы. А потом? Будь что будет. Народ жаждет операции. Врезать им, как следует. Показать им, на что мы способны. Заставить их заплатить высокую цену.

Вам это кое-что напоминает? Именно такое настроение царило в стране два с половиной года назад, когда безответственные глава правительства и министр обороны приняли решение о том, что назвали «операцией», быстро превратившейся во вторую Ливанскую войну.

Вот и сейчас то же самое. Когда говорят о «необходимости, наконец-то, решить», обычно подразумевают только одно решение: войти в сектор Газы, а то и заново его оккупировать. Но после того, как мы войдем в сектор Газы, общественное мнение сразу изменится, но уже будет поздно. Мы завязнем глубоко внутри. Ни уйти, ни остаться. Потому что вакуум заполнит только ХАМАС.

Положение – сложнее не придумаешь. С одной стороны, сотни тысяч жителей уже семь лет живут в радиусе действия ракет, справедливо ожидая, чтобы кто-нибудь изыскал решение. С другой стороны, действительность жестока: силовое решение и оккупация – это не решение. Оккупация – это ответственность за полтора миллиона палестинцев. А тем временем «Касамы» продолжат падать, как ливанские «Катюши» летом 2006 года. Тысячам солдат придется сидеть в секторе Газы и многие заплатят за это жизнью.

Но мы перед выборами. Биньямин Нетаниягу уже поехал с товарищами по партии на юг и «категорически потребовал» прекратить ракетный обстрел. Как будто у него самого есть панацея. Как будто он сам не знает, что это невозможно. Чем хуже будет положение Ликуда в опросах, тем воинственнее будут его призывы. Это популярная карта: врезать им. А что же Эхуд Барак? Надо надеяться, что он и дальше будет противиться массированному входу в сектор Газы, примет все необходимые решения и продолжит платить за это тяжелую политическую цену».

А сатирическое приложение к «Йедиот» сообщило о хануккальном чуде на заседании правительства: «Разговоры о военной операции, которых должно было хватить на один день, продолжаются уже восемь дней».

Биньямин Нетаниягу поехал с товарищами по партии не только на юг, но и на север, заявив, что Голанские высоты были и останутся для Израиля «стратегическим достоянием». Однако, судя по всем газетам, президент Сирии Башар Асад получил от главы правительства Израиля иные заверения, после чего заявил, что прямые мирные переговоры с Израилем «вполне естественны». С чего и почему упрямец Асад сделал такое заявление? На этот вопрос отвечает арабист Смадар Пери из «Йедиот»:

«Достаточно было посмотреть на лицо президента Хорватии на пресс-конференции в Дамаске, чтобы понять, до чего он был поражен, когда Асад без всякого предупреждения обрушил на него залп заявлений о мире с Израилем. Что это президенту Асаду вдруг приспичило?

Асад не вышел бы к микрофону без координации с турками. Как ученый попугай, он продекламировал слово в слово заявление Ольмерта недельной давности, по которому «мир возможен более, чем когда-либо».

Цель ясна: глава правительства Израиля вот-вот уйдет домой, и Асад торопится вырвать из него те обещания, которые войдут в историю как «залог Ольмерта». Он надеется, что эта формула свяжет по рукам и ногам будущего израильского премьера – Нетаниягу или Ливни. Обратите внимание, что послушный президент Сирии ни единым словом не упомянул Голанские высоты и не завел старую пластинку «не уступим ни одного сантиметра».

Но Голаны – не единственный интерес Асада: в краткосрочном плане он хотел бы избавиться от угрозы международного суда, который уже три года исследует обстоятельства убийства бывшего ливанского премьера Рафика аль Харири. Если дело дойдет до судебного процесса, там с шумом откроется сирийский «ящик Пандоры» и неминуемый скандал может свалить Асада с его кресла.

После своего заявления Асад не превратился в миротворца. Турецкий каток поднажал на него с целью получить заявление, которое придется по вкусу новой американской администрации, и побудил Ольмерта по возвращении из Анкары нарисовать позитивную картину преданности делу мира президента Сирии. При этом никто не забывает, что руководство ХАМАСА в Дамаске по-прежнему пользуется гостеприимством Асада. Если бы Асад в самом деле был предан делу мира, он пригрозил бы вышвырнуть в Тегеран шайку ХАМАСА, если те не перестанут обстреливать Израиль. Но Асад вовсе не намерен приструнить ни ХАМАС, ни Хизбаллу. Он торопится вырвать у Ольмерта «залог» и побыстрее получить приглашение к новому хозяину Белого дома».

Барух Лешем из «Йедиот» вспомнил, как в 2001 году в Тель-Авивском университете читал лекцию политический комментатор Си-Эн-Эн Билл Шнайдер:

«Главное влияние электронных СМИ на политическую жизнь, сказал Шнайдер, состоит в персонализации политического сбыта». Сегодня – пишет Лешем – политикам не нужны их партии. Телевидение не в состоянии рекламировать партии, поэтому сегодняшние предвыборные кампании стали сугубо личными. Этот вывод руководил политической пропагандой Израиля, начиная с конца 90-х годов. Сбывать лидеров – не партии. Результат: остальные кандидаты в депутаты превратились в статистов, в «группу поддержки». В израильской действительности последних двух десятилетий политические партии привлекают внимание исключительно благодаря своим лидерам, а не партийному списку. Эхуд Барак победил на выборах 1999 года несмотря на то, а, может, как раз потому, что убрал партию Труда из поля зрения. Ариэль Шарон победил на выборах в 2003 году потому, что народ хотел Шарона, а не потому, что люди умирали от желания видеть в Кнессете тех или иных депутатов Ликуда. На выборах 2006 года «Кадима» превратилась из партии с потенциалом в 45 мандатов в список, набравший 29 мандатов, потому что Ольмерт сменил Шарона. И на этот раз пропагандистские штабы тоже сосредоточатся на создании образа лидеров и ограниченного количества лозунгов.

Как в давней истории о покойном депутате Кнессета Моше Сне, написавшем рядом с одной из фраз своей речи в Кнессете «Слабый текст, надо говорить громче», так и Ципи Ливни стреляет сегодня по всему, что движется.

Биньямин Нетаниягу может схлопотать маниакально-депрессивный психоз после того, как на одной и той же неделе Ликуд получил по одному из опросов 29 мандатов, а по другому – 39. Это заставит его советников прийти к выводу, что делать: сбывать ли Нетаниягу, как «Большого брата», который видит избирателей, как облупленных, или выдать его за рубаху-парня, за которым должен потянуться народ?

И, наконец, Эхуд Барак, обвинивший себя на всех транспарантах в том, что он не симпатичен, сообщил в душераздирающем газетном интервью, что он как раз относится к тем мужчинам, которые плачут по ночам».

Ари Шавит из «Гаарец» как раз и взял то самое «душераздирающее интервью» у Эхуда Барака в той самой квартире, которую председатель партии Труда не так давно выставил на продажу за 40 миллионов шекелей. Сегодня Барак признает, что с его стороны было ошибкой покупать такую квартиру и так откровенно колоть глаза народу своим материальным положением, хотя, по его словам, квартира стала для него естественной компенсацией за бедное киббуцное детство. «Политическая цена, которую я уплатил за эту квартиру, – сказал Барак – гораздо выше экономической».

Барак говорит, что научился прислушиваться к другим людям и другим мнениям, и уверен, что государство в нем нуждается. Если и не в качестве главы правительства, то хотя бы – главы оппозиции. Барак не преминул раскритиковать противников: «Кадима» – это ни что иное, как «Ликуд номер два», «лагерь беженцев», «идеологический компот». В то же время бывший подчиненный Барака, Биньямин Нетанигу, по его мнению, «не дочитал до конца Жаботинского», и у партии Труда нет никакого желания присоединяться к будущему правительству Нетаниягу.

«Если бы я жил в Финляндии, – закончил Барак – может, сегодня я был бы лютеранским пастором или профессором математики. Но я живу здесь. И я знаю, что руководить государством Израиль – то же самое, что идти зимой по канату между двумя скалами. Всю энергию нужно вложить только в сохранение баланса. Любая ошибка смертельна. Государство Израиль – одноразовое произведение. Три поколения назад мы были в Галуте, и никто не знал, где мы будем через три поколения. Я верю в нашу мощь. Я верю, что мы можем и должны стать обществом образцовой солидарности и ответственности».

Гершом Горенберг пишет в «Гаарец», что «всякий раз, когда я слышу, как Биньямин Нетаниягу снова рекламирует свой новый, гениальный план «экономического мира», который решит все наши проблемы, я вижу перед собой круглое лицо с черной повязкой на левом глазу. Это говорит Моше Даян. Тот самый Даян, который выступал на заседании правительства сорок лет назад, в начале декабря 1968 года.

Правительство Эшколя собралось, чтобы обсудить предложения Даяна в отношении израильской политики на территориях. Его план основывался на трех пунктах: еврейские поселения, постоянный израильский контроль без предоставления израильского гражданства арабским жителям и «экономическая интеграция» между территориями и Израилем. Арабы будут работать в Израиле, Хеврон получит электричество от израильской энергосети и Израиль улучшит уровень жизни арабских жителей. Таким образом, уверял Даян, они будут чувствовать постоянную зависимость от Израиля и, может, станут более благодарными.

План Даяна предельно ясно показывает его концепцию. «Мы хотим, чтобы жители территорий успокоились. Пусть работают и учатся»– сказал Даян и добавил, что, когда он побывал в Того, бывшей немецкой колонии в Африке, «у меня сложилось ощущение, что, судя по их воспоминаниям о немецкой администрации еще до Первой мировой войны, немцы оставили там плантации и культуру…»

Вот так, в самых простых словах, Даян предложил создать якобы просвещенный колониальный режим на территориях Иудеи, Самарии и сектора Газы, захваченных за полтора года до этого заседания. Израиль будет править, аборигены – работать, учиться, и радоваться жизни.

В тот раз, как и во все последующие разы, правительство отвергло план Даяна. Его противник, министр финансов Пинхас Сапир предупредил, что «подобное национальное урегулирование» вызовет сходство Израиля «с такими государствами, о которых я не хотел бы даже упоминать».

План Нетаниягу, по которому «экономический мир станет коридором к миру политическому», дважды порочен. Никакое процветание и экономический рост не заставят палестинцев отказаться от стремления к независимости. И при нынешнем положении отсутствия свободы передвижения – на территориях не будет даже колониальной экономики. Вопрос в том, что произойдет раньше: еще одна война, или международный экономический бойкот, уже добивший одно из тех государств, которое Сапир не захотел упоминать наравне с Израилем.

Тем не менее, все же есть отличие Даяна от Нетаниягу. Даян ничему не научился на опыте других народов. Нетаниягу занят вторичной переработкой провала своего собственного народа. Может, в этом и состоит отличие трагедии от фарса».

В статье «История фальши и иллюзий», пародирующей название книги Амоса Оза «История любви и тьмы», Бамби Шелег из «Маарив» призвала к ответу классика современной израильской литературы, отозвавшись на недавнее выступление Оза на церемонии в Дюссельдорфе, где он получил престижную литературную премию Гейне.

«Оз определенно заслуживает премии. В то же время некоторые фрагменты его речи просто нетерпимы и неприемлемы. Вот что, среди прочего, он сказал: «Если мы сможем приструнить фанатиков с обеих сторон, разжигающих конфликт на Ближнем Востоке, то вместо того, чтобы воевать на священной войне, мы будем заняты урегулированием спора о недвижимости
Европейское наследие – вот что превратило нас в современное гражданское общество, и арабо-еврейский конфликт можно урегулировать как раз с помощью системы европейских ценностей: рационализма, прагматизма и терпимости
Нам необходим громкий и сильный европейский голос, голос логики и симпатии…»

В исследовании человеческой души еврейский мотив весьма интересен. Шестьдесят три года спустя после Катастрофы еврей приезжает в Германию, во многом – от имени государства Израиль, и просит у Германии и всех соседних государств, по уши, а то и выше замаранных еврейской кровью, возвысить голос против религиозного фанатизма евреев и арабов, и затяжного «спора о недвижимости» двух народов.

Мое сердце с Амосом Озом и всеми евреями, которые до сих пор ждут от Европы ее голоса и спасения. К сожалению, этот голос мы не услышим, да и спасение оттуда не придет. Европа потеряла свой моральный голос – как для евреев, так и для арабов. Европа больше не будет читать нам мораль. И не нам учиться у нее морали. Единственный голос Европы, который давно пора услышать – это ее коленопреклоненная и громкая мольба о прощении у вырезанного и сожженного еврейского народа, и не только немецкая, но общеевропейская мобилизация для остановки иранской ядерной программы.

Но этого мы не увидим и не услышим. Само собой разумеется, по причинам морали, раионализма, прагматизма и терпимости».

Среди разных израильских проблем вода стоит на одном из первых мест, тем более, из опасения засухи. Но это – именно тот случай, когда чем больше проблема, тем меньше о ней говорят. Авив Лави из «Маарив» задал тон уже в заголовке «Мы – не Швейцария»:

«Когда читаешь роман Асафа Гаврона «Гидромания», хочется первым делом рвануться к водопроводному крану, налить стакан воды и выпить. Описание Израиля в 2068 году – совершенно высохшей страны после полувекового глобального перегрева, где крыши уставлены контейнерами для хранения каждой капли дождевой воды – оставляет читателя с пересохшим горлом.

Тот день, когда люди будут убивать друг друга из-за бутылки воды, еще далек, но у жителей будущего Израиля, придуманного Гавроном, по сравнению с нами есть одно преимущество: они знают свое положение. В Израиле 2008 года все цокают языками и качают головами, говоря о положении с водой, но слова не превращаются в дела. Мы живем на краю пустыни, а ведем себя так, как будто живем в Швейцарии.

Неспособность смириться с географической действительностью выражается в нашей культуре садоводства, где главное – это трава. Ее готовы поливать с утра до ночи, бездумно тратя огромные запасы воды, и даже не думая, что можно жить в государстве без лужаек, но сохранять его зеленым. На минувшей неделе главный ученый Министерства экологии разослал письмо руководителям местной власти, где потребовал покончить с лужайками и заменить их более экономичными местными кустарниками и цветами, не потребляющими столько воды. По мнению автора письма, такой переход сэкономит Израилю ежегодно 100 миллионов кубометров воды, что составляет выработку целой опреснительной установки. Такой переход возможен, но прежде всего он требует переключения привычного израильского культурного кода: если мы хотим выжить на Ближнем Востоке – а на этот раз речь не идет о конфликте с соседями или об иранской угрозе – мы должны превратиться из высокомерного общества, убежденного, что при больших бюджетах и новейшей технологии можно наплевать на природу и устроить тут себе маленькую Скандинавию, в государство, живущее в соответствии с климатическими условиями, приспосабливаясь под них».

К израильским проблемам несомненно относится состояние инфраструктуры, о чем пишет Бет Михаэль из «Йедиот» по следам самой тяжелой автокатастрофы за всю историю государства.

Михаэль начинает с цитаты министра транспорта Шауля Мофаза, котороый приехал на место катастрофы под Эйлатом и сказал: «Не нужно быть большим специалистом в области транспорта, чтобы это понять». «И министр прав – пишет Михаэль. – Не нужно быть специалистом, чтобы понять суть происшедшего так, как это понял сам министр. Вообще не нужно быть специалистом, чтобы уже через несколько часов после такого ужасного происшествия оповестить весь мир, что все ясно и просто: «Хулиганство водителей». Так сказал Мофаз и вся страна поторопилась вместе с ним обвинить во всем только водителя.

Но, похоже, поспешное обвинение водителя имело еще одну цель: прикрыть голую задницу Министерства транспорта, Совета по общественным работам и полиции. Ибо эта автокатастрофа, именно она, и раскрыла во всем позоре цинизм и бездеятельность этих организаций.

Мы просим читателей покрепче ухватиться за стулья, чтобы не упасть, потому что в часть приводимой здесь информации просто невозможно поверить:
1) Разметка шоссе: весь участок дороги, где произошло ДТП, несмотря на то, что он ведет к очень крутому повороту направо, «слепому» повороту, за которым нет никакой возможности что-то увидеть, полностью размечен пунктирной линией. То есть, на этом участке возможен обгон! Все очевидцы рассказали, что водитель не шел на обгон до тех пор, пока на шоссе была видна сплошная белая полоса. Только доехав до места, где обгон возможен, он на него пошел.
2) Дорожные указатели: перед опасным поворотом нет никакого указателя – ни сложного виража, ни требования снизить скорость, ни запрета на обгон. Нет. Как будто речь идет об автостраде. Какой безответственный кретин принял такое решение? Неужели можно допустить, чтобы он оставался на посту?
3) Дорожное ограждение: оно с самого начала не было нормативным, и соответствовало доисторическому американскому образцу, который в Израиле давно не ставят. И, если этого недостаточно, независимые эксперты, побывавшие на месте ДТП сразу после случившегося, обнаружили, что ограждение не было установлено на нужной глубине, а часть болтов и вовсе потеряна. Должное ограждение могло бы сделать исход не столь летальным. Кто несет за это ответственность? Кто будет все это расследовать? Когда?
4) Замена дорожного ограждения: трудно поверить, но в тот же вечер рабочие Совета по общественным работам получили указание заменить плохое старое ограждение хорошим новым. С рассветом его уже заменили. Невероятная расторопность в наших палестинах. Кто дал указание скрыть улики? Кто создал помехи ходу полицейского расследования? По словам руководства Совета – полиция. Полиция подтвердила. Но кто приказал полиции это сделать? И на основании какой логики? Кто напортачил и кому отвечать?
5) Ремни безопасности: кто освободил полицию от предписанного законом обязательного требования положенных ремней безопасности в автобусе?

Разумеется, все это не освобождает от ответственности виновного водителя и не избавляет его от наказания. Но общественности стоит знать, что на дорогах ее ждут в засаде не только «хулиганы-водители», но и хулиганская, кровоточащая инфраструктура – дело рук неудачных министров и циничных чиновников».

Об олигархе Аркадии Гайдамаке СМИ писали много и часто, но его отъезд из Израиля, особенно, если он станет окончательным, побудил журналистов подвести некоторые итоги в бурном романе Гайдамака с государством Израиль.

В «Гаарец» о Гайдамаке размышляют Лили Галили и Йоси Мельман.

Галили пишет, что «туман, который окутывает прошлое Гайдамака, так же густо окутывает и его будущее. Никто не знает, куда он уехал – в Москву, в Казахстан или в Дюбай?

Предполагается, что желание окончательно покинуть Израиль укрепилось у Гайдамака после оглушительного поражения на муниципальных выборах в Иерусалиме, которое он воспринял как личное оскорбление. С той минуты он не переставал ругать народ и государство, хотя за считанные недели до этого почти с религиозным пылом говорил о «еврейском наследии». Когда же он не получил абсолютно ничего в обмен на свой пыл, Гайдамак в одностороннем порядке отмежевался от государства Израиль. И точно также – от своей партии «Общественная справедливость», которая еще сохраняет юридический статус, но, как политическая партия, практически перестала существовать

Поражение на выборах не только стало для Гайдамака личным оскорблением и ударом по его самолюбию, но вызвало проблему, связанную с его бизнесом в России. Вопреки устоявшемуся мнению, что политические амбиции Гайдамака были вызваны его желанием получить статус парламентской неприкосновенности, он хотел добиться общественного признания в Израиле. Его деловые и политические связи в России покоились на убеждении в том, что Гайдамак – не только политическая надежда в Израиле, но и «еврей номер один», как он любил себя рекламировать. Поэтому вовсе не случайно кое-кто в России помог ему мобилизовать поддержку арабов из Восточного Иерусалима. Незадолго до выборов Гайдамак сказал в интервью «Гаарец»: «Очень важно, чтобы у России был достойный статус в Иерусалиме».

Сейчас Гайдамак потерял общественный статус в Израиле, что тут же отразилось на его статусе в России. Его отъезд освещается в российских СМИ таким образом, который совсем не типичен для обычной деловой поездки. На российском сайте, связанном с Истеблишментом, сказано, что Гайдамак пользуется в России свободой действий, несмотря на то, что внешний долг Анголы напрямую задевает интересы России».

А вот как раз о том, что это за внешний долг Анголы и при чем тут Гайдамак, рассказывает Йоси Мельман, но не только об этом:

«Сомнительно, что Гайдамак вернется. И не только потому, что его собственность – поместье в Кейсарии, вилла в Герцлии, дом в Иерусалиме и акции в нескольких израильских компаниях – выставлены на продажу. Больше всего Гайдамак боится сесть на скамью подсудимых по обвинению в отмывании денег. Если его адвокату не удастся добиться отмены обвинительного заключения, все шансы на то, что Гайдамак не явится на судебный процесс в Израиле точно так же, как он не явился на процесс во Франции. Он уже не раз говорил знакомым, что никогда не будет сидеть в тюрьме и предпочтет потерять залог, который в данном случае составил 2.5 миллиона долларов.

Аркадий Гайдамак – инородное тело в Израиле. Чужак. Это видно по его одежде, по его нежеланию учить иврит и его нежеланию или неспособности войти в израильское общество. Его язык тела и манеры показывали глубочайшее презрение к Израилю и израильтянам. Он оскорблял почти всех, кто попадался на его пути: главу правительства, министра обороны, мэра Сдерота, депутатов Кнессета, министров и телеведущих. В Израиль он сбежал из-за отсутствия выбора после того, как французские власти добились международного ордера на его арест. А во Франции он оказался в 1973 году в качестве нелегального иммигранта после того, как сбежал с израильского пассажирского судна, бросившего якорь в Марселе. Из-за своего характера он переругался со всеми, с кем познакомился. Он нанял и уволил десятки адвокатов. Он нанимал директоров и помощников, платил им, не моргнув глазом, сотни тысяч и миллионы, а потом, разругавшись, выгонял. Всякий раз, когда это случалось, он называл друзей, ставших врагами, «шантажистами», «ворами» и «лжецами».

Во Франции идет судебный процесс, где Гайдамака обвиняют заочно в нелегальной торговле оружием, мошенничестве и даче взяток в деле, названном «Ангола-гейт». Из нескольких десятков подельников Гайдамака он – единственный, кто не явился на суд. В начале 90-х годов вместе со своим партнером Пьером Фальконом Гайдамак организовал продажу Анголе (а также Камеруну и Конго) российского и чешского оружия на общую сумму в 800 миллионов долларов, не получив для этого необходимое разрешение французских властей. Чтобы провернуть эту сделку, Гайдамак с партнером подкупили всех, кого могли, и во Франции, и в Анголе.

Свой первый большой капитал – более ста миллионов долларов – Гайдамак сделал на комиссионных от той самой оружейной сделки. Позднее, в благодарность за помощь во время гражданской войны, правительство Анголы сделало Гайдамака и Фалькона официальными посредниками в урегулировании своего долга России. Партнеры получили от Анголы 380 миллионов долларов, чтобы за солидные комиссионные распределить эти деньги для постепенного возвращения ангольского долга России. Гайдамак положил эти миллионы на банковский счет в Люксембурге, но не выполнил соглашения и не уплатил положенной суммы. В результате правительству Анголы пришлось вторично уплатить свой долг России в размере 300 миллионов долларов. Так Гайдамак поссорился с правительством Анголы, которая год назад лишила его дипломатического паспорта.

В последние два года люксембургский банкир Пьер Гроц и партнер Гайдамака утверждали в один голос, что он обманул и их тоже, и требуют от него комиссионных и своей доли в сделке.

Все эти истории показывают Гайдамака спорщиком и скандалистом, живущим в убеждении, что весь мир против него. Его транзитная стоянка в Израиле продолжалась четыре года, и за это время его звезда взошла и закатилась с той же скоростью. Более, чем поведение Гайдамака говорит о нем самом, оно говорит об Израиле и израильтянах – банкирах, политиках, адвокатах, журналистах, администраторах, готовых раболепствовать и расстилаться перед каждым богачом, каким бы странным он не был, который появляется из кромешной тьмы без того, чтобы мы вообще знали, а кто он такой».

Ципи Саар из «Гаарец» анонсирует перевод на иврит книги 65-летней американской еврейки Рахель Адлер «Еврейский феминизм», что стало поводом для небольшой портретной галереи знаменитых женщин в еврейской истории, начиная с библейской пророчицы и судьи Дворы, вспоминаемой исключительно на Пурим Эстер и далее везде. Среди этого «далее» оказалась и американская «мать анархизма», уроженка Ковно Эмма Гольдман с ее ударной фразой «Если я не могу плясать, на кой черт мне сдалась ваша революция», и Голда Меир, которая была первой и единственной женщиной на посту главы правительства Израиля, и «мать израильских левых», 80-летняя Шуламит Алони, которая во многих общественных вопросах опередила свое время.

Ципи Саар не упоминает в этом списке о своей тезке из «Кадимы» по двум причинам: во-первых, Ципи Ливни никак не тянет на феминистку, а, во-вторых, за полтора месяца до выборов она еще не добилась права называться «второй Голдой Меир».

Как пишет «Маарив», израильтяне давно привыкли к тому, что у нас – все на продажу. В Израиле уже торговали сувенирными коробочками с землей, водой и даже воздухом Земли Обетованной, но житель Галилеи Менахем Гольдберг пошел еще дальше. Гольдберг занимается реконструкцией еврейского быта библейского периода. Его новым изделием стал запаянный в стекло
ослиный помет. Верующие христиане в Израиле, в Америке, в Канаде и в Европе готовы заплатить 70 долларов (260 шекелей) за ослиный помет из Святой земли, поскольку, с их точки зрения, такой предмет напрямую связан с приходом Мессии, который, как известно, приедет на осле. А там, где осел, натурально есть и ослиный помет.

Источником вдохновения для производителя такого ходового товара стал фрагмент из Талмуда, где разгорелся спор между еврейскими мудрецами. Одни утверждали, что торжественная картина явления Мессии будет напрочь испорчена такой гадостью, как помет его осла. На это рабби Йосеф ответил: «Только бы поскорей пришел Мессия, даже если для этого нам придется сидеть среди ослиного помета».

Хотя Мессии еще нет, ослиный помет уже в продаже.

Владимир Лазарис