Федор Макаров – израильский «рыжий», клоун, меняющий маски на сцене куда легче, чем иные - перчатки. Макаров вырос из литературы и «от Полунина», но повзрослел, обзавелся семьей и стал самостоятелен. И посему развивает независимое клоунское дело в Израиле, пытаясь привить на нашей каменистой потрескавшейся от недостатка внимания культурной почве, само понятие клоуна.

В в тель-авивском театре «Клипа» идут представления его спектакля «Одиссея» (ближайшее – 2 августа), уже показавшегося  на фестивале «Красная скорлупа». В «Одиссее» вместе с Федором плывут-скачут по волнам фантазии регулируемого безумства и желания вырваться из моря рутины Ноам Рубинштейн и Йолана Циммерман, создавшие вместе с режиссером Машей Немировской спектакль забавный, хаотичный, запоминающийся и повторяющийся. Повторяющийся в воображении уже посмотревших его зрителей, потому как сценки из спектакля выскакивают в памяти подобно тому, как клоун неожиданно выскакивает на арене. «Одиссея» - это смешной спектакль трех клоунов, клоунада, пантомима, буффонада о грустном и веселом, мелком и вечном, о путешествие, одиссее в поисках уже ускользнувшего счастья. О клоунском счастье мы и ведем диалоги с Федором.

***
- Что такое клоун и для кого он клоун?
- Дело в том, что... Нет, не так, а вот: я озабочен, как и прежде, вопросом  кто я такой. Время проходит, а ответа все нет. Кого мне играть? Кто тут режиссер? Как быть мной, если я сам не знаю, кто я такой? Побудьте на секундочку мной, а я у вас поучусь. Может, если бы я был самим собой, я делал бы совершенно иначе? Может, я не я? Где правда?

***
- Ты – грустный клоун?
- Смотря когда.
- Сегодня я видела тебя на площадке и мне было грустно, хотя мне всегда грустно смотреть на клоунов.
- Но так то тебе - ты чересчур серьезная.
- Но разве клоун не должен веселить или быть смешным?
- Смотря какую историю он скрывает или, наоборот, – показывает.

***
- А какова твоя история – почему одни над ней смеются, а другие грустят?
- Я свою историю еще не полностью создал.
- Клоуну обязательно нужна история?
- Да. Но это не всегда написанная история. Клоунская история заключена той энергетике, которая кроется внутри него самого и в его выступлениях.

***
Каков внутренний смысл твоей буффонады, мелькания десятка образов за полчаса, в том, что дети в зале смеются, а взрослые мрачнеют?
- Вообще то мои спектакли для взрослых.
- Для серьезных взрослых? Как и «Одиссея», показанная на фестивале «Красная скорлупа»? Но «Одиссея» - полноценный спектакль с сюжетом, режиссером, а на твоих выступлениях на Фестивале Израиля ты показывал образы, чьи судьбы друг с другом не связаны. Не сложно столь часто менять маски?
- Сначала все было просто. Мне легко даются языки (Федор родом из славной литературной семьи – М. Х.) и потому я был переводчиком.
- То есть тоже маской, а не самим собой.
- Может и так. Но вокруг меня было слишком много языков, и потому я решил научиться разговаривать молча. А поскольку театр - искусство масок, то я, пытаясь понять, что же мне в жизни делать, к театру и пришел. До поры до времени та ситуация, что я играю чью-то чужую роль – за письменным столом переводчика или на сцене – меня устраивала, она давала время для размышлений. Очень удобно: решаешь не свои проблемы, а чужие, некого персонажа – литературного или сценического.

***
- Драматический актер на сцене проживает чужие жизни, а клоун смеется над ними, насмешничает над чужими слезами.
- Ирония и смех – это спасение от депрессии. Ведь нельзя же все время серьезно размышлять над жизненными проблемами. Чем больше человек может иронизировать, видеть вещи, которые его смешат и веселят, тем легче идет жизнь. А если это чувство легкости можно передать другим - совсем становится весело. У всякой вещи есть какая-то идея, которая ее тащит, а мне запала идея узнать, кто я такой. Хотя это все равно никому не нужно, кроме меня. Другим нужно то, что ты им даешь.

***
- Актер передает другим людям чувства и мысли персонажей, переводчик передает читателям чувства и мысли писателей. А клоун – ощущение радости и веселья или ироничное восприятие мира?
- Я, как клоун, передаю умение смеяться. Все для меня – игра, и я пытаюсь сделать ее смешной. Это основная идея моей клоунады, так что просто приглашаю всех поиграть.
- Приглашение к игре -  это основная идея клоунской буффонады для детей, показанной тобой на Фестивале Израиля, и «Одиссеи», и полунинских спектаклей, в которых ты участвовал?
- Для меня – да. Я играл в спектаклях Полунина «Чудаки» и  «Снежное шоу», в котором участвую до сих пор. Но идеи этих спектаклей разные. В «Снежном шоу» – нежное одиночество, затягивающее легкое безумие, космос и маленький человек. В «Чудаках» – это история персонажей, закулисный мир клоунов. В «Диабло» - клоун-дьявол, ирония.

***
- Мне-то как раз «Диабло» понравилось куда больше «Снежного шоу». Может потому что там пугают, а не смешат?
- Может и так: я в клоунаде комфортно себя чувствую и в роли волка или самурая, вроде бы мерзавцев, но все таки добрых.
- Мерзавцы могут быть добрыми?
- У меня да, натура такая: у меня все персонажи добрые.

***
- А в книгах добрых не бывает? Ты сидел дома и переводил книги. Почему ты так резко поменял жизнь? Спокойные академические занятия на беспокойные гастрольные разъезды?
- Потому что мне нужна сцена, мне нужно делить свое нутро с людьми, отдавать энергию.
- Как ты стал делиться энергией с Полуниным?
- Жонглируя шариками... Дело происходило на уроке у Бориса Свиденского в Школе визуального театра в Иерусалиме, где я учился. Случайно, перекидывая шарики, я услышал, как Борис рассказывает о том, что в Москве проходит клоунский фестиваль. Я поехал в Москву, встретил Славу Полунина, подошел к нему и представился. А потом представил своего персонажа – «сумасшедшего профессора».
- Ты сам его создал, без режиссера?
- Сам. Режиссер нужен, чтобы приводить спектакль в порядок. Самому клоуну нужен не режиссер, а упорный труд.
- Полунин оценил профессора?
- Да, сказал про него, что он – хороший человек и предложил участвовать в фестивале «Белый, черный и цветной».

***
- Угадываю: белый – хороший клоун, черный – злой, а цветной – шлимазл?
- Примерно так. Я выступил на полунинском фестивале, как белый и цветной клоун, а черным я стать не смог и после фестиваля уехал в Иерусалим. Но вскоре позвонил Полунин - это был 2000-й год - и предложил участвовать в его спектакле. Когда я приехал к нему в Париж и пришел в офис, то заметил на столе мою кассету и решил, что все благодаря этой записи с моим выступлением. А потом выяснилось, что офис затопило, кассету мою Полунин не смотрел, а почему он позвонил – он и сам уже не помнил.
- Семь лет ты катаешься со «Снежным шоу» по всему миру, а что сейчас?
- А сейчас я пытаюсь осесть в Израиле и делать свои спектакли. Пока что мы с единомышленниками сделали два спектакля.

***
- «Одиссею» ты представляешь в театре «Клипа». Насколько кредо «Клипы» и увлечений основателей театра отвечают твоим задумкам?
- Не полностью. Они слишком серьезны, а я все-таки клоун. Но в отличии от многих других мест они очень хотят творить, делать искусство, клоунаду и они прекрасно принимают нас в своем доме.
- Тебе хочется создать свой дом. У клоуна, вечного циркача, может быть свой дом?
- Я все еще колеблюсь. Уже два года я живу в Тель-Авиве, но пока что ощущения дома не появилось.
- Что удалось сделать за два года?
- Еще в 2005 году я придумал в межгастрольном перерыве спектакль «Сумасшедший профессор приглашает гостей» с вереницей образов: профессора Дона Витторио, его ассистента Дона Фабрицио; туповатого немца Штейнбока – сторонника «огурцизма»; папы Римского и самурая Якубуки – гостей «философской» конференции, проводимой в честь юбилея великого ученого; ворожеи из шекспировского «Макбета», молодого темпераментного Дона Витторио, придурковатого доктора Каца и дирижера Большого театра.
- Нескольким десяткам «гостей» нужны были монологи или достаточно было мимики, жестов, игры, джибриша?
- Это зависит от ситуации. К примеру, у того же Полунина есть знаменитый номер, основанный на словечке слове «низзя».

***
- Но то слово, а вопрос о тексте, возвращающем тебя к литературным занятиям. В «Одиссее» ты тоже что-то произносишь, нечто нечленораздельное, но доносящее интонацию, смысл, боль, эмоции... Нужен ли текст, чтобы прояснить сюжет, или достаточно только клоунских выходок?
- Клоун все может: плакать, веселиться, страдать. Полунин работает молча, у него все построено на движении и музыке. Но я человек вербальный, занимался переводами, литературой, может потому все таки и пользуюсь джибришем, искаженным языком.
- Искаженный язык у «искаженного» актера...
- Я попробовал бы сыграть в спектакле драматическим. В моем жанре важны яркие краски, а каждое слово несет свой оттенок.
- Каждое слово в спектакле требует антуража, а клоун – сам по себе антураж.
- Вот-вот, так что не надо нам много слов. Как-то я написал некий текст, принес своим коллегам по «Снежному шоу» и попросил их прервать мою декламацию, когда им надоест. Но я даже не успел начать

***
- В Израиле уже сложилась свои клоунская тусовка?
- Пока что нет, но я пытаюсь ее создать из уже существующих персонажей.
- Сам оставаясь нейтральным? Ведь клоун показывает своих персонажей, отстранясь от них.
- Как и любой актер. Под этими масками, слоями есть человек, который всеми персонажами управляет. Есть люди, которые занимаются импровизацией, но это не мой путь
- Клоунада – это серьезно?
 - Это тяжелое серьезное занятие: надо репетировать, готовиться, решать массу задач. И безумное – потому что ты сам себе хозяин, у тебя безумная свобода и безумная ответственность..
- А каков твой путь?
- Длинный и сложный. Я хочу быть клоуном, у меня масса идей и замыслов, возможностей и путей их осуществления, а еще ведь надо и успевать смеяться...

Маша Хинич 

***
Сайт театра "Клипа" - http://www.clipa-theater.com
Сайт Славы Полунина: - http://www.slavasnowshow.com/
Живой Журнал Федора Макарова - http://dva-glaza.livejournal.com