Будущий создатель Всемирной сионистской организации Теодор Герцль родился 2 мая 1860 года в Будапеште, в семье Якова и Жаннет Герцль (в девичестве - Диамант).

Назвали мальчика - Беньямин-Зеэв. Хотя родители Герцля не достигли еще ассимиляции, пропитавшей Западную Европу, однако и они считали себя людьми, "исповедующими веру Моисея" постольку-поскольку. Тем не менее, когда их шестилетний мальчик стал посещать немецкую школу, в дом был также приглашен учитель древнееврейского языка – для того, чтобы познакомить ребенка с языком молитв.

По вечерам в пятницу и в дни еврейских праздников отец брал его в синагогу - для того. чтобы мальчик впитал немного от еврейского духа и. таким образом, сохранил связь со своим народом.

Всё, что осталось у него в памяти от еврейской школы, куда его перевели спустя некоторое время, - это "побои, что я получал за то, что не знал подробностей исхода сынов Израиля из Египта", - рассказал Герцль через много лет в своей автобиографии. "В Вене я изучал юриспруденцию, - писал он, - принимал участие во всех студенческих шалостях, носил цветную фуражку одной из студенческих организаций до тех пор, пока последняя не решила в один прекрасный день, что с настоящего времени и в дальнейшем евреи не будут приниматься в ее ряды как полноправные члены. Я распрощался с молодыми аристократами и начал с полной серьезностью заниматься. В 1884 году получил степень доктора юридических наук и начал судебную практику у судьи как неоплачиваемый служащий. Работа нашлась для меня в некоторых судах Вены и Зальцбурга».

Герцль придерживался либеральных взглядов и верил, что веяния прогресса и гуманизма заставят человечество избавиться от ложных идей и от антисемитизма. Увы, в Париже, в этой колыбели европейского прогресса, на чьем знамени были начертаны слова "Свобода, равенство, братство", Герцль не раз слышал крики: "Еврейская свинья". Даже в Бурбонском дворце произносились подстрекательские речи против евреев. Крутой поворот во взглядах и жизни Теодора Герцля произошел под влиянием знаменитого дела Дрейфуса.

Напомню: капитан артиллерии Альфред Дрейфус был арестован по ложному обвинению в измене родине и передаче секретной информации в германскую разведку. Дело Дрейфуса постепенно переросло в судилище, лишенное какой бы то ни было логики, и превратилось в антисемитский навет, сопровождаемый лжесвидетельствами, подлогами, сфабрикованными показаниями и подстреканием толпы против евреев. Герцль присутствовал на первом заседании суда в декабре 1894 года и на последнем, когда Дрейфус был признан виновным и приговорен к пожизненному заключению. По прошествии двух недель Герцль присутствовал также на унизительной публичной церемонии разжалования офицера французской армии, в ходе которой Дрейфус не переставал повторять одну и ту же фразу: «Я невиновен. Да здравствует Франция!».

Задумавшись о судьбе капитана, Герцль увидел в Дрейфусе самого себя – еврея, преданного окружающему его обществу, говорящего на языке народа, в среде которого он живет, искренне верящего в свою причастность к этому народу, – и в конце концов осознающего свое бесправие. Когда толпа на парижских улицах кричала: «Смерть предателю! Смерть евреям!», – Герцль ощущал себя человеком, теряющим почву под ногами. «Для дела Дрейфуса, – написал он четыре года спустя, – характерна не только ошибка суда. Для него характерно желание подавляющего большинства французов обвинить в злонамеренности еврея и в его лице – всех остальных его соплеменников. «Смерть евреям!» – кричала толпа
и где! – во Франции, в современной культурной республике Франции, через сто лет после провозглашения Декларации прав человека. Народ, его подавляющее большинство, не хочет более равноправия для евреев. Призыв великой революции отменяется».

Дело Дрейфуса стало для Герцля последней каплей, переполнившей чашу. Он убедился в том, что евреи не могут ассимилироваться и раствориться в окружающем обществе. Еврейский вопрос, являвшийся до дела Дрейфуса проблемой социальной и религиозной, проблемой чисто человеческой, которая могла бы найти свое решение благодаря прогрессу человеческой мысли, терпимости общества, – эта проблема представляется ему отныне чисто национальной.

Чем острее ощущается антисемитизм, тем решительнее становится позиция Герцля. Вся его прежняя деятельность кажется теперь лишенной всякого смысла. Он продолжает выполнять свои репортерские функции с прежним усердием, однако сердце и душа его отданы отныне идее разрешения еврейского вопроса. Пройдя школу журналистики во французской палате депутатов – «Бурбонском дворце» XIX века, Герцль рассматривает теперь еврейскую проблему – проблему гонимого народа – как проблему политическую, разрешить которую можно только политическими средствами. Необходимость возрождения еврейского государства является отныне центральным моментом в планах Герцля.Сразу после унизительного для Дрейфуса процесса разжалования Теодор Герцль заявил во весь голос: "Этот процесс превратил меня в сиониста".

Он понял, что единственным решением еврейского вопроса может быть исход евреев из стран рассеяния и поселение их в собственной стране. В июне 1895 года Герцль начал делать первые наброски к книге "Еврейское государство". Книга, в которой Герцль изложил свою программу, называлась "Еврейское государство. Опыт современного решения еврейского вопроса". Она вышла в свет 14 февраля 1896 года в Вене. В том же году были опубликованы ее переводы на иврит, английский, французский, русский и румынский языки.

Основная мысль книги состоит в том, что еврейский вопрос следует решать не эмиграцией из одной страны диаспоры в другую или ассимиляцией, а созданием независимого еврейского государства. Политическое решение еврейского вопроса, по мысли Герцля, должно быть согласовано с великими державами. Сразу после выхода книги Герцль развернул энергичную политическую деятельность. Для распространения своих идей Герцль основал, редактировал и финансировал еженедельную газету на немецком языке "Ди Вельт", первый номер которой вышел в июне 1897 года. При активном участии Т. Герцля в августе 1897 г. в Базеле состоялся 1-й Сионистский конгресс. В последующие годы Герцль вел активную деятельность по образованию еврейского государства, встречался для этой цели со многими политическими деятелями разных стран.

Его наследством стало движение, переросшее в государство. Перед смертью, случившейся 3 июля 1904 года, Герцль выразил желание быть похороненным рядом с отцом в Вене, где его останки должны находиться до тех пор, пока еврейский народ не перенесет их в Эрец Исраэль для перезахоронения. 14 августа 1949 года это желание было исполнено: сегодня его могила на Горе Герцля в Иерусалиме привлекает тысячи людей. Теодор Герцль и его семья дорого заплатили за свое увлечение сионизмом. В роду у его жены Юлии были психически больные люди, и судьба детей Герцля стала трагической. Его старшая дочь Паулина умерла из-за пристрастия к наркотикам, а сын Ганс покончил с собой в день ее похорон. Младшая дочь Труда провела большую часть жизни в больницах и закончила ее в нацистском концлагере Терезиенштадт. Единственный внук Герцля (ребенок Труды) покончил с собой в 1946 году, и, таким образом, у Герцля не осталось никаких прямых наследников. И всё же наследники у него есть.

День смерти Герцля (по еврейскому календарю - 20-й день месяца Таммуз) отмечают как национальный день его памяти. В этот день молодежь Израиля и стран диаспоры вспоминает его статью, опубликованную в молодежном журнале в апреле 1904 года, за несколько месяцев до смерти. Герцль в ней написал: «Я называл когда-то сионизм бесконечным идеалом, ибо в сионизме, как я вижу его, содержится не только стремление к возвращению в страну обетованную нашего несчастного народа, но и стремление к нравственному и духовному совершенству».

автор: Йонатан Спектор