Одним из первых заинтересованных читателей книги «Время Ч» стал полковник Иван Александрович Гурьянов, бывший заместителем начальника следственной части Следственного Комитета МВД России с 1994-го по 2000-ый год.

Именно он в свое время курировал ряд уголовных дел по «фальшивым авизо», часть материалов из которых авторами книги в ходе проведенного ими расследования были найдены в США. С Иваном Гурьяновым встретился автор книги «Время Ч» Андрей Калитин.

- Знаю, что Вы прочитали книгу. Вспомнили уголовные дела по «фальшивым авизо». Какое впечатление у Вас?
 

- Знаете, у меня какое впечатление? Поскорее бы обо всей этой истории забыть, настолько отвратительны воспоминания о целой эпохе разграбления страны! Но, конечно, нужно помнить, как все это происходило. И, главное, - почему. Ведь как только появилось в стране первое фальшивое авизо, надо было забить в колокола! Почему этого не сделали?

- Почему?

- Значит, властям было выгодно все эти дела «замять», прикрыть, в том числе, и фигурантов уголовных дел. В книге говорится о Михаиле Черном, первом алюминиевом магнате. Надо понимать, что осуществленный им захват такой важной отрасли, как алюминиевая промышленность, – это фактически подрыв экономической безопасности государства. Значит, не только мы, центральный аппарат МВД, но и ФСБ должно было на него обратить внимание. А почему ФСБ оставалось в стороне? В этой истории не так все просто

Я сначала работал в центральном аппарате, в Главном следственном управлении МВД СССР, с 1984-го года по1990-ый, а в 1990-ом году меня назначили заместителем министра (МВД) Татарстана. И когда у нас только проявился такой вид преступлений, как махинации с авизо, мы с заместителем прокурора республики бросили все силы на то, чтобы оградить республику от нового, еще незнакомого следователям и оперативным службам вида преступлений. Каким образом? Мы с прокуратурой тогда договорились – если есть малейшее основание подозревать человека в совершении банковских преступлений, мы его задерживаем. А в то время на территории Татарстана по закону подозреваемого можно задерживать сроком до месяца. Конечно, жесткая мера, но мы стали действовать именно так, чтобы не допустить финансовых афер, которые бы подорвали бюджет республики.

При этом суды нам постоянно ставили палки в колеса, мы, например, направляем дело по фальшивому авизо в суд, а там говорят - вы сначала установите, кто именно эту платежку отправил? Но это же смешно, преступники эти платежные поручения сами себе отправляют через подставных лиц, порой - из одного кабинета в другой. А в суде говорят – недостаточно установить, кто преступным образом получил прибыль, установите всех рядовых исполнителей
Нам было сложно, но в целом мы проблему решили – махинации с фальшивыми авизо в республике прекратились. Потому что была политическая воля.

А когда я перешел на работу в Москву в 1994-ом году, в следственную часть Следственного комитета, дела по авизо были у следователя Сергея Глушенкова. Отдел у нас был достаточно большой, дела расследовались очень сложные. Когда мы посмотрели все материалы, я понял, что у ведущих дело следователей есть только набор несистематизированных фактов
Там замешан такой-то, там - такой-то
Одни и те же фирмы могут фигурировать в делах по нескольку раз…Спрут.

- То есть сложно было выстроить логическую цепочку, установить, кто за всем этим стоит?

- Именно. Сложно было выяснить, где первоисточник всех этих бед, кто руководил всем эти преступным синдикатом. И тогда я настоял на том, чтобы выделить из этого массива несколько дел, кстати, все выделенные дела впоследствии ушли в суд. И всего по этим делам было привлечено к ответственности около тридцати человек, кстати, именно из того дела, где фигурировал Черной. Хотя бы что-то удалось сделать. А вот следователь Сергей Глушенков как будто бы хотел, чтобы вообще ничего сделано не было. Он занимался как раз только братьями Черными. Расследовал он все эти дела год, два, все кормил нас байками про то, что, мол, материала недостаточно, надо получать ответы на запрос из-за рубежа (Михаил Черный тогда жил в Израиле), экспертизу провести, и так шли дни и годы. В конечном итоге мы были весьма удивлены, когда он вдруг дал интервью каким-то израильским журналистам, где неожиданно заявил о том, что Черные «вообще ни при чем». Конечно, с чисто формальной точки зрения он прав – поскольку обвинение не предъявлено, то человек невиновен
Но это и есть главный вопрос - почему не было предъявлено обвинение? Он нам все время говорил, что для этого недостаточно доказательств, хотя я считаю, что доказательств было собрано достаточно для того, чтобы Михаилу Черному обвинение предъявить.

- То есть Вы считаете, что были серьезные основания для предъявления Михаилу Черному обвинения и для того, чтобы объявить Черного в розыск?

- Да, я считаю, что были и очень серьезные
Вот, скажем, в тех эпизодах по уголовному делу о фальшивых авизо, где был замешан дававший нам показания Вадим Яфясов, который, кстати, вскоре после этого был убит. С одной стороны, мы видим экономические преступления, которые совершили эти так называемые «бизнесмены», а с другой – мы одновременно понимаем, что те же фигуранты могут быть привлечены и по подозрению в убийстве их же бывшего партнера Яфясова! Надо было бы объединить все это в единое целое и заниматься этим делом совместно с прокуратурой. Но этого никто не сделал! При том, что Яфясов давал прямые показания против Черного по делам об авизо. И я считаю, что с учетом косвенных улик вполне можно было бы привлечь Черного как выгодоприобретателя в этой афере. Но Глушенков - опытный следователь, и если он говорил, что каких-то доказательств не хватает, то мы ему в тот момент доверяли. К тому же он как следователь имел процессуальную независимость. Мы могли, к примеру, дать рекомендацию предъявить обвинение, но если прокуратура считала, что собранных улик недостаточно, то ничего и не выйдет. Вообще я считаю, что причиной всей этой неразберихи, того, что дела по авизо не были доведены до конца, являлось то, что следственный аппарат у нас раздроблен. Свое следствие было у МВД, у прокуратуры, у Комитета по борьбе с незаконным оборотом наркотиков
Усилия никто не объединял даже тогда, когда этого требовала ситуация.

Потому что так удобно некоторым... Это отдельная тема, но дело-то в том, что очень негативную роль такое положение вещей сыграло и при расследовании всех этих махинаций с фальшивыми авизо. Ведь это было преступление, каких история не знала, буквально на глазах всей правоохранительной системы шло разграбление страны! Один блок этих дел с авизо у нас расследовал Сергей Иванович Шумейко, который должен был в ходе расследования выйти на руководство Центробанка, выяснить, каким образом одна молодая девушка, не имеющая никаких полномочий, может подписывать документ на миллиарды рублей? А ее даже за халатность нельзя привлечь, это же вообще нонсенс какой-то! И вот Шумейко, который все это дело расследовал, уж не знаю, чего он там в своем расследовании достиг, знаю только, что он потом ушел в Центробанк работать. Понятно?
А дело по авизо до какого-либо разумного конца так доведено и не было

Ну а в том, что касается братьев Черных, помню, как мы выделили из дела несколько эпизодов, вот, например, была у нас там некая гражданка Бошьян, связанная с Михаилом Черным. Через нее прошли три миллиарда рублей по фальшивым документам, и она быстренько уехала в Израиль, причем нам наши коллеги сообщили о том, что в Израиль она въехала, но там ее якобы нет. Не могут найти! А ведь свидетелем она могла стать очень важным…Похожих много было эпизодов
Были и другие дела, связанные с другими фигурантами, но именно в этом деле я полагался на опыт Глушенкова.

- А что с Глушенковым потом стало? Он ведь уволился из органов? И, кажется, не просто по своему желанию, а ему посоветовали уйти?

- Ну, в общем, да, ему пришлось уйти, и что с ним потом стало, я не знаю.

- А это было как-то связано с тем интервью, где он говорил о недоказанности вины братьев Черных?

- Нет, за то интервью мы его, можно так сказать, пожурили, ведь нельзя же было говорить о виновности или невиновности человека, когда он находится под следствием и фактически является подозреваемым. Но он был вынужден он уйти по другой причине, немного другая была ситуация, и куда он потом делся, я не знаю.

- Если вспомнить все эти дела по фальшивым авизо, действительно ущерб экономике страны огромный был нанесен?

- Огромный! Даже сравнить не с чем! Такое состояние у меня было, что порой хотелось просто плюнуть на все и уйти в тайгу не оглядываясь, лишь бы ничего не видеть из того, что происходило вокруг. Ведь кто такой Черной? Просто жулик, мошенник
Но ведь все это происходило при прямом или косвенном попустительстве тогдашних властей. И примеров таких пруд пруди
Только ленивый не воровал, особенно имея связи в верхах.

- А вы не испытывали давления «сверху», связанного с этим делом, или по каким-либо другим схожим делам, где в центре внимания правоохранительных органов была металлургия?

- По этому делу не помню, но сплошь и рядом наблюдалась странная практика, когда, например, по доказанному крупному хищению применялся акт амнистии, причем заранее, когда даже подозреваемому не было вынесено обвинение, что вообще юридический нонсенс. Или. Мы доказывали факт хищения, устанавливали, что подозреваемы положил государственные деньги в свой карман, но нам говорили - требуется установить, кто их отправил по фальшивым платежкам! А то, что конкретным человеком были украдены и присвоены средства, оставалось как бы за кадром
Как говорится – за державу обидно!

- Получается, Иван Александрович, Вам было понятно, кто в данных делах, связанных с фальшивыми авизо, что называется, выгодоприобретатель? И в результате этих преступлений получал десятки и сотни миллионов

- Да, конечно. Но когда нами поднимался вопрос о привлечении виновных к ответственности, нам говорили – установите, кто непосредственно изготовил это фальшивое авизо
Но это же невозможно установить! Преступники сами себе посылали эти документы по телетайпу, причем налицо был сговор с работниками банковских структур, и, что называется, все концы уходили в воду. Мы, конечно, и обыски проводили, и прочее, но, как принято по нашему закону, все сомнения – в пользу обвиняемого. Поэтому мы можем предполагать что-то, подозревать, но если есть какие-то сомнения, то они решаются в пользу обвиняемого. И сплошь и радом бывали такие ситуации, когда человек говорит – а мне этот документ дали сторонние лица! И встает вопрос, а знал ли он о том, что документ фальшивый? Доказать это очень сложно. Вообще, очень продуманное было преступление, и, это мое личное мнение, зародилось оно в недрах Центробанка, а потом уже эти схемы пошли гулять по стране. Ведь как только появились первые случаи подобного рода, Центробанку нужно было сразу отреагировать, другим структурам - подключиться, но этого не было сделано. И ущерб стране был нанесен огромный

- А Вам не обидно? Ведь в свое время не было проявлено должной политической воли, чтобы пресечь эти преступления, что называется, на корню, а теперь, по прошествии пятнадцати лет, ситуация изменилась, и можно было бы что-то сделать, но поезд-то, как говорится, уже ушел?

- Конечно, обидно. За державу, как говорится. Что ж у нас за страна такая, что позволяет себя так грабить и унижать всяким проходимцам! А сейчас никто к этому возвращаться не будет, все быльем поросло, может, и дел-то этих давно нет в архивах. А жаль, если бы эти дела сейчас достать и хорошенько рассмотреть, там много интересного можно было бы найти, во всех этих преступных хитросплетениях. Цепочки фирм-однодневок, зарегистрированных на утерянные (или якобы утерянные) паспорта, другие ухищрения
Но дело не в том, насколько сложным было расследование, а в том, как реагировали соответствующие ведомства на его результаты. Например, как только в Центробанке стало известно о такого рода хищениях, там ведь сразу должны были поставить преграду, чтобы ничего подобного не могло в дальнейшем происходить. Мы годами эти дела расследовали, а фальшивые авизо все продолжали появляться! И все эти гигантские средства, сотни миллионов рублей, в основном уходили за рубеж, где их уже не представлялось возможным найти. Все эти оффшоры на острове Мэн, Каймановых островах, на Кипре
И если мы направляли туда поручение об оказании правовой помощи, оно исполнялось очень долго или совсем не исполнялось. И, как я уже говорил, особенности нашей системы тоже сказывались, вот, например, если бы тот же Черной, к примеру, украл бы семечки у бабушки возле метро, то его допросили бы, если бы поймали. А вот по этому самому делу с фальшивыми авизо допросить его никак не удалось, хотя и были попытки. Но его к тому времени уже не было в стране, и наши запросы международные ни к чему не привели. Но и конечно, упущения были допущены в следствии. Ведь если нет прямых доказательств вины человека, а мы говорили уже о том, что прямые доказательства практически невозможно было добыть в той ситуации, то можно было человека привлечь на основании косвенных улик. И косвенных доказательств вины Черного, на мой взгляд, было вполне достаточно для привлечения его к ответственности, но почему-то Сергей Глушенков так не поступил…Получается
, украдешь семечки – сядешь в тюрьму.
Украдешь миллиарды – будешь жить в Израиле на берегу моря.

Но и еще я хочу добавить, что все-таки многое при раскрытии таких сложных и запутанных дел зависит от организации процесса следственного. А тут смотрите, фирмы, замешанные в деле, разбросаны по всей стране, везде надо людей допрашивать, устанавливать личность тех, на кого были эти подставные фирмы зарегистрированы, допрашивать тех, кто в банки с фальшивками приходил, очень большой объем работы по всей стране.

И вот, с высоты сегодняшнего так сказать опыта, могу сказать, что все эти дела можно было бы расследовать успешно только в том случае, если бы вся государственная машина, и следственные органы, и финансовые институты страны действовали решительно и слаженно.

Вот так, как мы действовали в Татарстане, там согласованность действий была, и был результат. И криминальные круги это почувствовали, соответственно попытки таких афер на территории республики были пресечены
Но в целом по стране, к сожалению, такой согласованности не было. И преступления продолжались. Забывать об этом нельзя ни в коем случае. Хотя бы потому, чтобы это никогда не повторилось.

Беседовал Андрей Калитин