 |
05.12.2004 18:25 |
| |
Есть ли берег в море крови? |
 |
Марк ГоринГазета Глобус6 декабря 2004
Несколько дней назад Махмуд Аббас (он же Абу-Мазен), наиболее вероятный и, с моей точки зрения, несмотря на все изгибы его биографии, наиболее вменяемый из существующих претендентов на пост председателя Палестинской администрации (то есть преемника раиса), заявил: «Верные принципам и историческому пути Ясера Арафата, мы будем добиваться осуществления его мечты о создании независимого палестинского государства, уже обещанного нам международным правом, и столицей этого государства станет Иерусалим, город, с которым наш вождь был связан всей своей жизнью, всеми своими надеждами...» Заявление, естественно, не осталось незамеченным в Израиле. У нас и без того не прекращаются разговоры о том, сколько денег осталось после раиса, да куда он их зарыл, и кто ими будет распоряжаться, что будет с Сухой, с кем она, извините, спит, и с кем спала раньше. А тут такой повод продолжить ритуальные пляски вокруг упоминания Арафата, да еще и с такой милой сердцу потенциальной возможностью намекнуть в адрес преемника, что, сколько, мол, «волка не корми»...Ну ладно, палестинцы, но и мы до сих пор ищем любой повод, чтобы к слову и не к слову упомянуть вечно небритого супертеррориста. Да, незаурядный был негодяй, не так уж долго прожил, но долго правил своим несчастным народом и много бед успел натворить. Казалось бы, свершилось! Произошло то, о чем мы мечтали, вслушиваясь ночами в треск ламповых еще радиоприемников «на просторах родины чудесной» — нет больше нашего заклятого врага Арафата. Тогда, в конце 60-х, после победы в Шестидневной войне, я был человеком еще весьма молодым, но некоторым образом грамотным, и материалы Нюрнбергского процесса к тому времени уже прочитал, во всяком случае, в публицистическом изложении Полторака. А поскольку воспитаны мы были так, что все на свете ассоциировали с историей страны, в которой жили, то мне все грезилось, что если Арафата не убьют доблестные израильские войска, то его непременно должны схватить и судить за преступления против человечности с соответствующим финалом, столь блестяще продемонстрированным в Нюрнберге. Особенно это мнение укрепилось во мне, когда сразу после Шестидневной войны мы с папой расслышали в ночном эфире по «Коль Исраэль» фразу, которую помню дословно до сих пор: «Это была Великая Отечественная война нашего народа, — сказал радиожурналист, — и это должны понимать как наши друзья, так и наши враги». Допускаю, что чего-то не уловил, и запомнившаяся фраза относилась к Войне за независимость, но прозвучала она именно тогда, летом 67-го. За это я ручаюсь. Но раз «Отечественная», значит, и финал как у Отечественной?Как бы то ни было, а мои юношеские мечты о высшей справедливости оказались пустыми фантазиями. До сих пор не понимаю, почему. Ведь для того, чтобы свершился справедливый суд над убийцей, шедшим десятилетиями по лужам крови, причем не только еврейской, но и собственных соплеменников-подданных, не нужно было идти через всю Европу, покоряя восемь столиц и устилая поля континента трупами своих солдат. От жерла орудия цахаловского танка до Арафата расстояние было, по-моему, меньше, чем длина ствола самой этой пушки. И тем не менее...Дело не только в том, что, как я считаю, уход Арафата собственной смертью, а не по приговору суда, стал вопиющей несправедливостью. Увы, история — дама не всегда последовательная, и далеко не всем вовремя воздает по заслугам. Дело еще и в другом. Будучи человеком совершенно реалистическим, не могу отделаться от мистического ощущения — мне кажется, что отсутствие такой логической завершенности земного пути этого монстра обрекает нас на необходимость все время возвращаться если не к его поганой персоне, то, во всяком случае, к последствиям его прижизненных безобразий. Смерть Арафата вызвала такие процессы, о которых, как мне кажется, никто не задумывался при его жизни. Так, к примеру, оказалось, что живой Арафат приносил израильскому руководству (именно — руководству, а не народу) не только неприятности. При всей своей жуткой сущности он отменно служил громоотводом для общественного мнения. Причем не только израильского. Все наше генетическое нежелание хоть о чем-то говорить с неуживчивыми и непокорными соседями, все наше отвращение к поступающим предложениям хотя бы попытаться если не перейти от языка пушек к политическому диалогу, то хотя бы попробовать повести их параллельно, отлично оправдывалось самим фактом существования Арафата. А после того, как коварный «раис» обманул прекраснодушного Барака, подсунув нам всем вместо ожидаемого согласия на более чем щедрые предложения израильского премьера интифаду взамен вечного мира и очередного нобелевского лауреатства, проблема и вовсе отпала. На все предложения о возможных переговорах мы отвечали как заведенные: «Нет партнера!», имея в виду, что на «нет» и суда нет. И действительно нет суда, не Гаагский же принимать всерьез, на самом деле.Хитроумный во всех отношениях план Шарона об одностороннем размежевании замечательно смотрелся в этом смысле: а как еще размежевываться, если нет партнера? Поэтому размежевываться предполагалось, как нам хочется. Но оказалось, что так удобно жить можно только при живом Арафате. Этот «сухин муж» (или не муж? Или не «сухин»? Впрочем, это для нашего разговора особого значения не имеет) мог бы, конечно, и потерпеть до окончательного одностороннего размежевания, и мы бы его потерпели, нам не впервой. Но нет, он подсунул нам очередную подлянку, взяв, да и померев раньше, чем нам это было удобно. Пока мы его выносить не могли, — все жил, да жил. А как понадобился хоть зачем-то, так взял да и смылся. Однако оказалось, что не все так просто. Скажем, для Биби Нетаниягу и его сторонников в Ликуде смерть Арафата оказалась особо ценным подарком. Все громогласные заявления Биби о том, что он не приемлет ухода из Газы без референдума, стали вчерашним днем, под соусом «новой обстановки». Чуть ли не в унисон с ЯХАД лагерь Нетаниягу заговорил о возможности переговорного процесса вместо одностороннего размежевания, в одночасье оказавшись левее упрямого старика Шарона, продолжавшего стоять на своем. Да что говорить, если уж депутат Горловский стал приводить в качестве аргументов отказа Биби от своих ультиматумов теорию «новой обстановки», предоставляющей возможность для переговоров, то процесс, как говорится, пошел. И вот уже появляются осторожные заявления о том, что, «если новая палестинская администрация будет вести серьезную борьбу с террором, Израиль проявит готовность к переговорам с ней по поводу скоординированной реализации плана размежевания». И слышны эти заявления не от кого-нибудь, а от министра иностранных дел Израиля, которого к голубям (даже ликудовским) никак не отнесешь. А, как сообщает сайт газеты «ха-Арец», Совет по национальной безопасности Израиля уже приступил к разработке программы координации с ПА реализации плана размежевания. Со своей, палестинской стороны, глава ООП Абу Мазен тоже начал предпринимать соответствующие шаги. Произошло нечто уже совершенно невиданное и, честно говоря, не ожидаемое даже нашими завзятыми миротворцами: палестинская администрация распорядилась прекратить трансляцию антиизраильских сюжетов в электронных СМИ. Где уж тут «верность принципам Арафата», который, наверное, в гробу переворачивается, слыша такое? Распоряжение о прекращении антиизраильской пропаганды в палестинских СМИ было издано менее, чем через сутки после того, как премьер-министр Израиля Ариэль Шарон определил новые критерии оценки готовности к мирным переговорам со стороны палестинской администрации. Причем пресловутая «палестинская администрация» поступила в точном соответствии с теми самыми критериями, определенными Шароном. Выступая перед партактивом Ликуда 18 ноября, он подчеркнул, что готовность к возобновлению переговорного процесса зависит, в первую очередь, от способности палестинского руководства немедленно прекратить разнузданную антиизраильскую пропаганду в СМИ и подстрекательство к насилию и в системе образования. И даже член руководства террористического ХАМАСа шейх Хасан Юсеф заявил, что его организация готова заключить долгосрочное соглашение о временном перемирии с Израилем, «даже на десять лет». При этом, по словам Юсуфа, ХАМАС не исключает возможности прекращения терактов против израильтян (даже! ну просто гуманисты какие-то) в период проведения переговоров по соглашению о постоянном урегулировании. Наконец, в интервью корреспонденту радиостанции «Голос Израиля» Юсеф отметил, что ХАМАС не исключает политического пути урегулирования палестино-израильского конфликта. По его утверждению, столь серьезные изменения в позиции ХАМАСа являются результатом «политического возмужания» и понимания того, что ситуация, возникшая после смерти Арафата, создает новую реальность (ну прямо как наши домашние политики). Так что можно понять Абу Мазена, который, вступая в борьбу за высший пост в Палестинской автономии, клянется Арафатом, пытаясь, как говорят у русских, перекреститься на «красный угол». Я далек от призывов забыть об осторожности и прекратить «мочить террористов в сортире» и во всех других местах. Но если мы, находясь в море крови, хотим все-таки плыть к берегу, а не к глубине и «кровеворотам», то грех не использовать предоставленный историей шанс. И это будет лучший кол в сдохшего наконец-то вурдалака. Надеюсь, что Абу Мазен хочет идти вперед, но считает нужным быть осторожным, понимая, кто у него за спиной. А разве у нас по-другому? Понимаю, что сравнение не идеальное, и все-таки... Разве Шарон, не осыпал деньгами религиозные партии, чтобы создать такое правительство, которое успокоит внутриликудовскую оппозицию и позволит ему двигаться к намеченной цели? Великий тактик и прагматик, умеющий побеждать и в бою, и в политике, кстати сказать, пожертвовал при этом и интересами русскоязычных репатриантов, которые, в большинстве своем проголосовали за Ликуд. Впрочем, это слишком большая и серьезная тема, чтобы говорить о ней походя...
Мнения авторов статей, публикуемых в этом разделе, могут не совпадать с мнением редакции Курсор-Инфо
|
|
|
Навигация по порталу: 
