 |
18.01.2007 15:05 |
| |
Владимир Фридман приглашает на Скамейку |
 |
Маша Хинич, специально для Курсора
Актеру Владимиру Фридману, список заслуг которого длинен уже неизмеримо, присудили высшую театральную награду страны - Золотой еж. Главный приз Израильской театральной академии он получил за роль в спектакле Скамейка по пьесе Александра Гельмана.
Роль - заметна и впечатляюща. Сам спектакль - камерный, идущий в небольших залах, но успевший пробудить зрительский ажиотаж, капризной и знающей израильской публикой принятый.
Аншлаг - лучшее признание популярности постановки. Тем более что речь идет о пьесе с одной стороны конъюнктурной, а с другой казалось бы бесконечно далекой от наших израильских суетливых и не всегда взвешенных проблем, далекой от местной ежедневной борьбы за выживание.
Но Владимиру Фридману, его партнерше и соучастнице по сцене и игре, идее вживления этого спектакля в израильские реалии Елене Сахановой и их режиссеру Захарии Туби удалось виртуозно сыграть и показать именно универсальность ситуации, развитой Гельманом в Скамейке. Он и она, изолгавшиеся и запутавшиеся в столь сложном клубке взаимоотношений, что его уже не распутать, его можно только разорвать. Боль разрыва Фридман передает мастерски, убеждая зал замереть, притихнуть, ведь на сцене - исковеркованные судьбы.
Сам Александр Исаакович Гельман так говорил о Скамейке:
- Эта пьеса о том, как однажды в городском парке встретились мужчина и женщина, и что из этого вышло. Он сказал ей неправду, она сказала ему неправду. Неправду они приняли за правду. Это смешная и горькая история, как Он и Она прошли путь от взаимной лжи к взаимной искренности. Узнав друг о друге все, как есть, все как было, всю горькую правду, они проникнутся взаимным сочувствием, станут близкими людьми, может быть, самыми близкими на этом свете
Фридман, Саханова и Туби переиначили Скамейку на израильский манер, не только переведя ее на иврит, перенеся действие в тель-авивский парк, адаптировав к местным условностям, но и сделав ее более жесткой. Он и она не становятся самыми близкими на этом свете, они расстаются и, наверное, с облегчением. В этом мире легче выживать в одиночку.
Он и она, страдающие и ищущие, в универсальной истории любви-дуэли, дуэли мужчины и женщины, тяги к союзу и стремления к одиночеству. Обо всем этом говорится в Скамейке - пьесе Гельмана, ставившейся в театрах на бывших советских холодных просторах бессчетное количество раз. Эту пьесу играл знаменитые актеры, Доронина и Табаков в ней незабываемы. Эта нехитрая история стала символом стремления к личной свободе, к свободе выражения мысли, идеи, игры.
Эта пьеса для двоих и о двоих, вечно спорящих, влюбленных и верящих в любовь, не умеющих прийти к удовлетворяющих обоих решению, ни к одному общем выводу, но не смиряющихся упрямцев в поисках любви, ищущих ее и бегущих от нее, - говорит Владимир Фридман. Он и Елена Саханова играют адаптированный вариант Скамейки в их собственном переводе. Играют в основном на иврите, в последнее время в рамках различных абонементов и по-русски. Но опять же не оригинальный гельмановский вариант, а пьесу в обратном переводе с иврита, что позволяет им манипулировать реальностью и приближать зрителей к воображаемом антуражу.
Я считаю, что нам неплохо удалось адаптировать пьесу, - продолжает Фридман. - Смешать эту российскую историю с волнами большой алии, превратить двух героев из провинциального фабричного городка в двух репатриантов из России. Добавить несколько легких штрихов, позволивших перенести действие в Тель-Авив. Шум трамваев сменить на треск мотоциклов, и одновременно оправдать акцент главных действующих лиц и пару слов на русском, вкрапленных в беглый иврит. Ибо героиня хочет говорить на иврите, о чем и сообщает в начале спектакля своему партнеру и нам - зрителям. И потому акцент не раздражает, в данном случаен он необходим.
Мало кому в Израиле все еще интересны те городские реалии, которые описал Гельман несколько десятков лет назад, так что антураж и язык спектакля - те самые, с которыми мы сталкиваемся в нашей израильской повседневности. Владимир Фридман: После того, как спектакль два вас лишним года шел на иврите, мы сами его перевели на русский, и поняли, что реакция публики -русскоязычной и ивритоязычной - схожи, что и не удивительно. Ведь пьеса - универсальна. История отношений мужчины и женщины не имеют национальности.
Зрители принимают искренность тех отношений, что возникают в рамках борцовского ринга - зеленого ковра посреди сцены, на травяном квадрате парка. Искренность, горячность и вера в силу игры - вот что покоряет в этом спектакле о Нем - трусе и вруне, о Ней - наивной, живущей в ожидании чуда, которое не придет, и она это знает, о двоих, которым страшно начать новую жизнь, тем более, что они ее уже начали, приехав в Израиль в местном варианте пьесы.
Спектакль длится час с четвертью, который проходит на одном дыхании. Внимание и напряжение не спадают, и за это время Фридман и Саханова ухитряются показать падение, перерождение и возрождение двух людей в их московском романе в тель-авивском парке - именно такой подзаголовок у ивритской версии Скамейки, спектакля-поединка двух эго.
К концу спектакля поединок заканчивается, напряжение разряжается песней Высоцкого в исполнении Владимира Фридмана, но эмоции продолжают нисходить со сцены, заполняя медленно пустеющий зрительный зал, вытесняя публику на улицу, где стоят у входа пары и компании, не торопящиеся разойтись после этого взрыва страстей, спрятанных в комке проблем универсальных и эмигрантских.
Пересказывать диалоги и описывать сцены из Скамейки бессмысленно. Выяснение отношений - дело интимное, выяснения отношений перед зрительным залом - крайне сложно, но и Владимиру Фридману и Елене Сахановой удается высоко подняться над уровнем бытовых перепалок, бесконечного цепляния слов, которое не будучи подпитанным актерским мастерством, стало бы вульгарным и безыскусным.
Адаптированный текст, режиссура, решение сцены в виде ринга наложились на игру трогательную и одновременно столь сильную, что поневоле щемит душу. На некоторых спектаклях Владимир Фридман входит в такой раж, что начинает импровизировать, ему уже не хватает текста, такова сила актерского убеждения, направленная также и на самого себя.
Впервые Владимир Фридман прочитал Скамейку Гельмана, когда ему был 21 год и, по его словам, уже тогда мечтал сыграть эту пьесу, правда плохо представляя себя 40-летним.
Владимир Фридман: Несмотря на то, что это пьесу играли знаменитости, у нас не было сомнения в правильности нашего выбора. Иначе можно задаться вопросом, зачем писать музыку, если уже был Бах, или зачем играть Гамлета, если его играл Лоуренс Оливье? Но настоящий актер все равно задаст себя вопрос быть или не быть? и захочет сыграть, но - по-другому.
Эта пьеса - для всех и обо всех, но в то же время нам хотелось разыграть эту историю именно так, как мы ее чувствовали. Выбору этой пьесы предшествовал случай - то ли мистический, то ли телепатический. Семь лет назад мы с Леной обсуждали, какую бы пьесу мы хотели поставить именно для себя.
Разошлись по разным комнатам и каждый написал название на клочке бумаги. Когда мы их сравнили, то выяснилось, что оба выбрали Скамейку, одну и ту же историю, о которой оба мечтали несколько лет.
Актер - профессия зависимая, часто приходится ждать и гадать выберет ли тебя режиссер, получишь ли ты определенную роль. Нам с Леной надоело зависеть от режиссера, хотелось сделать что-то для себя, хотя мы немало вместе снимались в кинофильмах и играли в театрах. Но на сей раз нам очень хотелось сыграть нечто только наше и, может, поэтому, мы независимо друг от друга выбрали именно эту пьесу на двоих. Еще в молодости я думал какая классная пьеса, дай Б-г приведется ее сыграть и вот либо Бог нам помог, либо мы сами, но мы ее сыграли.
Сыграли виртуозно, отобразив мечту, ложь и правду, флирт и любовь, вызывая сочувствие и негодование. Актерам удалось создать то, что должно главенствовать в театральном зале - сопричастность, заставив публику примерить ситуацию на себя и вызвать искренние аплодисменты в конце.
На этот спектакль не придут случайные зрители, придут те, кто захочет исповедоваться, но через сцену, через жизнь других отпустить грехи самому себе: вон ведь и в театре как все запутанно, сколько боли и лжи. Я не такой, как эти двое несчастных на сцене - я удачлив, у меня семья, работа. Но так ли это? Фридман и Саханова заставляют задуматься над очевидным.
Владимир Фридман: Мы готовили этот спектакль семь лет: от первой идеи, через 120 вариантов перевода, режиссерских адаптаций, от многонедельных попыток найти ивритский аналог слову разведенка, мы пришли к нынешней версии. Так что этот спектакль выстрадан и во времени и в душе.Нам повезло с решением проблемы авторских прав. Мы получили особое разрешение Александра Исааковича Гельмана и исключительное право играть этот спектакль на иврите. Мой московский педагог, Вячеслав Васильевич Долгачев, ныне главный режиссер Нового московского драматического театра, ставил в то время, когда мы начали работать над Скамейкой, последнюю пьесу Гельмана Профессионалы. Благодаря его содействию я позвонил в Москву Гельману, который как раз накануне посмотрел на московском кинофестивале израильскую ленту Цирк Палестина с моим участием, и легко, не без сантиментов Израилю, дал нам разрешение.
Посмотреть Скамейку на иврите можно 28 февраля в тель-авивском театре Тмуна (ул. Шонцино, 8), на русском - 14 февраля в Димоне в Гейхал ха-тарбут, и 22 и 24 февраля в городском театре Беэр-Шевы.
Справка Курсора: Владимир Фридман - популярный актер театра и кино. В Израиле - с 1991 года. Cамый снимающийся русскоязычный актер Израиля - Друзья Яны, Цирк Палестина, Битва за Тель-Хай, Сломанные крылья, Письма из Ришикеш, Дети СССР, сериал Take away, Чемпионка, Династия Шварц и др.
|
|
|
Навигация по порталу: 
