 |
08.09.2006 13:12 |
| |
Маарив: Война Национального паралича |
 |
Бен-Дрор Ямини, Маарив, 08.09.2006
Вторая Ливанская война – а сегодня уже всем ясно, что это была именно война – стала войной национального паралича. Если таким образом пойдут и наши будущие кампании, значит, можно начинать обратный отсчет времени. Дело не только и не столько в том, как повело себя военное и политическое руководство, и не в том, каким был исход того или иного боя, и не в ударах по нашему тылу.
Начнем с фактов. Эта была война с самыми низкими за всю историю израильских войн потерями. И на фронте, и в тылу. Жалко каждого погибшего. Многие сложили свои головы зря, в том числе – из-за допущенных руководством ошибок. Однако история не знает войн, в которых не было бы напрасных жертв. И в учебниках напишут, что Вторая Ливанская война завершилась с относительно небольшими потерями.
Продолжим перечислять факты. Наши северные районы отнюдь не превращены в руины. Те, кто побывал в Нагарии или Кирьят-Шмоне сразу после прекращения военных действий, вовсе не увидел эти города разрушенными. И еще факты таковы, что большинство промышленных предприятий севера продолжили выпуск продукции. Производственные потери не столь уж велики, а об остановке заводов и фабрик и вовсе говорить не приходится.
Что же было на самом деле? А было преувеличено-драматичное внимание к каждой жертве и к каждому перенесенному нами удару. Вот что действительно парализует! Вот в чем причина деморализации! Вот из-за чего мы чувствуем себя побежденными! Подобная атмосфера оказывает влияние как на тех, кто принимает решения, так и на солдат на фронте и в тылу. С такими настроениями единственно верным решением становится скорейшее прекращение огня и бегство. Ни о какой решимости продолжать войну до победного конца не может быть и речи.
Это касается и принятия решений военным командованием. Возьмем, например, Бинт-Джбейль. Каждый второй израильтянин требовал стереть с лица земли эту деревню, потому что после ее захвата остались очаги сопротивления Хизбаллы. И это стало символом поражения. Напомню, что речь идет о деревне с населением в десятки тысяч человек. По сути, это небольшой город. Для того, чтобы его стерерть с лица земли потребовались бы непрерывные бомбардировки в течение десятков дней.
Соединенные Штаты Америки, которые не слишком разборчивы в выборе средств, не стерли с лица земли ни один квартал в Багдаде. Потому что очень трудно это осуществить, не говоря уже о моральном аспекте. Но даже если бы мы снели Бинт-Джбейль, это не решило бы проблемы, ведь нетронутыми остались бы подземные бункеры и стреляющие расщелины в скалах.
Но никто из нас не мог понять, почему нам говорят, что деревня занята нашими войсками, а в действительности там идут тяжелые бои. Мы смеялись над собой. Началась оргия лености мысли и грошовой мудрости. Мы преувеличивали масштабы разрушений на севере и убедили себя в том, будто промышленность парализована. И этим мы одержали победу над собой. Каждый, кто осмелится думать иначе, будет немедленно обвинен в попытках спасти честь правительства, или армии, или черт знает чего еще.
Есть, что проверять и расследовать. Но гораздо важнее, чтобы вся нация проанализировала свое поведение в дни войны. Это касается и прессы, и комментаторов, и всех специалистов, несмотря на то, что некоторые из них носили генеральские погоню. Люди, действовавшие на местности, тоже сеяли пораженческие настроения. Тот, кто чувствует себя побежденным, ведет себя как пораженец.
И здесь нам не поможет никакая, даже самая государственная комиссия по расследованию. Нужно всенародное покаяние!
Поэтапное освобождение
Приближается сделка по освобождению Гилада Шалита. Условиями сделки будет как освобождение заключенных, так и обязательства по прекращению огня. Направление выбрано верно, но мы можем вновь совершить серьезнейшую ошибку.
Ни в коем случае нельзя освобождать террористов. Мы поступали так в прошлом и убедились, что возобновление террора (в том числе – освобожденными террористами) – это лишь вопрос времени, часто – весьма короткого. Мы можем спасти одну душу, но подписать смертный приговор многим другим.
Необходимо поступить несколько иначе. Согласиться с принципом. И даже пообещать палестинцам освобождение большего, чем они требуют, числа заключенных. Даже таких, чьи руки обагрены еврейской кровью. Но – освобождение поэтапное. Не всех скопом. Нужно затянуть процесс освобождения на долгие месяцы и годы. До тех пор, пока палестинцы выполняют свои договоренности, мы продолжим отпускать заключенных. Если же они нарушают свои обязательства, мы немедленно прекращаем амнистии.
Власть закона
Бригадный генерал полиции Мири Голан, возглавляющая Управление по расследованию коррупции, встретилась с женщиной, жалующейся на Хаима Рамона, прежде чем распорядилась о начале следствия против министра. Она оказала давление на эту женщину и убедила ее подать жалобу в полицию. Мири Голан безоговорочно приняла ее версию, в том числе и потому, что эта женщина - солдатка, соль земли. А если бы этой солдаткой оказалась не госпожа Каспи из Рамат ха-Шарона (вымышленное имя), а госпожа Марциано из Офакима? В этом случае ее показания весили бы столько же или меньше?
Тогда и решилась судьба Хаима Рамона. Еще до того, как было начато расследование. И даже до того, как была подана жалоба в полицию. В то утро, когда Рамона на протяжении семи часов допрашивали из-за старой истории, занявшей несколько минут, радиостанция Галей ЦАХАЛ сообщила, что уже готовится подача обвинительного заключения. То есть, цель была объявлена заранее. А источником утечки информации было то самое Управление полиции по расследованию коррупции.
Эта история стала поворотным моментом в деградации власти закона в нашей стране. Хочется верить, что истинная роль полиции и прокуратуры в этом деле выяснится в ходе судебного процесса.
|
|
|
Навигация по порталу: 
