 |
25.12.2005 16:34 |
| |
Легко ли «взять Измаил»? |
 |
В книжных магазинах Израиля появилась новая повесть Михаила Шишкина Взятие Измаила.Русский швейцарец Михаил Шишкин опроверг расхожее мнение о том, что интеллектуальная проза в России ориентирована на избранного читателя. Его последний роман Венерин волос, о котором мы не так давно уже говорили, не просто удостоен был премии Национальный бестселлер, но и действительно пробил себе дорогу в десятку самых продаваемых книг. Но ко времени триумфа Венерина волоса немногие (кроме того самого избранного читателя интеллектуальной прозы) помнили о том, что пять лет назад, в 2000 году, Шишкин стал лауреатом Российской Букеровской премии за роман Взятие Измаила. Может быть, многие об этом романе слышали, однако мало кто его читал. Теперь издатели предлагают заново взять Измаил — прочесть этот во многих отношениях удивительный роман, который стилистически очень близок Венерину волосу, а кое в чем его явно превосходит.В современной издательской аннотации к роману есть замечательная фраза: Взятие Измаила — это роман-загадка, и, несмотря на военно-историческое название мало похож на каноническую историческую литературу, хотя в его основе лежат события из прошлого
Автор этого сообщения осторожничает и создается впечатление, будто не вполне доверяет интеллектуальным возможностям широкого читателя взять Измаил. И осторожничает не зря. Дело в том, что роман не просто мало похож, но — вообще не похож не только на историческую литературу (тем более, каноническую), он существует в пограничье литературы как таковой. Взятие Измаила — это, скорее, опыт словесности, эксперимент с литературными возможностями языка. Персонажи Шишкина живут вне времени, но в одном пространстве, зовущемся Россия. Рисуя сцены дореволюционного уголовного суда, которые, медленно растворяясь во влекущих куда-то словах и предложениях, заставляют читателя вдруг обнаружить себя вместе с какими-то уже совершенно другими героями в декорациях сталинского (хрущевского, брежневского) времени, автор как бы утверждает равноценность для России всех эпох и событий, их взаимопроницаемость. Современная лексика соседствует с латынью эстетствующих чиновников выездных судебных сессий и старославянизмами являющихся ниоткуда диковинных персонажей, пытающихся рассказать свою историю языком иных времен. В шишкинском Взятии Измаила трудно различить, кто Суворов, а кто турецкий паша. Где мы? Кто мы? И как очутились на этой лестнице, по которой отчаянно карабкаемся вверх? Вот основные проклятые вопросы русского существования и — этой удивительной книги.По материалам сайта «Делфи»
|
|
|
Навигация по порталу: 
