|
Репрессивная машина белорусского режима не останавливается, накануне новогодних праздников белорусам предложили два карающих документа.
До лета 2020 года в Беларуси — и даже на государственном уровне — обсуждалось введение моратория на смертную казнь, страна оставалась последней в Европе, где применялось такое наказание. После мирных протестов лета и осени 2020-го в Беларуси не только не говорят о моратории, список преступлений, за которые будут лишать жизни, вырос.
В мае этого года принято решение о введении смертной казни за покушение на совершение террористических актов.
В декабре парламент принял законопроект о смертной казни за государственную измену чиновника или военнослужащего. Вот как Палата представителей обосновала необхолимость нового закона: «В целях оказания сдерживающего воздействия на деструктивные элементы, а также демонстрации решительной борьбы с изменой государству». По мнению разработчиков закона, ужесточение наказания за госизмену будет более эффективно противостоять «экстремистским и террористическим структурам, а также попыткам иностранных спецслужб и организаций вовлечь белорусских граждан в деятельность, направленную на причинение вреда национальной безопасности Республики Беларусь».
Депутат Олег Гайдукевич, бывший сотрудник милиции, откровенно объясняет причины принятия закона в колонке издания «Мінская праўда»: «Мы прекрасно помним 2020 год и тех «оборотней в погонах». Да, их было немного, но они были, они предали своих товарищей, свою страну. Как мы должны реагировать на такое, учитывая, что мы живем в Беларуси, в правовом государстве? Правильно, Законом. Поэтому законодательные меры были усилены, добавлена также смертная казнь, но это как высшая и исключительная мера. Расширен перечень лиц, которые подпадают под эту статью об измене».
Система пытается обеспечить свое существование надолго. Но уверенности в том, что она может опираться на что-то, кроме силы, у властей Беларуси нет, — говорит в интервью RFI директор Центра европейской трансформации, политолог Андрей Егоров. — Власти расширяют репрессивные практики, насаждают страх на всех уровнях общества, в том числе внутри системы — людей нужно удерживать в повиновении. При этом, если смотреть объективно, власти и так сейчас довольно хорошо контролируют ситуацию в стране, вряд ли сейчас можно ожидать какой-то мобилизации среди оппонентов власти. Но общей отмашки «Всё, хватит, переходим к политике примирения или хотя бы возвращаемся в более спокойному режим» Лукашенко не дает. Поэтому машина репрессий работает дальше.
Как замечает политолог, под каток репрессий или превентивного устрашения в Беларуси попадают целыми категориями граждан, «дошла очередь и до чиновников и военных».
В Беларуси сейчас прямо как в сталинском СССР, выделяют какую-то категорию — предприниматели, журналисты, правозащитники, врачи, экскурсоводы, например, совсем недавно — и прессуют по полной. Государственные институты не исключение, вспомним недавнюю зачистку в Академии наук, — сказал Андрей Егоров. — Какая в этом логика? Власть прекрасно понимает, что в протестах 2020 года участвовало все общество, все категории — пусть не каждый выходил на улицу, но подписывался за альтернативных кандидатов, помогал посильно во время маршей, отвозил освобожденных из Окрестина и Жодинской тюрьмы, например. Власть напугана. И хочет запугать своих противников. Лукашенко дает понять чиновникам и силовикам: риски пойти против машины чреваты потерей не просто всего, а потерей жизни.
Что касается эффективности такого закона, то «такие практики работали в подобных режимах — от Франко и Салазара до стран Варшавского договора и самого СССР, какое-то время они будут работать на удержание и подчинение населения Беларуси».
У сбежавших от режима собираются забрать гражданство 14 декабря Палата представителей приняла в двух чтениях законопроект, который предусматривает лишение гражданства белорусов по рождению. Известно, что лишить гражданства будет можно, если вступит в силу приговор суда, подтверждающий «участие лица в экстремистской деятельности или причинение им тяжкого вреда интересам государства, если подсудимый находится за границей». Текст пока не опубликован, сначала закон должен подписать Лукашенко. В любом случае закон противоречит конституции Беларуси, которая гласит что лишать сограждан паспорта нельзя.
Андрей Егоров входит в Координационный совет по организации процесса преодоления политического кризиса, признанный властями экстремистской организацией. То есть собеседник RFI сам рискует остаться без белорусского паспорта, в принципе, как и многие из десятков тысяч белорусов, уехавших из страны. Попасть в круг «экстремистов» белорусскому гражданину сейчас проще простого — власти практические ежедневно признают телеграм-каналы, СМИ, интернет-ресурсы и НГО экстремистскими организациями.
Вот тут как раз меньше понятно, на какой эффект рассчитывают власти. Уехавшие из страны белорусы продолжают деятельность, понимая сопряженные с этим риски. За этим решением властей мне видится только желание мстить, карать, наказать. Дескать, найдем всех и накажем, — говорит Андрей Егоров. — Дотянуться же физически до уехавших людей у режима ресурсов нет. Вспомним посадку самолета с Романом Протасевичем, например. Ну хорошо, дотянулись — и что? Совсем не тот эффект, видимо, на который рассчитывали. И от Протасевича пропагандистский эффект нулевой, и таких беспрецедентных санкций получили в ответ. Но вообще идея давняя у властей о заочных судах, конфискации имущества уехавших и лишении гражданства — все это звучало уже осенью 2020 года. Весь этот абсурд очень напоминает, например, средневековые суды над мышами за вред урожаю и подобное.
Как будут действовать власти в своем желании найти и наказать всех своих оппонентов — не ясно.
В протесте 2020 года участвовали миллионы в том либо ином качестве. Только на марши выходило 14% девятимиллионной Беларуси, а еще добавьте к этому тех, кто вовлекался в различные типы активности — от листовок и наклеек в подъездах, дворовых чаепитий до сбора средств для пострадавших и любого другого волонтерства. Всех наказать просто, мне кажется, невозможно. Но надо создать впечатление. Уехало из страны, по разным оценкам, не менее 200 тысяч белорусов. Лишить гражданства 200 тысяч? Ладно, есть публичные фигуры, на которых у властей накоплены оперативные материалы и т. д., но это десятки человек. Как они собираются отслеживать остальных, разбираться в причинах отъезда, чтобы лишить гражданства? Мне кажется, у властей самих нет ответа на такой вопрос, поэтому, видимо, все ограничится показательными заочными процессами над известными уехавшими оппозиционерами, — считает Андрей Егоров.
В СССР тоже лишали гражданства — диссидентов выдворяли из страны, но счет шел на единицы.
Лукашенко всегда отличался пренебрежением к любым, даже своим собственным законам. Не умеет он тонко работать, в СССР были некие правила игры, какие-то свои понятия, что прилично, а что уже перебор и грозит всякими ненужными осложнениями. А у белорусских властей даже мысли не возникает о последствиях для долгосрочного выживания своей системы. Все эти новации — очередная очевидная дичь в массовом масштабе. Может ли система воспроизводиться, опираясь на средневековые практики? Вряд ли, учитывая еще, что и общество другое, оно не в темных веках выросло, — отмечает политолог.
Впрочем, белорусские репрессивные законодательные инициативы вряд ли исчерпаны. Учитывая практику получения тюремных сроков за лайки и комментарии в соцсетях, аресты за неблагонадежное сочетание цвета в одежде, задержание экскурсоводов за экскурсии на белорусском языке и тому подобное.
|
Навигация по порталу: 
