В Казахстане 5 июня прошел референдум по поправкам к Конституции. Эти изменения свидетельствуют о переходе от суперпрезидентской формы правления к президентской, с усилением роли парламента и видимой нацеленностью на демократизацию страны. Однако эксперты полагают, что цель референдума — вовсе не принятие поправок, а сами они не так уж и значительно меняют в системе власти. Корреспондент RFI поговорила с экспертами о том, что стоит за проведением голосования на самом деле.

В Казахстане 5 июня состоялся республиканский референдум по внесению изменений и дополнений в Конституцию. Речь идет о 56 поправках в 33 статьях Основного закона страны, фактически это треть всей Конституции. Примечательно то, что в новой редакции полностью исключается статус «Первого Президента» и «Елбасы» (Лидера нации). На первый взгляд, поправки свидетельствуют о переходе от суперпрезидентской формы правления к президентской, где роль парламента усилится, они нацелены на демократизацию и вполне вписываются в концепцию «Нового Казахстана», о котором так часто говорит президент Касым-Жомарт Токаев. Однако эксперты предполагают, что цель референдума — вовсе не принятие поправок, а репетиция перед куда более важным политическим событием — президентскими выборами, которые намечены на декабрь 2024 года. В таком случае подсчет реальных голосов покажет, сколько на самом деле сторонников и противников у действующей власти. Корреспондент RFI поговорила с экспертами о том, что стоит за проведением референдума на самом деле.

На голосование вынесен только один вопрос: «Принимаете ли Вы изменения и дополнения в Конституции Республики Казахстан, изложенные в проекте Закона Республики Казахстан „О внесении изменений и дополнений в Конституцию Республики Казахстан“, опубликованном в средствах массовой информации 6 мая 2022 года». Ответить нужно «Да» или «Нет».

Ст.15, п.2 Старая редакция: «Смертная казнь устанавливается законом». ♦ Новая редакция: «Смертная казнь запрещается».

Ст.6, п.3 Старая редакция: «Земля, ее недра, воды, растительный и животный мир, другие природные ресурсы находятся в государственной собственности». ♦ Новая редакция: «Земля и ее недра принадлежат народу. От имени народа право собственности осуществляет государство».

Ст.72 Конституционный Совет, согласно новой поправке, преобразуется в Конституционный Суд, куда смогут обращаться граждане.

Ст.83–1 В новой редакции появляется институт уполномоченного по правам человека. В старой редакции его не было.

Ст.43 Новая редакция: Действующий президент не должен состоять в политической партии. Его близкие родственники не вправе занимать должности политических государственных служащих, руководителей субъектов квазигосударственного сектора. В старой редакции этого нет.

Ст.46 п.4 Старая редакция: Статус и полномочия Первого Президента Казахстана определяются Конституцией и конституционным законом. В новой редакции этот пункт исключен.

Ст.91 п.2 В новой редакции исключен статус Основателя независимого Казахстана, Первого Президента — Елбасы.

Досым Сатпаев, политолог

«Основная задача предстоящего референдума — получение легитимности Токаева в глазах казахстанской общественности, потому что эта легитимность у него висела в воздухе с 2019 года, когда он стал президентом. До января 2022 года многие в Казахстане считали, что Токаев — несамостоятельный игрок при живом Назарбаеве.

Январские события [2022 года] — это палка о двух концах для Токаева. С одной стороны, после того как он одержал победу во внутриэлитной схватке и начал процесс ослабления позиций членов семьи первого президента и его окружения, у части казахстанцев появилось определенное доверие к тому, что Токаев теперь может начать определенные политические и социально-экономические реформы, потому что ему никто не мешает. Но это небольшая часть казахстанцев.

Другая часть казахстанцев (их больше) после январских событий к Токаеву стали относиться скептически, по причине того, что в январе были жертвы среди мирного населения, и до сих пор расследование искусственно тормозится, а это вызывает много вопросов. Есть претензии касательно приглашения в страну ОДКБ, что вызвало большое недовольство тоже у значительной части граждан. Ну и сам факт того, что Токаев Назарбаева не трогает, а пока наносит точечные удары по некоторым членам его семьи, тоже вызывает у той части общества, которые были сторонниками серьезного демонтажа назарбаевской системы, большое разочарование.

Естественно, для Токаева было важным сделать заявление о политических реформах, тем более что январские события начинались с мирных протестов, которые сопровождались политическими лозунгами. Токаев понимает, что у общественности сейчас большая потребность в изменениях, поэтому он в марте этого года озвучил свое послание, которое по идее должно было прозвучать в сентябре. И поэтому он решил предложить референдум, как одну из своих, как я считаю, политтехнологических задумок, для того чтобы повысить легитимность в глазах той части казахстанской общественности, которая считает, что в стране должны быть политические реформы. И эти поправки в Конституцию президент предложил под соусом серьезных политических изменений.

С точки зрения явки и подсчета голосов на референдуме, не исключаю, что может быть подключен административный ресурс. Это может произойти в случае, если власть почувствует, что ситуацию упускает из-под контроля, либо явка будет невысокой, которую надо будет искусственно завысить. Возможно, здесь будут попытки вмешательства уже в подсчет голосов, как это было при Назарбаеве. Именно потому, что сама система голосования в Казахстане сильно не поменялась со времен Назарбаева. В этот раз у нас практически не будет в больших количествах ни независимых наблюдателей, ни экзит-полов. Поэтому на выходе власти предложат тот результат, который им необходим.

На мой взгляд, референдум — это репетиция будущих президентских выборов в Казахстане, потому что для Токаева сейчас важно понять, сколько в стране его сторонников. Подсчет реальных голосов будет неким социологическим неформальным замером для власти, которая поймет, насколько мощная поддержка у Токаева и насколько мощная протестная группа. Все действия, которые наблюдаются у президента и его окружения, я связываю с его президентской кампанией. Все его заявления, лозунги — это по сути ее начало, сам референдум, как я уже сказал, — это тоже ее часть.

Естественно, что сама форма проведения референдума отнюдь не предполагает, что население будет активно принимать участие в поправках к Конституции. Именно это и вызывает сейчас много вопросов. Потому что, если по логике вещей Токаев хотел переформатировать Казахстан и Конституцию совсем иным образом, чем было при Назарбаеве, то это должно было быть принятие новой Конституции, на обсуждение которой должно было выделиться гораздо больше времени, а не месяц. Тем более, там свыше 50 поправок к 33 статьям. В этом могут разобраться только юристы, политологи. Простой среднестатистический казахстанец в этом не разберется. А его просят проголосовать либо „да“, либо „против“. Многие люди элементарно не будут знать, о чем эти поправки, а те, кто читал, будут знать только некоторую их часть.

Здесь больше попытка Токаева красиво подать упаковку, а начинка вызывает много вопросов. Я даже скажу такую крамольную мысль. Сама по себе Конституция, в которую хотят внести изменения, по сути останется назарбаевской. Ключевая задача, которая стояла перед Токаевым, заключалась в том, что нужно убрать назарбаевскую систему, суперпрезидентство, вернуть систему сдержек и противовесов, которую Назарбаев уничтожил с 1995 года. Но эти поправки не возвращают систему сдержек и противовесов. Главная суть этих поправок состоит в том, чтобы сохранить за президентом ключевые рычаги управления. Вот в чем основная проблема.

То, что из Конституции решили убрать пункт о том, что Назарбаев является основателем казахстанской независимости, государственности — это тоже игра на публику со стороны Токаева, потому что власти видели довольно жесткую негативную реакцию, когда этот пункт сохранялся в Конституции.

При этом если речь идет о самом Назарбаеве, то определенные личные гарантии он получил не только от Токаева, но и от Путина после январских событий. С этой точки зрения Назарбаев для Токаева неприкасаем. Что для Токаева будет репутационной проблемой, потому что значительная часть граждан Казахстана как раз требует начать серьезное расследование деятельности не только родственников первого президента, но и его самого.

Незадолго до референдума появилось интервью Назарбаева. Основная задача этого интервью была в том, чтобы он выразил свою поддержку Токаеву, При этом в интервью прозвучали вещи, связаннные с родственниками Елбасы, а именно что если будут доказательства их вины, то он их защищать не будет. Поэтому после референдума Токаев продолжит оказывать давление на родственников первого президента и его окружение. Ведь он заявляет о реконструкции назарбаевской системы, но при этом самого Назарбаева не трогает. А чтобы немного компенсировать рост недовольства людей, Токаев в таком случае будет трогать родственников первого президента.

Примечательно, что поправки, которые выносятся на референдум, не изменили положение, внесенное в Конституцию еще Назарбаевым. Там говорится, что одно и то же лицо в Казахстане не может быть президентом больше двух сроков подряд. Вот это слово „подряд“ вызвало у многих недоумение.

То есть, к примеру, при определенных условиях Токаев, который заявил, что отсидит только два президентских срока, потом может найти условного Дмитрия Медведева, который отсидит один президентский срок, а после него, согласно Конституции, Токаев может снова выдвинуть свою кандидатуру. Эта конституционная хитрость с нынешними поправками не исчезла. Возникает вопрос: почему? Может для того, чтобы оставались потайные двери, которые позволяли бы дальше занимать президентский пост?

Также в Конституции по-прежнему будет сохранен пункт о том, что действующему президенту гарантировано сохранение безопасности. Это распространяется и на экс-президента, которому гарантируется и госзащита, и гособеспечение и т. д. Выходит, что на Назарбаева все также распространяется его неприкосновенность. Это говорит о том, что, да, из Конституции убрали пункт, что Назарбаев — создатель, основатель казахской государственности, но при этом оставили пункт, который гарантирует ему безопасность.

По поводу внесенной поправки о том, что земля будет принадлежать народу, а от имени народа будет управлять государство, это по сути они поменяли шило на мыло. Потому что в предыдущей редакции говорится примерно то же самое только другими словами. Те же яйца только в профиль. В новой редакции государство будет управлять от имени народа, но мы же видели, что государство — неэффективный управленец. И еще важный момент. Если богатства этой земли принадлежат народу, то тогда возникает вопрос: а почему народ не получает дивиденды с продажи этих природных ресурсов? Сказали „А“ — говорите „Б“. Но нет, этого не скажут.

Госпропаганда пиарит только несколько поправок, которые действительно выглядят неплохо, а остальные поправки несут в себе троянских коней. Власти хотят все это предложить быстро под видом демократических реформ, потому что Токаев уже заявил о Новом Казахстане. Он его уже пообещал международной общественности. И ему нужно срочно восстановить репутацию после январских событий. К тому же Токаеву важно позиционировать себя как создателя якобы Второй Республики именно через конституционные изменения. В 1995 году Назарбаев пришел к власти, как авторитарный руководитель, создавший пропрезидентскую систему, а Токаев закрывает эту страницу и через референдум создает Новый Казахстан. В этом заключается символизм».

«Наиболее сбалансированной и демократической была Конституция Казахстана 1993 года. А Конституция 1995 года и все, что с ней дальше происходило, — это классический документ политической целесообразности. Он был предназначен для того, чтобы зафиксировать определенные представления Назарбаева о том, какой должна быть политическая конструкция Казахстана — независимого, постсоветского, но с таким авторитарным душком — желанием сохранять полный контроль над всей системой, структурами, госорганами и т. д. Поэтому и появилась эта Конституция.

Потом в эту Конституцию вносились изменения, дополнения пять раз (нынешний референдум — это будет уже шестой раз). И она все время укреплялась с точки зрения суперпрезидентской, с полномочиями, с устранением любых возможных рисков для персоналистской системы власти, которую представлял из себя Назарбаев.

Теперь, что пытается сделать Токаев. Он пытается за счет этих поправок сделать две вещи. Первую, с точки зрения внутренней политики, очень серьезную. Я имею в виду переворачивание страницы тридцатилетней истории правления Назарбаева и окончательный его уход из власти, зафиксированный в Конституции. Это такой сигнал обществу через референдум и поправки, что все, эта эпоха закончилась. Начинается Новый Казахстан. Это такой глобальный месседж, и в принципе он главный для референдума по существу. Потому что речь не о конкретных поправках, за которые люди голосуют, а про то, что власть поддерживает уход Назарбаева из политики и влияния на эту политику, с одной стороны. И с другой стороны, пытается что-то изменить, проводить какие-то реформы, и через этот референдум Токаев заручается поддержкой людей, пусть даже с использованием административного ресурса.

Если рассматривать частные вещи, то какие-то конкретные поправки что-то позитивное в себе несут и что-то меняют. Начнем с того, что меня интересует.

Я 30 лет боролся за отмену смертной казни, теперь в Конституции фиксируется, что у нас ее нет.

Дальше, это, конечно же, поправка о восстановлении после 27-летнего перерыва Конституционного Суда, который просуществовал всего два года с 1993 по 1995, а потом был заменен на Конституционный Совет, куда люди не могли обратиться.

Еще это поправка о конституционно-правовом статусе уполномоченнного по правам человека. Ну и дальше определенный пересмотр конструкции власти, небольшое движение от суперпрезидентской к президентско-парламентской форме правления. Это какие-то попытки создать чуть более сбалансированную систему с какими-то позитивными вещами.

А есть чисто популизм. Например, норма о близких родственниках президента, которые не смогут, согласно новой поправке, занимать должности на политической госслужбе. То есть сыну или папе нельзя будет занимать должности министра, а тете или племяннику можно будет. Эта поправка мало что меняет, там же речь идет о близких родственниках. А в казахских семьях родственников достаточно много, они могут быть неблизкими, но при этом очень хорошими родственниками. Это классический популизм, чисто такое реагирование на общественные реакции, попытка прощупать общественные настроения, так как общество раздражено огромным участием в политике и экономике семьи бывшего президента.

Конечно, значительно лучше, что в Конституции будет записано, что земля и недра находятся в общенародной собственности, но управлять от имени народа все равно будет государство. А главный вопрос не в том, кто управляет, а в том, кто контролирует тех, кто управляет. Для этого нужна нормальная, сбалансированная, плюралистическая политическая система.

С этим всем уходит из политики влияния первый президент. Это перевернутая страница, после которой действующий президент ожидает некий карт-бланш на какие-то реформы.

По исключению статуса Елбасы и Первого Президента из Конституции. Там была достаточно забавная хронология этого процесса. Президент выступает 16 марта перед парламентом, говорит, что будет проводить какие-то политические реформы. 28 марта выходит указ о создании рабочей группы по разработке поправок к Конституции. В конце апреля эта рабочая группа что-то разрабатывает в кулуарном варианте и направляет дело в Конституционный Совет на заключение. Там статуса «Елбасы» нет, но зато есть статус «Первого Президента и основателя государства». Совет в начале мая издает заключение на этот проект. А 6 мая публикуется досье с положительным заключением Конституционного Совета. Появляется новая редакция, в которой уже исчезает основатель и Первый Президент. То есть там очевидно шла какая-то внутренняя борьба — убрать статусы Назарбаева совсем или нет.

Если говорить объективно о происходящих процессах, то когда персоналистская система власти начинает слегка институализироваться и превращаться в какие-то институты и правила, то это движение в умеренно-оптимистичном направлении. Можно уже видеть, как меняется руководство госорганов. Но как далеко это пойдет? Насколько Токаеву удастся консолидировать власть, чтобы проводить реформы, есть ли у него желание и, что немаловажно, команда?

Еще раз отмечу, что главная задача — не обсуждать поправки, принимать их и понимать, как они повлияют, главное — это перевернуть страницу Назарбаева и вотум доверия Токаеву. То есть поддерживает ли народ Токаева, который собирается проводить реформы. Сам вопрос же, который выведен на референдум (вы „за“ поправки или „против“), он же списочный, он скорее о том — вы „за“ хорошее и „против“ всего плохого или нет».

Ирина Медникова, руководитель попечительского совета Общественного фонда «Молодежная информационная служба Казахстана» (МИСК выставляет своих наблюдателей на предстоящем референдуме)

«Процесс подготовки к референдуму в Казахстане экстренный. По закону о референдуме его можно было объявить за месяц, два или три месяца до его проведения. Президент выбрал самый маленький промежуток — месяц. О том, что в Казахстане 5 июня состоится референдум, стало известно 5 мая. И у наблюдателей практически не осталось времени на серьезную подготовку.

При этом еще важнее то, что обсуждение поправок в Конституцию с гражданским обществом не состоялось, как не прошло и какого-то серьезного обсуждения этих поправок в парламенте. Нам представили в качестве новости готовый пакет поправок из более чем 30 статей основного закона и предложили всему обществу выбрать только «за» или «против». Конечно, в этом пакете много достойных поправок, но то, что не состоялось открытого их обсуждения с народом, говорит о том, что этот процесс закрытый и недемократический.

В силу того, что общественные организации не успели сориентироваться, масштабного независимого наблюдения на референдуме не будет. В то же время государство само проведет наблюдение через Центр непартийного наблюдения, и, как говорят координаторы этой организации в регионах, таким образом будут покрыты 100 процентов участков по стране. Поэтому, скорее всего, в этой наблюдательной кампании будет лидировать государство, потому что оно всегда готово, имея возможности административного ресурса.

По нашим предварительным оценкам, город Алматы будет больше других покрыт независимыми организациями: здесь будет выставлено 300 — 400 независимых наблюдателей. Если говорить о настроениях молодежи перед референдумом, то, по моим наблюдениям, она заинтересована в самой технологии наблюдения, но нельзя сказать, что это массовый тренд, это больше интерес продемократической прослойки.

Государство предпринимает усилия, чтобы обеспечить явку. Мы видим, как выступают тиктокеры и блогеры, а по городам развешено много агитационной продукции. Я бы сказала, что это кампания простая, грубая, в рамках которой государство сильно не размышляло, а купило за деньги какие-то каналы, через которые общество якобы информируют. В регионах и сёлах люди, возможно, пойдут голосовать как на праздник, повидать знакомых и потому что все пойдут — и явка здесь может быть повыше, чем в городах.

Из плюсов этого процесса я бы отметила то, что проведение референдума, при всей его скомканности и странности, отматывает нас немного назад — от суперпрезидентской к просто президентской модели управления, и, может быть, даже закладывает какие-то основы для настоящих демократических реформ и практик. Но сам процесс, как он организован, как раз все еще говорит о том, что решения принимаются по-прежнему в одном-двух кабинетах, а обществу спускается готовое решение.

От нас требуется сыграть в игру и поставить галочку, не задавая вопросов и не ожидая дискуссий. И это, конечно, не Новый Казахстан, а то же авторитарное государство, которое не взаимодействует с гражданским обществом».

Розалия Шиль (Казахстан)

Первоисточник: rfi.fr »