|
Именно так, к Труде, а не к труду. Историк Ян Топоровский излагает неизвестные факты из биографии Труде - дочери Герцля, погибшей в Терезиенштадте. И рассказывает о влюбленном в нее Абраме Гольдберге, который пытался, но не смог ее найти.
«Какой-то сумасшедший» Первое впечатление – пишет какой-то сумасшедший. Второе впечатление: неизвестный поэт просит администрацию Тель-Авива опубликовать свое стихотворение, а та берет и закапывает его талант вместе с рукописью в архивной пыли 1933 года. И третье впечатление: в этом что-то есть! И поэтому, не вникая дотошно в текст, я сделал в муниципальном архиве заказ на копирование данного документа и чиновничьего ответа на содержащуюся в нем просьбу от 1933 года.
Через несколько недель, когда архивариус ставила штамп на копии заказанного мной документа, успев при этом пробежать глазами стихотворные строчки о «ЕЕ глазах» и «поцелуе», я узнал и ее первое впечатление: «Какой-то сумасшедший!» Вначале и у меня мелькнула такая мысль. Тем более сам автор пишет, что данное событие произошло с ним во время лечения в «больнице для нервнобольных в Кенигсберге». Но шестое чувство подсказывало, что это не так: «Бывает, что и единственный поцелуй становится самым дорогим воспоминанием».
Верлибр о любви Пытаясь добраться до истины, я немедленно отложил все заказанные папки и принялся вчитываться в строчки этого документа. Он состоял из двух частей: воспоминаний (на русском) и приписки (на идише). Из первой части вскоре стало ясно, что человек писал воспоминания о своей мимолетной любви. И никаким поэтом он не был. Но эта яркая встреча заставила его писать строчки так, как пишут современные поэты, – верлибром. Понятно было и то, что эта неожиданная любовь не имела продолжения. Но ЕЕ (с большой буквы!) – эту женщину он запомнил на всю жизнь.
Какого еще Труда? Впрочем, дочитав его воспоминания до конца, я опять стал подозревать автора в безумии. И вот почему. Вдруг он стал говорить, что ОНА (как и положено поэту - с заглавной буквы) «любимица его, Теодора Герцля, Труда». Какого Труда? Может, речь о книге «Еврейское государство»? Но при чем тут книга о сионизме?
Я понимал, что мог допустить ошибку в прочтении слова «труда» (что оно означает: мир, май, труд?). И вдруг меня осенило... Я обратился к сотрудникам архива: «Как звали детей Теодора Герцля?» Ответа я не получил – никому и в голову не приходило интересоваться именами его детей. А потому пришлось открыть биографию «отца политического сионизма» и найти в ней имена его близких.
Итак, старшую дочь Герцля звали Паулина. Среднего сына – Ханс. А младшую – Маргарет, и ее в семейном кругу называли ласково – Тру̉де! Значит, это были воспоминания о Труде!
Абрам (Абрахам, – так написано в ответе муниципалитета. – Я.Т.) Гольдберг из Вильнюса писал о своей встрече с Ней, о Ее – Труде – поцелуе. Вот выдержки из его верлибра.
Ее Глаза Это было 20 октября 1926 года. В тяжелом, совершенно бессознательном состоянии, я находился в Государственной клинике для нервнобольных в Кенигсберге.
Меня навестила одна девица, которую я раньше знал, как дочь бумажного фабриканта из Риги. Раньше Она ко мне приходила вместе с моей знакомой, госпожой Больц.
От нее я узнал день и число. «Госпожа Больц больны, - сказала Она, - не может сегодня придти». Она села ко мне на кровать, взяла за обе руки и заговорила: «Herr Goldberg, Sie wiesen doch, dass der Vater… Wenn der Vater
aber der Vater… («Господин Гольдберг, вы ведь знаете, что отец… если отец
но отец…»).
Я ничего не понимал. Только «der Vater…». Она говорила быстро, быстро «der Vater…». Страшная мысль мелькнула у меня в голове. «Der Vater…» Неужели?! Мои глаза спрашивали. ЕЕ глаза подтверждали. Да. Да. Боже мой! Что такое? Я ЕЕ поцеловал. Я поцеловал ЕЕ глаза. Мы расцеловались.
Удивленная и счастливая, Она крепче сжала мои руки и заговорила: «Herr Goldberg, Sie wiessen spazieren. Sie wiessen… («Господин Гольдберг, вы умеете гулять, вы умеете…») – все, что я мог разобрать. «Der Vater
Sie Frau Vitte…» Боже мой. Мне стало так тяжело. Я не выносил ЕЕ присутствия.
Глазами я умолял ЕЕ, чтобы Она ушла. Мне было страшно тяжело. А Она все говорила. Она высказывала Свое горе. Что было со мной?
Она поднялась и вышла. Боже мой. Что такое? Неужели?
Я стал поправляться. Два дня спустя я стал выходить. Ходил гулять, но в душе моей кипела буря. Дома я не выдержал, снова впал в бессознательное состояние. Она не являлась.
Весною Она пришла в сопровождении госпожи Больц. Обещала навещать, но не приходила. Только накануне моего выезда из Кенигсберга, 31 августа Она пришла проститься вместе с госпожой Больц. Кто Она, я оба раза не помнил.
Вспомнил всё только два месяца спустя в Кенигсберге. Всё вспомнил. Она меня раньше «обманула». Дочь «бумажного» фабриканта – не из Риги, а из Вены. Его дочь, Теодора Герцля, любимица его, Труде
Приписка на идише Семья Герцль вымерла. Вдова и Труде мертвы. Где и как они умерли? Почему замалчивают ужасную трагедию семьи Герцль? За дело сионизма Герцль отдал свою жизнь и принес себя в жертву, и ради него он ушел молодым в мир иной. Но кроме этого дела, о котором все помнят, он имел еще и семью, о которой тоже заботился всю жизнь. Но он не успел создать для этой семьи, несмотря на все свои усилия, достойные условия существования.
С уважением, Абрам Гольдберг 24 июня 1933 года Zarasai (Litauen) Vilnians g-ve 2 * * *
«Пишите на адрес редакции» Абрам Гольдберг пытался разыскать Труде. Посылал свои письма по старым адресам, но ответ не приходил. А 13 мая 1931 года Гольдберг через газету «Найе фрайе прэсэ» («Новая свободная пресса» – влиятельная либеральная венская газета на идиш, в которой в 1891-1895 годах публиковал свои заметки и фельетоны Теодор Герцль), опубликовал письмо к Труде. И через некоторое время – 1 июня – получил ответ, напечатанный на машинке и подписанный дочерью Герцля. О чем в нем говорилось, мне неизвестно. Знаю, что под текстом (об этом Гольдберг пишет в своем воспоминании, направленном в Тель-Авив) была приписка: все письма ЕЙ следует адресовать на адрес редакции.
Но Гольдберг опять написал Труде на ее домашний адрес. И ответа не получил. А в конце июня он отослал еще одно письмо, но уже на адрес редакции, как Она и советовала. Вскоре из «Найе фрайе прэсэ» он получил его обратно с припиской, что…
Далее строчка обрывалась. Видимо, не хватало еще одной страницы в архивной папке, а может, это и было окончанием письма и неожиданной любви?!
Рок семьи Герцля Но в год написания найденного письма, в котором автор утверждал, что «вдова и Труде – мертвы», - Маргарет (Труде) была жива. А вот строчки о «горе, которое высказывали глаза Труде», и о котором был осведомлен Абрам Гольдберг, да и большинство евреев Европы, касались рока, который преследовала эту семью по пятам.
Через три года после смерти Герцля умерла (1907) его вдова Юлия Нашауер, старшая дочь Паулина покончила с собой (1930), а средний – сын Ханс, принявший христианство, через два года после смерти отца, застрелился (также 1930) на могиле своей старшей сестры. (Видимо, информация «о смерти дочери Герцля» дошла до Абрама Гольдберга, и он решил, что это случилось с Труде!)
Но Маргарет-Труде-ОНА, любимая дочь Герцля, погибнет в концлагере Терезиенштадт в 1943 году.
Возможно, там же оказался и Абрам Гольдберг из Вильно. Пусть его душа на небесах простит мне такое страшное предположение.
Ян Топоровский, Тель-Авив
|
Навигация по порталу: 
